Александр Харыбин. Икарус.

1.

Взрыв мины метрах в двадцати впереди поднял снежную пыль, которая, искрясь и переливаясь на солнце, сейчас медленно оседала. Интересно – заметили, или бьют наугад? Я глубже вжался в припорошенные грязным снегом обломки бетона и кирпичных стен, густо усыпавшие улицу, чтобы самому казаться со стороны таким же обломком. Ответ на мой вопрос пришел секунд через десять. Хлопок очередного разрыва раздался позади, тоже где-то в паре десятков метров. Ясно, значит, заметили. Берут в вилку. Сейчас миномётчик возьмет поправку и положит мину прямо в меня. Мгновенно всплыл в памяти недавний случай с солдатом из моего взвода, получившим прямое попадание мины. Собирали его по кускам довольно долго. Чёрт, неужели я сейчас буду лежать и ждать того же?

Не дожидаясь, пока рассеется белёсая пелена от взрыва, вскочил и, низко пригибаясь, метнулся к неглубокой воронке. Пять метров до нее преодолел в три прыжка. Только упал, сжав, что есть силы локтями голову, как очередной разрыв хлопнул совсем рядом, обдав горячим смрадом. Осколки застучали вокруг по земле и по стене полуразвалившегося кирпичного строения. Что-то горячее ударило в плечо. Я снова вскочил и нырнул в развалины.

Чуть отдышавшись, принялся себя осматривать. Рукав бушлата порван, из разрыва торчали лохмотья ваты, быстро начинающие краснеть. Чёрт, кажись, зацепило. Я выругался про себя, но тут же обомлел. Господи Иисусе! Если бы не рука и толстый рукав бушлата, осколок угодил бы точно в висок. Принялся, было, стаскивать с себя бушлат, чтобы осмотреть рану, но тут же остановился. Нет, не сейчас. Сейчас надо быть начеку: не факт, что противник не прячется в этих развалинах. Да и в любой момент может пойти в контратаку. Рана явно не тяжёлая – если бы задело кость, то сейчас бы руку не смог поднять.

Снаружи послышался какой-то шум. Будто где-то не слишком далеко рычал какой-то крупный хищник. Рычание было неравномерным – то нарастало, то затихало. Я осторожно выглянул из пролома в стене. Ага, так и есть – в полукилометре от моего укрытия в стороне наших позиций среди развалин то появлялась, то исчезала серая туша огромного зверя. Наш капитан обещал выделить в поддержку танк, но, честно говоря, верилось в это с трудом. Увидеть это чудо техники на передовой – примерно как встретить где-нибудь в Милане белого медведя. Шанс, конечно, есть, но мало, кто может этим похвастаться. На всём фронте танков, наверное, пара десятков, не больше.

Тем временем, танк, словно огромный сказочный хищник, медленно крался в мою сторону, двигаясь зигзагами от одной развалины к другой и поводя хоботом пушки. Хотелось надеяться, что он заметил, откуда стрелял миномёт, и сейчас выплюнет в него из своего хобота ураганом огня и стали. Как только накроет миномётчиков, надо тут же собирать людей и повторно начинать атаку.

Серое стальное чудовище остановилось в паре сотен метров от меня. Я первый раз в жизни мог рассмотреть его так близко. Своим силуэтом он напоминал тех древних стальных динозавров, которых видел на картинках из книжек про войны Старого Времени, прочитанных ещё в детстве. Я помню, тогда ещё спросил отца – было ли всё то, что описано в старых книгах, на самом деле? Отец рассмеялся и ответил, что это всё бредни. Древние очень любили писать про то, чего не существует. Они называли это фантастикой. Уже много позже, обучаясь в Королевской Технической Школе Сиракуз, я узнал, что многие сегодняшние технические достижения идут из Старого Времени. Хотя, конечно, это не афишировалось.

Танк остановился, хищно блеснув маленькими кабаньими глазками фар, слегка повернул башню и, качнув стволом, изрыгнул из пушки огромный сноп пламени. Горячее дыхание железного монстра ударило в лицо, невольно заставив отшатнутся в глубину моего укрытия. Первые несколько секунд я был ошарашен этой всесокрушающей мощью. Представив, что стало с миномётчиками, которые только что меня гоняли, как зайца, я невольно улыбнулся. Господи! Если бы у нас был хотя бы один такой танк на роту, мы бы давно уже победили в этой войне! Почему наше правительство не наделает этого чудо-оружия в нужном количестве? Да, на те деньги, которые потрачены на строительство нового королевского дворца, который я видел в Салерно, можно было бы построить не меньше сотни таких монстров.

Придя в себя после выстрела, я принялся осматривать окрестности в надежде увидеть своих бойцов. В доме напротив, такой же кирпичной трёхэтажной развалине, как и та, в которой я укрылся, сквозь черноту оконного проёма показалось какое-то движение. Похоже, там кто-то из моих. Если, конечно, это не зомбак притаился. Эта мысль тут же отозвалась холодком по спине. Сзади из глубины развалин послышался тихий шорох. На какое-то мгновенье меня охватила паника. Сердце рвануло куда-то к горлу, норовя выскочить из грудной клетки. Не оборачиваясь, я, что есть силы, сжал автомат, готовясь метнуться в сторону и дать в темноту длинную очередь. Колоссальным усилием воли, наконец, заставил себя успокоиться. Так, спокойно! Если бы сзади на самом деле был зомбак, то ты бы уже разговаривал со святым Апостолом Петром. А может, стал таким же зомбаком – на этот счёт мнения расходятся.

Легенды гласят, что если зомбак сумеет укусить ещё живого человека, то таким способом превращает его в себе подобного. Не знаю, правда это, или нет, но наш ротный капеллан святой отец Деметрио так и говорит. Поэтому так важно при опасности захвата врагом успеть себя убить. У меня специально для этих целей на поясе всегда висит граната.

Шорохи из глубины здания больше не повторялись. Видимо, померещилось. Я слегка повернул голову, скосив глаза в черноту. Чёрта с два там увидишь! Ладно, надо продолжать бой. Я потянулся к ракетнице, висевшей в кобуре на отдельной перевязи. Сейчас дам сигнал к общему сбору, и повторим атаку.

Чёрт! Что это? Хлопок невыносимой силы ударил по перепонкам. Следом, буквально через секунду, раздался оглушительный грохот. Святая Мария! Это же со стороны танка. Я быстро высунул голову из пролома, метнув взгляд туда, где последний раз видел нашего стального зверя. Его больше не существовало. Я в ужасе смотрел, как на том месте, где секунду назад стоял непобедимый железный монстр, готовый сокрушить любого врага, лежала груда металлолома с бьющим из нее столбом пламени. Башня, весящая никак не меньше десятка тонн, лежала в полусотне метров от того, что было танком, зарывшись согнутым стволом орудия в землю.

Господи, что это было? Какое-то новое оружие? Ничего подобного никогда раньше не видел. Эти чёртовы вампиры – весьма изобретательные твари. Внезапно, спустя мгновение, раздался душераздирающий вой. Казалось, он доносился со всех сторон – нечеловеческий, леденящий душу и сковывающий волю. Мне уже приходилось слышать этот вой. Он всегда предвещал атаку зомбаков.

Развалины впереди по улице вдруг ожили, в чёрных глазницах оконных проёмов замелькали серые тени. Их было много – десятки, если не сотни. Я не знал, сколько у меня осталось людей, но, очевидно, что на стороне этих тварей подавляющий перевес. Тысяча чертей! Кажется, мы все попали в засаду. Немедленно всем делать отсюда ноги!

Выхватив сигнальную ракету и даже не посмотрев на цвет, я лихорадочно принялся запихивать её в патронник ракетницы. Пуск! Ракета, свистя и разбрасывая синие искры, полетела к небу. Угадал – сигнал к общему отходу. Хорошо, что не к наступлению. Через несколько секунд из проломов на улицу посыпались мои люди и, держась стен развалин,  побежали в сторону наших позиций. Вслед им полетели пули и гранаты. Но противник был довольно далеко: гранаты падали с большим недолётом, а пули носились злобными осами, лишь выбивая снежные фонтанчики меж моих бойцов.

- Все на исходную! – крикнул я им.

Промелькнула мысль, что людей как-то уж слишком мало. Атаку начинали семнадцать бойцов, а сейчас я видел перед собой не более десятка. Чёрт, надо бежать за ними, пока зомбаки не отрезали путь к отступлению. Пули цокали по улице и с визгом рикошетировали от валяющихся кругом обломков.

Вытащил гранату, согнул усики и хотел уже рвануть чеку, но передумал. Лучше сначала задымить. Шашка оставалась только одна. Я выдернул шнур и бросил на середину улицы пузатый жестяной цилиндр. Он прокатился немного, затем закрутился, раскидывая вокруг себя струи густого белого дыма. Усилием воли заставил себя дождаться, пока не задымится вся улица. Жуткий вой зомбаков приближался. Всё, пора! Вырвав чеку, я выскочил из своего укрытия, метнул гранату что было сил в сторону воя, и бросился за своими людьми.

Вой прекратился практически одновременно со взрывом. Послышались негромкие стоны. Меня вдруг охватило какое-то яростное, сумасшедшее веселье. На секунду я прервал свой бег.

- Что, твари! – крикнул я, обернувшись назад – Не нравится? Сейчас добавим!

Похлопав себя по бокам, понял, что осталась лишь одна граната – та самая, последняя, которую берёг для себя. Эх, ладно, чёрт с ней, может, в случае чего успею застрелиться. С размаху бросил её прямо в дымное облако.

На исходную, которая располагалась в полукилометре, добрались без потерь. Я построил бойцов. Девять оставшихся из моего взвода понуро стояли, переминаясь. Двое или трое были ранены, но, по-видимому, не тяжело. Из командиров отделений выжил только капрал Дзанетти – довольно пожилой крестьянин из Тосканы. Бывший крестьянин, а сейчас младший командир, у которого остался всего один подчинённый.

- Капрал! – обратился я к нему – Назначаешься заместителем командира взвода. Сейчас всем занять блиндаж первого отделения, привести себя в порядок и осмотреть раны. Кого надо – в лазарет. Через полчаса ко мне со списком потерь. И всех бойцов опросить по потерям. По тем, кто мог попасть в плен – отдельным списком.

Я помолился про себя, чтобы этот отдельный список был пуст. В противном случае следовало тут же бежать к нашему капеллану, чтобы он сотворил за этих людей особую молитву.  А то, не хотелось бы завтра встретить кого-то из своих бывших бойцов на стороне Сил Тьмы.

- Разрешите идти, сеньор лейтенант? – вырвал меня из задумчивости голос капрала. Он, как мне показалось, подобострастно смотрел прямо в глаза, вытянувшись во фрунт. Бедный крестьянин: думает, что получил повышение, а на самом деле лишь дополнительный груз. Хотя, может, двадцать лир в месяц к жалованию накинут.

- Да, капрал, уводите бойцов.

Я развернулся и побрёл в блиндаж командиров взводов. Интересно, кого из своих товарищей я там увижу, а кого уже нет?

- Лейтенант Орсолини! – вдруг услышал за спиной окрик. Голос был нашего командира роты капитана Манчини – кадрового офицера лет сорока родом, кажется, из вольного города Анкона. Я мгновенно развернулся, встал по стойке смирно и, отдав честь, приготовился рапортовать.

Капитан махнул рукой, прервав на полуслове. Он переводил недовольный взгляд с меня на моих переминавшихся с ноги на ногу бойцов и обратно.

- Лейтенант, я жду вас сейчас в своём блиндаже – наконец сквозь зубы негромко произнёс он и добавил уже громче – Немедленно.

В его взгляде вспыхнул огонь, не предвещавший ничего хорошего. Чёрт! Ведь я оставил позиции без приказа. Капитан сейчас спокойно может отдать меня под трибунал. Хотя, чего мне бояться – ну, разжалуют. Всё равно ведь дальше фронта не пошлют.

- Да, сеньор! – я отдал честь, развернулся и направился к землянке командира роты. Интересно – вдруг возникла весёлая мысль – а как он будет ждать меня в своём блиндаже, если я туда уже иду, а он – нет?

В землянке капитана за столом, сколоченным из ящиков из-под мин, сидел наш ротный капеллан святой отец Деметрио. Худой, с глубоко посаженными глазами на длинном костлявом лице, святой отец повадками больше напоминал следователя тайной полиции, чем служителя Церкви.

- Здравствуй, сын мой! – лицо его прямо излучало доброжелательность и сочувствие, но тяжёлый немигающий взгляд чёрных глаз, казалось, буравил мозг.

- Здравствуйте, святой отец – постарался я придать своему голосу как можно более скорбные интонации. С тем, чтобы подчеркнуть, то, насколько далеко мой разум и мои желания отстоят от всего плотского и мирского.

Капеллан, тем временем, молчал. В землянке повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием масляной лампы, стоящей посреди стола. Святой отец продолжал пристально смотреть мне прямо в глаза. Мерцающий огонёк лампы бросал причудливые отблески на обстановку вокруг. Я поднял взгляд на отца Деметрио, и вдруг от увиденного меня бросило в дрожь. Передо мною сидел сам сатана. Игра света и тени на выделяющихся скулах, длинном крючковатом носе и выдающемся вперёд подбородке создала жуткую фантастическую картину. Я инстинктивно передёрнул плечами, будто стремясь стряхнуть с себя наваждение. Кажется, моё невольное движение не ускользнуло от святого отца. В его взгляде вспыхнула искра недовольства, а губы и без того узкого рта сжались ещё больше.

- Сын мой – наконец, продолжил капеллан – Расскажи мне, пожалуйста, что думают и о чём говорят твои подчинённые. Ты же знаешь, что всегда лучше предотвратить грех, чем потом наставлять грешную и заблудшую душу на путь истинный.

Говорил он спокойно и размеренно, почти ласково. Лицо его снова приняло маску доброжелательности.

- Конечно, святой отец. Я всё понимаю. Если я увижу какую-то крамолу, то немедленно Вам доложу. Но в моём подразделении всё в порядке. Люди, конечно, устали, но по первому приказу готовы отдать свои жизни за короля и Святую Церковь.

Капеллан слегка поморщился. Похоже, мой официальный тон был не совсем тем, что он ожидал услышать.

- Сын мой, я вижу, что ты всё понимаешь, но, тем не менее, прошу тебя подходить к этому с точки зрения дела Святой Церкви, а не буквы закона.

Вероятно, он хотел ещё что-то добавить, но тут со скрипом отворилась дверь в землянку, и тонкие деревянные ступеньки жалобно застонали, принимая на себя тяжёлую поступь. Я обернулся и тут же встал по стойке смирно – в землянку спускался капитан. Моментально сдавило предчувствие больших неприятностей.

- Лейтенант – ещё продолжая спускаться, начал недовольным и раздражённым тоном мой ротный – Ты почему не выполняешь приказов?

Я опешил, не понимая, что отвечать. Каких приказов? Да – оставил позицию без приказа, но какой приказ я при этом не выполнил? Я решил, что в этой ситуации лучше просто молчать и ждать, пока капитан сам не разъяснит. Пауза стала затягиваться. Наконец, до ротного, по-видимому, дошло, что вопрос его, скорее, риторический. И то ведь правда – какого ответа от меня он ждёт? Я не выполняю приказов, потому что мне на них наплевать? Потому что мне плевать на того, кто их отдаёт?

- Я давал ракету к отступлению – наконец, продолжил капитан – почему вовремя не выполнили мой приказ?

- Так мы же и отступили, сеньор капитан  – только и смог найти я, что ответить.

- Когда вы отступили, мать вашу? – почти выкрикнул ротный

- Когда зомбаки взорвали танк и пошли в атаку.

- Пресвятая Дева – с надрывом в голосе выкрикнул мой командир – да я этот грёбаный танк послал прикрывать ваш отход! В это время все остальные взвода были уже на исходной!

Ротный сделал паузу и добавил уже спокойнее:

- Ракету к отступлению я дал за четверть часа до того, как послать танк. А теперь что – ни танка нет, ни половины твоего взвода.

Я стоял молча, вытянувшись и прижав руки к бёдрам, и ничего не мог сказать в оправдание. Когда же он пустил эту свою чёртову ракету? Скорее всего, когда миномётчик гонял меня по всей улице, как зайца.

- Ты что, не видел ракеты? – в тоне уже послышались примирительные нотки.

- Никак нет, сеньор капитан. Скорее всего, как раз в этот момент я попал под миномётный обстрел.

- Ладно – произнёс ротный уже совершенно спокойным голосом – Я всё видел. Танку я как раз дал команду уничтожить миномёт, чтобы вы могли отойти. Эх, жалко танк!

Помолчав немного, он добавил: - И людей положили сегодня дохрена. Если так дальше пойдёт – завтра воевать некому будет.

- Ты ранен? – обратил он, наконец, внимание на мой разорванный и окровавленный рукав.

- Осколком задело, думаю, ничего страшного.

- Ладно, пока свободен, потом разберёмся – капитан, как мне показалось, обречённо, махнул рукой – И, да, в лазарет сходи, мне комвзвода живые нужны.

Я козырнул и вышел из землянки. Иногда казалось, что ротный предвзято ко мне относится. Он мог наорать за, казалось бы, незначительный проступок. Иногда даже оскорбить. Три месяца назад даже лишил меня законного отпуска, а уж про то, чтобы представить к какой-нибудь награде – об этом, вообще, не могло быть и речи. Тем не менее, капитан всегда быстро отходил. Выражение его круглого лица типичного уроженца северо-востока Италии с маленькими узко посаженными глазками могло за секунду сменить выражение с гнева на доброжелательность. И ещё одна вещь, которая не прошла мимо моего внимания: он никогда не позволял себе не только накричать на меня, но и даже обратиться на «ты» в присутствии моих подчинённых.

В лазарет идти не хотелось: там работала медсестра, которая мне нравилась. Внешностью она была почти копией моей, теперь уже бывшей, Франчески. Франчески, из-за которой я здесь, собственно, и оказался. Но медсестра была фронтовой подругой капитана. Поэтому я сразу побрёл к себе – в лейтенантский блиндаж, еле волоча наливающиеся свинцом ноги. День заканчивался. Огромный красный круг солнца погружался туда, где сейчас был мой дом, отец с матерью и всё то хорошее, что я оставил в прошлой жизни. С каждой минутой мороз крепчал, вонзаясь острыми стальными иглами в нос и щёки. Господи! Зачем я здесь? В этой дикой стране, где девять месяцев в году царят снег и холод.

По дороге сделал небольшой крюк, чтобы зайти в хозвзвод. Там жил денщик командиров взводов – один на всех нас четверых. Я решил послать его в лазарет за бинтами и спиртом, чтобы самому обработать рану.

Из двери в нашу землянку дохнуло теплом и запахом жареного мяса. Пресвятая Дева! Мяса у нас не было уже не меньше месяца. Из Королевства последнее время подвозили в основном только рис да сушёные фиги. Ротные повара умудрялись из этих продуктов готовить с десяток блюд, но, всё равно, постоянно мечталось о чём-нибудь мясном. Скорее всего, мясо где-то раздобыл наш денщик Джанкарло – ушлый, небольшого росточка, чернявый малый с вечно бегающими хитрыми глазками.

Внутри было жарко. Печка в углу раскалилась докрасна. Запах мяса стал невыносимым, наполняя рот слюной. Я увидел двоих – за столом, уткнувшись взглядом в порезанную ножами самодельную столешницу и обхватив голову руками сидел Марио – мой земляк из Сицилии, командир третьего взвода. У стены в углу на своём топчане лицом к стене спал Габриеле. Он командовал первым взводом и по совместительству являлся помощником нашего капитана. Третьего – Рикардо – я не заметил. Все ребята, кроме него, служили в нашей роте дольше меня. Рикардо, молодой, моложе нас всех, весёлый паренёк из Апулии, прибыл к нам с лейтенантских курсов всего пару месяцев назад. Но мы все уже не представляли себе жизнь без его постоянных шуток и острот.

Услышав меня, Марио поднял голову. Взгляд его сразу вызвал нехорошее предчувствие.

- Рикардо убили – не поднимая глаз и почти не разжимая губ, глухо произнёс он.

Каждый из нас всегда внутренне был готов к тому, что завтра любой может уже не вернуться, но почему-то весть о том, что не вернулся именно Рикардо, тисками сжала сердце.

- Как? – спросил я упавшим голосом.

- Говорят, на мину напоролся – Марио пожал плечами – Я сам не видел, мы по соседней улице шли. Уже после начала отхода.

Он помолчал немного, затем добавил, кивнув на стоящую на столе сковороду с кусками жареного мяса:

- Ты давай, мясо ешь.

- Откуда мясо?

- Да в соседней роте лошадей сегодня миномётами побило, так наш Джанкарло подсуетился.

Моя догадка насчет источника происхождения мяса подтвердилась. После известия о гибели Рикардо мяса уже не хотелось. Я подсел к столу сбоку от Марио и положил голову на руки. Господи Иисусе! Сегодня у меня восемь человек, в других взводах ещё сколько-то, Рикардо вот. За месяц из взвода в сорок бойцов осталось, фактически, неполное отделение. И за весь месяц – ни одного бойца в пополнение. Не удивлюсь, если в качестве следующего пополнения нам привезут тедесков.

Мысль эта вызвала усмешку. Я вспомнил, как полтора года назад чуть сам не стал тедеском. Отец рассказывал, что раньше, когда ещё его дед был молодым, тедесками называли тех, кто жил к северу от Альп. Но после того как Господь около ста лет назад покарал род людской, наслав сначала экономический крах, затем цунами а, в довершение всего, ещё и холод, через Альпы на юг потянулись толпы беженцев. Их ловили и заставляли бесплатно работать. Создалась даже целая отрасль по торговле этими бесплатными работниками. Со временем они расплодились, и сейчас их можно увидеть повсюду. Больше всего, конечно, тедесков работает на плантациях, но можно их также увидеть и на производстве.

Сначала, говорил отец, тедесками были только потомки тех самых беженцев. Но затем их ряды начали пополняться и теми, кто вовремя не смог выплатить долг кредитору. Считалось, что такой должник становится тедеском только на то время, за которое он отработает долг. Но на практике получалось, что на всю жизнь. По крайней мере, я не припомню ни одного случая, чтобы такого должника освободили после отработки долга. Хотя бывало, конечно, и такое, когда хозяин мог отпустить на волю тедеска за какие-нибудь заслуги. Но это случалось крайне редко.

Ещё полтора года назад я работал инженером на большом заводе в Сиракузах в Сицилии. Туда я устроился после Королевской Технической Школы. Вообще-то я принадлежу к старинному дворянскому роду Орсолини, и мой отец владеет небольшим поместьем под Сиракузами с виноградниками и оливковой рощей. Но так как из двух сыновей моего отца я – младший, то мне, естественно, ничего не светило. Зато отец заплатил весьма приличную сумму за мое обучение в Школе. В результате я получил очень хорошее образование и смог устроиться на завод на приличное жалование.

Казалось, будущее моё теперь легко предсказуемо: лет пять-семь – инженером, потом – главным инженером, а там, глядишь – и до управляющего заводом можно дорасти.

Но, как говорит наш капеллан, человек предполагает, а Господь – располагает. Два года назад я встретил Франческу – дочь торговца землёй из Сиракуз. Девушка неземной красоты, будто сошедшая с картин художников Старого Времени. В общем, я влюбился до беспамятства. Когда мы начали встречаться, я был счастливее самого счастливого человека на свете. Для своей любимой я готов был отдать всё.

И Франческа очень умело этим пользовалась. У меня было большое жалование. Достаточно сказать, что оно было в три раза выше, чем у рабочего высокой квалификации на моём же заводе. И раз в пять – чем в среднем по нашему городу. Но моя любимая умела и любила тратить деньги. Это был просто какой-то талант. Если ресторан, то самый лучший, блюда – самые дорогие. И неважно, что половина даже не съестся – важен принцип. Платья в самых дорогих магазинах, драгоценности – у лучших ювелиров. На робкие просьбы взять что-нибудь попроще, следовал один ответ: «покупать дешёвые вещи – себя не любить, надо не экономить, а зарабатывать». Сначала у меня закончились накопления, затем перестало хватать жалования. Я принялся занимать в долг сначала у знакомых, затем, когда они мне уже начали отказывать – у отца.

Наконец Франческа выдала, что какой-то её воздыхатель обещает купить ей карету от Ламборгини с тремя чистокровными нумидийскими рысаками. Ну как, спрашивается, я мог допустить, чтобы какой-то подлец делал моей любимой такие дорогие подарки. Я тут же побежал узнавать – сколько же это может стоить. Узнав, лишился дара речи. Один нумидийский рысак стоил почти с половину поместья моего отца. Карета тоже была под стать.

Естественно, таких денег мне никто не смог бы дать взаймы. Обезумев, я помчался в единственное место, где мог бы найти нужную сумму. Это был, разумеется, Банкирский Дом Варбургов. Конечно, в нашем городе было их отделение. Там мне дали всё требуемое под десять процентов годовых безо всяких залогов. Только под честное слово. Через три дня карета от Ламборгини, запряжённая чистокровными нумидийцами, стояла у парадного входа моей любимой.

Жалования не хватало, чтобы гасить долг и проценты. Я занял денег у отца, сказав ему, что, когда женюсь на Франческе, отдам ему долг из приданого. Отец печально покачал головой: в тот момент дела у него шли неважно, так как крупные плантаторы опустили цены на виноград и оливки.

На второй месяц отец отказал. Когда он встал, чтобы выйти из гостиной, где мы разговаривали, я заметил блеснувшие в его глазах слезы.

Попытка отсрочить выплату ни к чему не привела, и я оказался там, где и должен был оказаться – в долговой тюрьме. После пары недель, отведённых на разные юридические процедуры, мне предстояло стать тедеском и отправиться на плантации или, в лучшем случае, на какое-нибудь тяжелое производство типа шахт или каменоломен. Ни отец, ни мать навестить меня в тюрьму не пришли. Да я и не хотел этого, наоборот, боялся их визита.

Мне, можно сказать, повезло – меня выкупил кондотьер герцог Бонелли – генерал,  герой войны в Холодных Землях. Из тюрьмы, вместо плантации, я попал на ускоренные лейтенантские курсы, чтобы затем отправиться в Холодные Земли убивать зомбаков.

Ещё на курсах я получил письмо от товарища из Сиракуз. Он писал, что Франческа вышла замуж. За сына директора нашего городского отделения Банкирского Дома Варбургов.

- Сеньор лейтенант! – вытащил меня из прошлого негромкий голос. Первую секунду я ошарашено смотрел вокруг, не понимая, где нахожусь. Ах, да – я в лейтенантской землянке, и ко мне сейчас обращается мой капрал Дзанетти. Похоже, я задремал. Почему он не постучал, прежде, чем войти?

- Сеньор лейтенант – повторил капрал – Я стучал, но мне никто не ответил – сказал он, будто прочтя мои мысли.

- Сеньор лейтенант просили принести список потерь, вот, я принёс.

Видимо все в землянке, включая меня, спали и не услышали стука.

Вид у капрала был забавным: шапка надвинута на самые глаза, щеки и кончик носа горели ярко-красными фонарями. Похоже, снаружи уже нешуточный мороз.

- Хорошо, капрал, положи на стол и иди отдыхать – с трудом проговорил я, так как губы слушались плохо, а веки были настолько тяжелы, что хоть спички вставляй.

Дзанетти положил лист бумаги на стол, подошёл к двери, затем развернулся ко мне и помялся несколько секунд.

- Сеньор лейтенант – тихо произнёс он – Разрешите спросить?

- Ну, что тебе, капрал? Давай, спрашивай быстрее.

- Вот святой отец Деметрио говорит, что зомбаки получаются, когда человека зомбак укусит.

- Ну, да, конечно.

- А сеньор капитан говорит, что зомбаков из людей делают вампиры.

- Дзанетти – меня это начало уже раздражать – Значит правильно и то и другое. Понятно?

- Понятно, сеньор лейтенант, только получается, что в Империи Тьмы должны жить не только вампиры и зомбаки, а ещё и нормальные люди. Иначе из кого же тогда будут получаться зомбаки?

Чёрт бы тебя побрал, капрал с твоей крестьянской смекалкой. Я как-то никогда об этом не задумывался. Сон тут же улетучился – слова капрала явственно отдавали крамолой.

- Сеньор лейтенант – капрал явно хотел сказать что-то важное, но не решался.

- Говори, Дзанетти.

- Я сегодня видел зомбака – выпалил он в одно дыхание.

Эка невидаль! Да тут почти каждый видел зомбаков.

- Ну и что?

- Я видел зомбака так, как вас сейчас.

Я чуть не подавился, закашлялся и вопросительно уставился на своего капрала.

- Когда начался обстрел, я забежал в развалины и тут столкнулся с зомбаком. Он смотрел прямо на меня своими красными горящими глазами. Я хотел выстрелить в него, но карабин дал осечку.

Капрал сделал паузу, облизывая пересохшие растрескавшиеся губы.

- А дальше-то что? – нетерпеливо спросил я. Услышанное было настолько неправдоподобным, что в это не хотелось верить.

- Он развернулся и ушёл.

- Как ушёл?

- Так. Молча развернулся и ушёл.

- А ты уверен, что это был зомбак?

- Так вот я и говорю – может, здесь не только зомбаки да вампиры живут.

То, что сейчас сказал мне мой капрал, было уже не просто крамолой, а самой настоящей ересью. Я непроизвольно метнул взгляд на моих товарищей по землянке. Марио сидел всё в той же позе, уткнув лицо в сложенные на столе руки, Габриеле храпел на своём топчане лицом к стене. Кажется, никто ничего не услышал.

- Дзанетти – произнёс я тихо, почти шёпотом – Я сейчас ничего не слышал. А ты ничего мне не говорил. Ты понял?

Капрал часто закивал. Глаза его выражали нешуточный испуг. Похоже, до него дошло, какие последствия могут вызвать его слова.

- Всё, капрал, иди отдыхать, проследи, чтобы все люди поели. Раненых – в лазарет. Перед отбоем организуй чистку оружия.

- Так точно, сеньор лейтенант! – Дзанетти вытянулся по стойке «смирно» - Все уже поели, раненые – в лазарете. Взвод чистит оружие.

- Молодец, капрал. Иди.

Дзанетти приложил руку к шапке, чётко развернулся и вышел.

Бравый вояка – улыбнулся я про себя – интересно, сколько он уже служит? Когда год назад я принял взвод, он уже был капралом. Но всё равно, вряд ли больше двух лет. Здесь столько не живут. Всего каких-то два года назад пахал землю, а сейчас неотличим от кадрового военного.

Я посмотрел на стоящую прямо передо мной сковороду с мясом. Есть не хотелось, единственным желанием было лечь на свой топчан и отрубиться. Но надо было ещё осмотреть и обработать рану. Если сейчас этого не сделать, потом могут быть проблемы. И я принялся стаскивать с себя бушлат.

Рана была неглубокой: осколок пробил рукав, задел за плечо и вылетел с другой стороны. Кровь практически остановилась, кое-где запёкшись тёмной коркой. Лишь немного, там, где я потревожил рану, снимая нижнюю рубаху, немного кровоточило.

В землянку зашёл денщик Джанкарло с перевязочными средствами и пузырьком тёмного стекла. Я молча глазами указал ему на стол. Он положил свою ношу и тихо удалился.

Утром меня никто не разбудил. В блиндаже было холодно. Видимо, печку с утра так никто и не затопил. Фитиль лампы был прикручен до минимума, и свет еле достигал стен, сложенных из неровных неотёсанных брёвен. Я сел на топчан, коснувшись босыми ногами холодного земляного пола, едва присыпанного мелким речным песком. Нащупав сапоги, натянул их, накинул бушлат и вышел на улицу. Надо пойти проверить своих людей.

День давно уже начался. Солнце стояло уже высоко и нешуточно припекало. Было странным чувствовать жар от дневного светила и видеть при этом вокруг сосны, укутанные белыми снежными покрывалами. А под ними – метровые сугробы. Что-то капнуло на нос. Я поднял лицо и увидел, как с веток ближайшего дерева срываются капли.

Похоже, скоро в этих краях начнётся весна. Странный климат в этих Холодных Землях, где я воюю уже больше года. Девять месяцев – зима, затем короткая – не больше двух недель, весна, когда всё вокруг тает и течёт. Потом наступает довольно жаркое и сухое лето, причем, иногда бывает даже жарче, чем в Сицилии. В конце лета недели на две-три заряжают непрекращающиеся дожди, а потом приходят холода, когда дождь постепенно переходит в снег, а мороз с каждым днём всё крепчает, пока не сковывает землю сталью на пару метров глубиной.

Мимо пробегал наш денщик. Я окликнул его. Джанкарло остановился, как вкопанный, повернулся ко мне и в пять быстрых шагов приблизился, встав по стойке «смирно».

- Джанкарло, позови сейчас капрала Дзанетти из моего взвода, а потом возьми мой бушлат, постирай и зашей.

Денщик, услыхав приказ, как-то весь мгновенно изменился в лице. В глазах мелькнула паника.

- Никак нет, сеньор лейтенант! – негромко сказал он, вытянувшись ещё больше.

- Что значит – никак нет? – во мне начало подниматься раздражение.

- Никак не могу позвать капрала Дзанетти.

- Почему, Джанкарло?

- Капрала Дзанетти забрали ещё ночью.

- Кто забрал? – где-то в глубине закипала ярость. Кто мог без моего ведома забрать моего человека? Да ещё и единственного оставшегося командира отделения.

- Братья по распоряжению сеньора Деметрио.

Так, всё ясно. Братья – это служители Святой Инквизиции. Бедный мой капрал! Теперь за него можно только молиться. Мгновенно всплыл в памяти вчерашний разговор в землянке. Чёрт! Это же самая настоящая ересь. За которую можно и на костёр угодить. Кому же ты ещё сказал, кроме меня, капрал?

- Хорошо, Джанкарло, тогда возьми мой бушлат и сделай всё до вечера.

Я снял бушлат, отдал его денщику и направился в блиндаж первого отделения к своим людям. Хотелось узнать подробности ночного ареста моего капрала.

До своих людей я так и не дошёл. На полпути встретился вестовой капитана – небольшого росточка худенький чернявый солдат, по виду – почти мальчишка. Увидев меня, он подбежал и остановился в нескольких шагах, вытянувшись и козырнув.

- Сеньор лейтенант! – запыхавшись, обратился он ко мне. Его мальчишеское лицо покраснело от бега на морозе. Куда, интересно, он так торопился?

- Вас святой отец Деметрио вызывают в свою землянку – продолжил он.

По спине прошёл холодок – кажется, ситуация складывается не самая удачная. Плохо, что не успел опросить людей. Так хоть можно было бы знать заранее, что говорить капеллану. Вспомнил, что не передал ротному список потерь. Надо сейчас, наверное, вернуться к себе и захватить, чтобы по дороге передать капитану.

Вестовой, продолжавший стоять на том же месте, увидев, что я направился в сторону от землянки капеллана, снова обратился ко мне. В голосе проблёскивали нотки настойчивости.

- Сеньор лейтенант! Сеньор святой отец приказали явиться срочно! – Тон его вызвал волну гнева. Однако! Даже не капрал, молокосос от горшка два вершка, а пытается командовать офицерами.

Бросив на вестового испепеляющий взгляд, чтобы знал своё место, я развернулся и направился к капеллану.

Святой отец Деметрио находился в своей любимой позе: облокотившись на спинку стула, скрестив ладони на животе и откинув назад голову, он смотрел на меня как бы сверху вниз. Хотя при этом он сидел, а я стоял.

- Здравствуй, сын мой – своим обычным скорбным голосом начал капеллан – Не хочешь ли ты мне что-нибудь сказать?

И он уставился на меня своим немигающим взглядом удава, положив руки на стол ладонями вниз.

Я принялся лихорадочно соображать. Поведать ему о вчерашнем разговоре с капралом? Вряд ли это хорошая идея. Я должен был доложить ещё вчера вечером. И, вообще, вдруг Дзанетти взяли совсем за другое? Надо тянуть время и никакой конкретики.

- Святой отец – начал я примерно таким же скорбным тоном, но стараясь при этом не переигрывать, чтобы капеллан не принял это за издевательство – Я полагаю, что святое причастие и исповедь намного лучше…

- Сын мой – Прервал мою речь отец Деметрио раздраженным голосом – Ты можешь полагать всё, что угодно, но располагает всё равно только наш Господь Бог – он закатил глаза к потолку, перекрестился и замолчал, снова упёршись своим холодным взглядом в мои глаза.

- Зачем мы здесь, сын мой? – наконец, продолжил он.

Пока я размышлял, что он имеет в виду, и как на это отвечать, капеллан меня опередил.

- Мы здесь, сын мой, чтобы исполнить волю Всевышнего. Когда наш Господь сто лет назад решил наказать род человеческий, наслав десять казней египетских, он сделал так, чтобы праведники спаслись, а грешники сгорели в аду или стали тедесками. Он вложил свою силу в руки святого Падре Пио Тринадцатого. Когда в нашей благословенной земле люди встали друг против друга, брат против брата, а матери стали поедать своих младенцев, святой Пио, встав во главе нашей матери-церкви прекратил вражду. И тогда люди перестали убивать и начали трудиться за хлеб свой насущный. А святой Падре Пио поставил над ними короля, чтобы тот следил за порядком в нашей земле. И стала земля наша богатеть, а люди стали плодиться. И в каждом доме теперь был хлеб и огонь в очаге.

Отец Деметрио, наконец, освободил меня от своего взгляда. Я почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение.

- Но Враг Рода Человеческого  – продолжал тем временем капеллан – Да не произнесётся его имя, дабы погубить оставшихся праведников, низверг на Землю отродье дьявольское – вампиров и зомбаков. Эти изверги уже почти добились своей гнусной цели, но праведное человечество сумело под сенью нашей Святой Церкви преодолеть распри и объединиться в единое Королевство Сил Света. И единое Королевство смогло отбить натиск сил зла и загнать отродье в их логово на краю Земли. И теперь мы здесь, чтобы не выпустить этих выродков Врага Рода Человеческого из их мерзкого логова, называемого Империей Тьмы. И каждый, кто усомнится в истинной цели Сил Света на этой войне, будет считаться еретиком.

Тут он снова вскинул свой жуткий взгляд на меня. По спине пробежали мурашки.

- Ты хорошо понял, сын мой, что я сказал? – зловещим шёпотом произнёс он.

- Да, святой отец.

- И ты ничего не хочешь мне сказать?

- Хочу, святой отец. Хочу сказать, что я никогда не сомневался в том, для чего мы здесь.

- И ты не знаешь никого, кто сомневается?

Чёрт! Вот этот вопрос – точно по душу Дзанетти. Что же делать? Притвориться дурачком?

- Никак нет, святой отец, не знаю.

- А что тебе вчера говорил твой капрал про зомбака? – капеллан оторвал спину от спинки стула и наклонился ко мне.

- Святой отец, когда капрал зашёл в мою землянку и начал говорить, я спал. Я устал, как мертвец, к тому же был ранен, и мало что понял из его слов.

- Так мало, что сказал ему держать язык за зубами? – торжествующим голосом произнес отец Деметрио, снова откинувшись назад.

Дьявол! Кажется, это конец. Сейчас позовёт братьев. Я приготовился начать читать про себя молитву, но не мог выбрать подходящую для этого случая. Молитв для убережения от козней злобных капелланов я не знал.

Тут вдруг скрипнула и резко отворилась дверь в землянку, и по ступенькам раздался тяжёлый топот.

- А! Вот он где! – я узнал голос капитана и повернулся к нему – Я его ищу уже битый час, а он тут околачивается. Святой отец, разрешите мне забрать моего лейтенанта?

Я посмотрел на капеллана. Тот побелел от злобы.

- Сеньор Манчини – тихо но твёрдо произнес капеллан. Глаза его налились кровью. Он приподнялся на стуле и весь подался вперёд. Казалось, он хочет дотянуться зубами до капитана, чтобы его сожрать. Или укусить – Мы беседуем с лейтенантом Орсолини по вопросам Веры и Святой Церкви. И я очень прошу оставить нас сейчас вдвоём.

- Конечно, святой отец – капитан широко улыбнулся – Разве можно мешать такой важной беседе? Сейчас, я только скажу лейтенанту пару слов, и вы сможете продолжать.

- Пойдём, лейтенант – он хлопнул меня по спине, подтолкнув к выходу – Выйдем на минутку, хочу тебе одно распоряжение дать.

Я начал подниматься по ступенькам, страшась обернуться и встретиться взглядом с капелланом. Капитан шёл следом, едва не подталкивая меня пинками.

- Сеньор Манчини! Вы делаете глупость! – раздался сзади срывающийся на фальцет крик святого отца – Вы пожалеете!

Голос смолк за захлопнувшейся дверью землянки.

Капитан продолжал подталкивать меня, пока мы не удалились от землянки капеллана на пару сотен метров.

- Вот что, лейтенант – произнёс капитан, резко остановившись, с явным волнением в голосе – Я не знаю, зачем ты нужен капеллану, да и знать не хочу. Это не моё дело. Но мне мои лейтенанты нужны живые. А если ты попадёшь к братьям, то вряд ли сюда вернёшься.

Ротный помолчал, бросив беглый взгляд по сторонам.

- Слушай, Орсолини – продолжил он уже более спокойным голосом – Только что пришёл приказ: нашу бригаду выводят на переформирование. Сейчас сюда прибывают сменщики, а мы сваливаем нахрен.

Он вытащил из-за пазухи сложенный лист бумаги и протянул мне.

- Короче, лейтенант: вот тебе план новой дислокации нашей роты. На сборы даю четверть часа. Бери своих бойцов, человек пять плотников из хозвзвода с инструментом и материалами, пять подвод и дуй, куда указано в приказе, чтобы до ночи были там.

Капитан снова быстрым движением, как мне показалось, украдкой, оглянулся по сторонам.

- Завтра с самого утра всё там принимаешь – лицо ротного вновь приняло обычное суровое выражение, а в голосе зазвенели металлические нотки – Смотришь, чтобы везде всё было в порядке, чтобы, когда мы послезавтра придём, проблем не было. Ямы выгребные проверь, чтобы пустые были, понял? Или тогда пусть новые копают.

Он вопросительно на меня посмотрел, явно ожидая ответа.

- Так точно, сеньор капитан, всё понял!

- Давай, бегом, пока братья не заявились – он вытащил из кармана часы и посмотрел на циферблат – Четверть часа на сборы.

- Сеньор капитан!

- Что ещё?

- Сеньор капитан, а вам ничего за это не будет? Ну, за меня от отца Деметрио?

Ротный положил часы обратно и, вскинув подбородок, высокомерно посмотрел на меня.

- Кишка тонка у святого отца против герцога.

Я понял, что он имеет в виду самого генерала Бонелли. Говорили, что капитан служил у него, когда герцог ещё не был генералом.

На пункте переформирования жизнь по сравнению с передовой показалась просто раем. Питание улучшилось, нам выдали новое обмундирование. Нормы выдачи угля и дров тоже повысили. Мой взвод пополнился новыми бойцами. Не давали покоя лишь мысли о нашем ротном капеллане. Насколько я слышал, его срочно вызвали в епископство, но когда он должен вернуться, никто сказать не мог. К капитану с этим вопросом я обратиться не решался. Оставалось тешить себя надеждой, что внезапному отъезду святого отца, так или иначе, поспособствовал наш ротный через герцога. По крайней мере, спокойствие капитана позволяло надеяться на правдоподобность этой версии.

2.

Однажды утром, через две недели нашего пребывания в пункте переформирования, выйдя из землянки, я увидел всадника, мчавшегося во весь опор по снежно-грязевой каше полурастаявшей целины со стороны штаба бригады. Подъехав к землянке капитана, он спешился и, привязав к коновязи грязного взмыленного коня, заскочил вовнутрь.

Через несколько минут оттуда вылетел вестовой и побежал к блиндажу командиров взводов. Увидев меня, он встал, как вкопанный, и вытянулся, приложив ладонь к шапке.

- Сеньор лейтенант! Сеньор капитан срочно вызывают командиров взводов!

Ёкнуло сердце. Кажется, наша райская жизнь заканчивается. Обычно переформирование длится два месяца, необходимых для обучения пополнения и боевого слаживания подразделений. Но, видимо, обстановка на передовой осложнилась. Я спустился в землянку и позвал остальных лейтенантов.

- Сеньоры офицеры! – официальным тоном начал капитан, пока мы трое навытяжку стояли перед ним в его блиндаже. В руке он держал лист бумаги – Мне только что поступил приказ. Наш король подписал перемирие. Война пока приостанавливается.

Мы невольно переглянулись. С кем, интересно, король заключил перемирие? С вампирами? С зомбаками?

- Я знаю – продолжал наш командир – всё это кажется очень странным, и я сам никак не могу это объяснить, но наша бригада получила приказ передислоцироваться в Королевство. Могу только предположить, что где-то объявился враг настолько опасный, что это заставило пойти на перемирие с вампирами Империи Тьмы. Поэтому, думаю, тем из вас, кто мечтает вернуться к гражданской жизни, стоит засунуть свои мечты куда-нибудь подальше.

Капитан показал жестом на табуретки у стола, приглашая сесть, и сел сам.

- Итак, сеньоры лейтенанты – продолжил он после того, как все заняли свои места – Не наше дело обсуждать приказы командования. Нам необходимо завтра всей ротой выдвигаться пешим порядком на станцию Днипро. До станции, фактически, три перехода, но нам надо управиться за два с одной ночёвкой. Всё лишнее сдать в обоз, оставить только оружие и по одному боекомплекту, выделить от каждого взвода по пять человек в сторожевое охранение. Каждый получит у меня маршрут движения. Всем всё понятно?

- Так точно сеньоре – раздался нестройный хор наших голосов.

- Короче – Капитан достал часы – Сейчас десять пятнадцать. Через час все взвода должны быть готовы к выдвижению. Свободны!

В землянке обсуждать новость было некогда – времени на сборы было в обрез. Быстро похватав нехитрые пожитки, я отнёс их в хозвзвод, где вовсю уже шла суета: снаряжали обоз. Точно в час, назначенный капитаном, вся наша рота была уже готова к выдвижению.

Путь до станции прошёл без происшествий. Хотя пеший марш в семьдесят километров, который нужно было совершить за два дня, уже сам по себе был тем ещё происшествием. По дороге, днём представлявшей собою месиво из грязи и мокрого снега, а вечером и с утра – ледяной каток. Тем не менее, на станцию подоспели вовремя. Час на погрузку – и вот паровоз, дымя и покрикивая гудком, потащил нас на Родину.

Через два дня поезд привёз нас в Падову – центр военной корпорации герцога Бонелли. Подумать только – два дня пути из войны в мир. На фронте мне казалось, что до мирной жизни – это где-то примерно, как до Луны. Поначалу было дико смотреть на прохожих, слоняющихся по улицам, не боясь миномётного обстрела. На экипажи с цокотом копыт проносящиеся по мостовым. Но через пару дней уже привык.

Офицеров и большую часть солдат распустили в отпуска. Многие поехали домой. Меня же отпускать никто не собирался, так как я был выкуплен у Банкирского Дома Варбургов непосредственно Герцогом, и по условиям контракта должен был отслужить пять лет. Соответственно, с учётом лейтенантских курсов, оставалось ещё три с половиной.

Поселили меня в казармах Герцога, правда выделили, хотя и небольшую, зато отдельную комнату. Ну, и ещё плюсом можно считать то, что разрешали выходить в город. Хотя, что толку гулять по городу без денег: четыре пятых моего жалования забирали в счёт уплаты долга. Поэтому большую часть времени я проводил в казармах. Там, как ни странно, была приличная библиотека с очень хорошей подборкой книг по истории. Хотя акцент там был больше на истории войн, тем не менее, чтение меня увлекло.

Через месяц такой жизни мне в голову пришёл, как показалось, гениальный план. Вот сейчас я ничего не делаю, а, тем не менее, мне капает жалование, причём, немаленькое. А что если меня сдать в аренду на мой завод в Сиракузах в качестве инженера? Ведь тогда герцог сможет получать за меня дополнительный доход. А я смогу быть вместе со своей семьёй.

С этой идеей я записался на приём к адъютанту герцога маркизу Бриенца. Конечно, хотелось бы попасть к самому генералу Бонелли, но я был слишком ничтожной фигурой для этого.

- Лейтенант – произнёс маркиз, когда я ему выдал своё гениальное предложение – Я прекрасно понимаю ваше желание. Но доход от лейтенанта с боевым опытом в несколько раз больше, чем от какого-то инженера. Не беспокойтесь – тут он ухмыльнулся – Мы очень скоро найдём вам подходящую работёнку.

На этом аудиенция закончилась. На выходе встретил своего ротного. Я встал по стойке смирно, козырнув, но он протянул руку.

- Что, лейтенант – скучаешь?

Я секунду помедлил с ответом, затем нашёлся.

- Так точно, сеньор капитан! Соскучился по настоящей работе!

Капитану мой ответ явно понравился. Он похлопал меня по плечу и направился прямиком в кабинет герцога.

Маркиз не обманул: мне действительно нашли работу. Королевству требовался уголь, много угля. На территории Королевства его практически не было, поэтому он добывался на шахтах к северу от Альп – в дикой безлюдной стране, почти круглый год покрытой снегом. К шахтам вела железная дорога, а так как на поезда там частенько нападали дикие аборигены, то обычно эшелоны собирали в конвои под охраной бронепоездов. Как правило, в каждом таком конвое было два бронепоезда и до роты пехоты.

Капитана Манчини назначили начальником конвоя. А в свои заместители он выбрал меня. Конечно, чтение книжек по истории в библиотеке было намного приятнее рискованной поездки в холодную страну с дикими аборигенами, но я был горд тем, что капитан мне доверяет.

Стартовали через неделю. Конвой состоял из четырёх эшелонов по пятнадцать вагонов. Каждый эшелон тянулся своим локомотивом. Составы должны были находиться в пределах прямой видимости от соседних. Один бронепоезд следовал во главе этой процессии, второй замыкал её. В головном находился капитан, а в хвостовом – его заместитель, то есть я. Связь приходилось держать по телефону, а также с помощью  световой азбуки и ракет. Было ещё чудо техники – радиостанция, которая позволяла общаться на большом расстоянии безо всяких проводов и фонарей, но на неё надежды было немного, так как она постоянно ломалась.

Из-за того, что приходилось постоянно выдерживать дистанцию между эшелонами, наш караван двигался очень медленно. Обычный грузовой состав в Королевстве за сутки может пройти свыше тысячи километров. Мы же за день покрывали не более ста. Поэтому путь от Милана до области угольных шахт, которую называли Эссен, нам предстояло пройти за две недели. Туда мы везли продовольствие, оборудование для добычи угля и запасные части к нему, боеприпасы для охраны и ещё кучу всего. Обратно должны были повезти уголь.

Я первый раз в жизни оказался в Альпах. Конечно, мне приходилось видеть их на картинках в книгах, но представить себе реальное величие этих каменных исполинов я был просто не способен. Апеннины в сравнении с ними казались обычными холмами. Горы тянули свои снежные когти вверх, словно желая разорвать ткань небесной синевы. Нигде вокруг в этой каменно-ледяной пустыне не было видно и следа пребывания человека.

Через горы ехали очень медленно. На подъёмах иной раз приходилось сцеплять составы вместе и сыпать под колёса песок, иначе паровозы не могли втянуть вагоны наверх. За день удавалось пройти по тридцать-пятьдесят километров. Мы уже начали отставать от графика, но старший машинист конвоя был почему-то спокоен, утверждая, что на равнине всё наверстаем.

Действительно, когда выехали на более или менее ровную местность, дела пошли веселее. Но здесь нас ждали уже другие неприятности – то тут, то там по сторонам дороги были видны останки вагонов и локомотивов, присыпанные снегом. Это были следы нападений аборигенов на эшелоны.

- Что им надо? Зачем они нападают? – спросил я начальника бронепоезда – пожилого усатого и очень худого лейтенанта со значком железнодорожных войск в петлицах. Судя по его возрасту, он должен был гонять здесь конвои уже не один год.

- Еда, оружие, металл – всё, что мы везём – лейтенант отвечал как-то отрывисто, почти не отрывая глаз от перископа, которым всё время вертел по сторонам. Похоже, ему очень не хотелось, чтобы его отрывали разговорами от наблюдения за обстановкой вокруг. Я это понимал, но всё равно не мог удержаться от расспросов.

- А чем они вообще живут в этой пустыне? – снова спросил я, махнув рукой по сторонам – Здесь же ничего не растёт: сплошь снег да лёд.

- Так этим и живут – всё так же неохотно ответил лейтенант. Было заметно, что ему неприятно находиться в фактическом подчинении у, на его взгляд, мальчишки. Но тут уж ничего не изменишь – так распорядилась военная судьба. Хотя до начала нашей поездки капитан Манчини приказал мне в действия начальника бронепоезда не вмешиваться.

- Смотри внимательно и учись – говорил он – Лейтенант Бруни – человек опытный. Вмешиваться будешь только, если я конкретно дам приказ.

Так проехали ещё три дня, потихоньку навёрстывая отставание от графика. По ночам делали короткие, часа на три-четыре, остановки в укреплённых пунктах, чтобы заправиться водой и догрузить угля.

Приближался вечер, когда я обратил внимание на то, что лейтенант начал вращать своим перископом быстрее обычного. Было заметно, что в нём нарастает волнение. Некоторое время я сдерживался, чтобы не отвлекать начальника поезда, но потом решил, всё-таки, спросить. Я же, если уж на то пошло, как-никак, заместитель начальника конвоя и должен иметь всю информацию об обстановке.

- Скоро опасное место – с нескрываемым напряжением в голосе ответил на мой вопрос лейтенант – Через пять километров головной состав начнёт входить в поворот. За поворотом – крутой подъём. Сбавить скорость не можем, так как локомотивы не вытянут. Дистанцию, соответственно, тоже не уменьшить. Проще всего напасть сразу за поворотом. Если там пути разрушить – весь конвой пойдёт под откос. Состав за составом.

Его волнение передалось и мне. Я всмотрелся в карту маршрута, лежащую на столе. Перед поворотом был обозначен укреплённый пункт. Также, если верить карте, перед ним и на всём протяжении поворота и подъёма на расстоянии километра друг от друга находились посты. Скоро головной бронепоезд будет проходить первый пост. Если дежурный не покажет жёлтый флажок, то он должен будет остановиться. Главное, чтобы наблюдатели следили за сигналами.

Прошло несколько минут. По моим расчётам бронепоезд с капитаном должен был уже миновать пост. Никаких сигналов пока не было. Я прильнул глазами ко второму перископу. По сторонам медленно проплывала снежная пустыня, освещенная розовыми лучами заходящего солнца, впереди красными глазами маячили хвостовые огни соседнего состава. Вот показались строения первого поста – будка дежурного и небольшой домик охраны, обнесённые колючей проволокой. У будки стоит дежурный с жёлтым флажком. Вроде, всё нормально.

Вдруг почувствовал лёгкий толчок в спину. Я оторвал глаза от перископа и увидел перед собой неестественно бледное лицо начальника поезда.

- Свяжись с капитаном – произнёс он с явственно слышимой дрожью в голосе – Что-то не так.

- Связь с начальником конвоя! – приказал я своему связисту. Тот закрутил ручку аппарата.

- Обрыв линии! – крикнул связист – щуплый паренёк в униформе на два размера больше.

Я поглядел на начальника поезда. Он бешено крутил свой перископ из стороны в сторону, прильнув к окуляру. Пальцы рук, сжимающие рукояти, побелели до синевы.

- По рации давай! – приказал я, выругавшись.

Связист надел наушники, покрутил рукояти настройки и беспомощно развёл руками. Чудо техники работать явно не желало.

- Ракета! – раздался крик наблюдателя сверху – Срочная остановка!

- Экстренное торможение! – дал команду начальник поезда – Полный реверс!

Вахтенный рванул ручку машинного телеграфа. Раздался истошный визг, будто где-то поблизости резали поросёнка. Всё, что не было закреплено, включая людей, не успевших ухватиться за что-нибудь, полетело к передней стенке отсека. Через несколько секунд визг стих. Упавшие, ругаясь и кряхтя, начали подниматься.

- Сколько у вас людей? – спросил начальник поезда.

Я понял, что он имеет в виду бойцов охраны конвоя. В охране была полная рота из четырёх взводов, всего сто пятьдесят два человека, включая капитана, меня и четырёх лейтенантов. Получив мой ответ, пожилой лейтенант, как мне показалось, успокоился.

- Бог даст – отобьёмся – проговорил он себе под нос.

В бронепоезде находилось пять моих бойцов, включая связиста, которого, честно говоря, бойцом можно было считать с большой натяжкой. Остальные из роты охраны были раскиданы по эшелонам. Что же делать? Приказов от капитана нет, начальник поезда сам растерялся. В любом случае, надо отдавать хоть какие-нибудь команды. Главное – дать понять людям, что всё под контролем, чтобы не поддавались панике.

- Лейтенант! – Я не узнал своего голоса, настолько он был твёрдым и жёстким – Все расчёты – по боевому расписанию. Дополнительных наблюдателей – наверх. Быть в готовности к отражению нападения.

- Да, сеньор! – пожилой лейтенант вытянулся и вскинул руку к виску. Глаза, прежде почти безумные, приняли осмысленное выражение. Он тут же принялся отдавать команды. По отсеку прокатился топот ног и через полминуты затих – все люди заняли свои места. Я посмотрел на своих бойцов, которых буквально накануне отъезда отобрал из четвёртого взвода. Они стояли передо мною с карабинами в руках. Узнать что-либо о каждом не было возможности, так как тех двух недель, за которые собрали роту охраны конвоя, было явно недостаточно для того, чтобы познакомиться с полутора сотнями человек. Мне не было даже известно, у кого из них имелся боевой опыт.

Я поглядел в перископ. На белую холмистую пустыню надвигалась ночь. Где-то в километре впереди краснели огни поезда. Если сейчас на составы будет нападение, мы с такой дистанции их даже защитить толком не сможем.

- Лейтенант – снова позвал я начальника поезда – Подводи поезд к переднему составу. До касания, понял?

- Так точно, сеньор! – от его былой спеси не осталось и следа. Я ухмыльнулся про себя. Похоже, лейтенант, несмотря на свой возраст, ещё ни разу не был в настоящем бою. Но это и понятно: его погоны демонстрировали принадлежность к Армии Объединённого Королевства, я же принадлежал к знаменитой военной корпорации герцога Бонелли, которая уже лет десять непрерывно воевала в самых горячих точках.

Поезд мягко тронулся и потихоньку начал разгоняться.

- Всем быть рядом со мной и ждать команды – приказал я своим бойцам и прильнул к перископу. Огни соседнего поезда медленно приближались. Наконец, до красных фонарей, казалось, уже можно было дотянуться рукой. Бронепоезд начал мягко тормозить. Еле заметный толчок, скрип тормозов – и мы осторожно дотронулись до переднего состава. Однако же, команда своё дело знает – похвалил я про себя начальника поезда и его подчинённых.

В перископ по-прежнему ничего не было видно, кроме тёмно-серой равнины, перемежаемой холмами, и светло-серого неба, слегка розового на западе. Признаков нападения пока не было видно. Тут я вспомнил, что ещё до команды на срочное торможение начальник поезда что-то заподозрил. Что? Что было не так? Я спросил это у пожилого лейтенанта.

- Я по этому маршруту катаюсь уже пять лет – после некоторой паузы ответил начальник поезда – Знаю всех людей на постах. Но того, кто стоял сейчас, никогда не видел. Да и поза у него была какая-то не такая. Будто он первый раз в жизни с флажком вышел.

Я надеялся, что старик скажет что-то более конкретное. Честно говоря, не хотелось предпринимать какие-то активные действия на основании лишь домыслов пожилого человека. Тем не менее, надо было как-то действовать, а для начала произвести разведку.

- Все на выход – скомандовал я своим людям, сам направившись к невысокой бронированной двери. Бойцы нестройной толпой последовали за мною. Эх, был бы сейчас со мной мой взвод, с которым прошли огонь и воду. И где я точно знал, на что способен каждый боец.

Снаружи только свет почти полной Луны, временами затеняющейся полупрозрачными облачками, нарушал темноту холодной ночи. Запоздало подумал, что надо было сказать бойцам, чтобы одели бушлаты. Да и самому тоже не мешало бы утеплиться. Казалось бы, больше года службы в Холодных Землях должны были приучить к таким вещам, но пара месяцев жизни в нормальных теплых краях не на шутку расслабили.

- Стой, кто идёт! – раздался окрик, когда наша группа приблизилась к стоящему впереди составу.

- Лейтенант Орсолини – поспешил ответить я. Похоже, лейтенант в этом поезде службу знает: сразу же выставил охранение – Где командир взвода?

- У головы состава, сеньор – вытянувшись по стойке смирно, чётко отрапортовал боец.

- Бертини! – подозвал я связиста. Его-то фамилию я хотя бы успел запомнить, в отличие от остальных.

- Я, сеньор! – подскочил мой связист.

- Сбегай в голову поезда, позови взводного.

Козырнув, связист убежал. Я проводил глазами быстро удаляющуюся спину и мелькающие пятки. Непонятно, каков он боец, но бегун неплохой.

Командир четвёртого взвода лейтенант Беккариа был примерно моего возраста, поэтому проблемы с управляемостью не должны были возникнуть. Родом он был, насколько я знал, из Милана, а жители крупных городов обычно более склонны к соблюдению порядка субординации.

Взводный, подбежав, хотел отрапортовать по полной программе, но я махнул рукой, чтобы не тратить время, и попросил доложить обстановку.

- Противника пока не видно, выставил охранение по всем направлениям, направил людей для установления связи с передними эшелонами – начал он свой доклад.

- Слушайте, лейтенант – прервал я его – Тут у вас где-то пост должен быть поблизости. Связывались с ним?

Лицо взводного мигом помрачнело.

- Я туда направил двух бойцов четверть часа назад. Только что вернулись. Там все убиты.

Дьявол! – выругался я. Дело принимало весьма хреновый оборот. Надо узнать, что там за поворотом. Не зря же начальник бронепоезда говорил, что это лучшее место для засады. Непосредственно перед  поворотом находится укреплённый пункт. До него должно быть километра четыре. Надо сходить туда на разведку.

Сначала решил поручить это дело лейтенанту, но тут же передумал. Лучше сделать это самому. В себе я был уверен, а вот если пойдёт кто-то недостаточно подготовленный, то может нарваться на засаду и зазря погубить людей. Единственное, что смущало – люди были для меня неизвестной величиной. Чего от кого ожидать – совершенно непонятно.

- Лейтенант – снова обратился я к взводному – у кого из этих бойцов есть боевой опыт? – Я кивнул на тех четырёх, что были со мной в бронепоезде. Они были как раз из взвода лейтенанта, и он, по идее, должен был знать, кто есть кто. Связиста я ещё раньше отправил искать обрывы телефонной линии. Взводный указал на двоих.

- Дайте мне ещё трёх надёжных людей. Схожу сейчас к укреплённому пункту, разведаю обстановку.

Через пару минут у меня уже было пять бойцов. Я приказал всем утеплиться и надеть маскировочные халаты. Когда всё было готово, мы вышли.

Спустя четверть часа мы добрались до стоящего впереди эшелона. Там ничего узнать не удалось. Как сказали тамошний лейтенант и начальник того поезда, они переговаривались с третьим от хвоста составом с помощью фонарей, но никакой конкретной информации оттуда не получили. Приказав усилить бдительность, я направился дальше.

Не доходя до третьего состава, решил свернуть в сторону от железной дороги. От того поезда до укреплённого пункта было не более полукилометра. Если вдруг, хоть в это и не хотелось верить, там засел враг, то они наверняка сейчас ведут за поездом наблюдение. И от них не скроется группа, направившаяся в их сторону.

К цели вышли с тыла, сделав приличный круг. Мы залегли метрах в трёхстах от невысокой стенки, сложенной их мешков, набитых землёй. Я достал бинокль и принялся рассматривать укреплённый пункт. Честно говоря, от такого громкого названия ожидалось что-то большее. Пять-шесть небольших строений барачного типа, вышка, по периметру – стена из мешков высотой чуть больше метра, да два ряда колючей проволоки. Вся площадь не более чем двести на двести метров, а железнодорожные пути делят этот квадрат ровно пополам. Часовой на вышке стоит, повесив карабин на плечо и переминаясь с ноги на ногу. Вроде, ничего особенного, но что-то не давало покоя. Слишком уж тихо, вообще, никакого движения. И ни одного горящего окна.

Вдруг с той стороны, где должны были находиться бронепоезд с капитаном и головной состав, ветер донес звуки боя. Их я ни с чем не смог бы спутать. Часовой на вышке не мог их не слышать. По всем правилам он должен был поднять тревогу, но вместо этого просто смотрел в ту сторону. Я посмотрел в бинокль туда, откуда доносились выстрелы и взрывы, но так ничего не смог разглядеть из-за холма, за который как раз и ныряла железная дорога.

В этот момент Луна вышла из очередного облака, и стало намного светлее. Я снова принялся рассматривать опорный пункт, теперь уже стараясь подмечать каждую мелочь. Вот прямо посреди прохода между строениями лежит патронный ящик, а то тёмное пятно – явно след разорвавшийся гранаты. И тут я заметил, что в бараках побита половина стёкол в окнах. Всё ясно – не так давно здесь шёл бой, а гарнизон уже ждёт приёма у Святого Петра.

Опорный пункт, несомненно, надо брать. Но сколько же в нём сейчас засело врагов? Если не больше десятка, то мы справимся своими силами. Наверняка большая часть их сейчас там, где идёт бой. Сколько ни всматривался я в строения и укрепления пункта, так и не смог ничего увидеть. Было понятно, что противник затаился и вряд ли даст себя обнаружить. Ближайший эшелон от них сейчас в полукилометре, и они наверняка предполагают, что за укреплённым пунктом с него сейчас должны наблюдать. Некоторое время во мне боролись два желания – сползать туда, чтобы всё разведать более досконально, или произвести налёт.

Неожиданно звуки боя усилились. Стало ясно, что времени нет – тем, кто сейчас находится в головном бронепоезде и следующим за ним эшелоне, срочно требуется помощь. Но и устраивать налёт без доскональной разведки – это авантюра. А вдруг их там целая сотня? Я вытащил из планшетки блокнот, карандаш и принялся быстро набрасывать схему. Когда закончил, подозвал самого, на мой взгляд, прыткого из моих людей.

- Слушай, боец – обратился я к нему – Передай это лейтенанту на ближайший состав. Обратно двигайся по нашим следам, метров сто проползи, а дальше – бегом, что есть духу. Понял?

- Так точно, синьор!

- Всё, вперёд – выполнять.

Боец скрылся в темноте. Мой план был довольно прост. Командир взвода, находящегося в ближайшем к опорному пункту составе, выделяет два десятка людей для организации засады. Эти люди должны скрытно подобраться к заграждению пункта, незаметно сделать несколько проходов в колючей проволоке и дать сигнал фонариком. По сигналу ближайший эшелон дает команду задним составам на движение вперёд малым ходом и одновременное уменьшение дистанции. Далее передний состав потихоньку приближается к укреплённому пункту с таким расчётом, чтобы в момент подхода к периметру дистанция между составами была порядка сотни метров.

Я рассчитывал, что приближение такого каравана должно вызвать какие-то активные действия со стороны противника. Таким образом, он себя раскроет и моментально подвергнется нашему огню со всех сторон. Даже, если у противника имеется численный перевес, всё равно, выучка дикарей не может идти ни в какое сравнение с таковой боевого подразделения, входящего в корпорацию герцога. Жаль, конечно, что я не могу первым поставить бронепоезд.

Время шло, но никакого движения со стороны наших эшелонов пока не наблюдалось. Звуки из-за холма продолжали доноситься. Что же там происходит? Отправиться туда сам я не могу – вот-вот начнётся операция. Направить бойца, чтобы посмотрел? Тоже не самая лучшая идея: одного посылать нельзя, а если двоих, то это ослабит и без того немногочисленный мой отряд. Да и то – сколько времени займёт такая разведка? Судя по громкости звука, до места боя – километра два. Но это по прямой. А, с учётом неизбежного крюка, все три или четыре. Часть пути придётся ползти. Да плюс обратная дорога. Оставалось только ждать, напряженно вслушиваясь в звуки боя, и стараться по этим звукам гадать о том, как идёт сражение. Только бы продержались – мысленно повторял я про себя, читая подходящие для данного случая молитвы.

Как же долго тянется время! Я достал из кармана часы. Ого! Мне казалось, что прошло не меньше часа, как я послал солдата со схемой операции, но на самом деле это было чуть более десяти минут назад. Всё должно начаться совсем скоро. Наконец, я заметил еле уловимое движение на снегу около колючей проволоки. Судя по всему, это наши бойцы начали резать проходы. Значит, всё идёт по плану.

Прошло ещё несколько минут, и со стороны ближайшего поезда раздался отрывистый гудок. Паровоз окутался облаками пара. Такие же сигналы донеслись по очереди с остальных эшелонов. Началось!

Локомотив медленно приближался, сверкая глазом прожектора и пыхтя клубами пара. Следом показались остальные эшелоны. Вот до периметра, ограниченного рядами колючки, паровозу осталось преодолеть каких-то сто метров. Он стал замедлять ход. Я буравил взглядом территорию опорного пункта. Какие-то тени мелькнули на фоне стен бараков. Показалось? Я протёр запотевшие окуляры и снова прильнул к биноклю. Так и есть: наблюдалось явное перемещение противника к железнодорожным путям.

Я весь напрягся. Сердце билось, как перед первым боем. Взял у ближайшего бойца карабин, чтобы, как только всё начнётся, снять часового на вышке. Мой офицерский автомат, стреляющий пистолетными патронами, для этих целей не годился. Состав со скоростью пешехода протискивался на территорию пункта. Сейчас он должен сделать вид, что останавливается, но вместо этого дать полный пар и проехать насквозь всю территорию. По моим расчётам, противник должен был начать стрелять как раз в тот момент, когда локомотив начнёт разгоняться.

Хотя я и ожидал этого, тем не менее, стрельба началась внезапно. Может, я в глубине души надеялся на то, что противник не решится напасть, а даст спокойно проехать моим эшелонам? Тщательно прицелившись из карабина, спустил курок. Часовой качнулся, затем, перевесившись через перила вышки, полетел к земле. К поезду со стороны бараков побежали какие-то люди. По ним тут же раздались выстрелы. Стреляли как со стороны эшелона, так и из засады. Противник оказался довольно многочисленным. В темноте и суматохе, конечно, точно сосчитать было невозможно, но по моим прикидкам, там было никак не меньше трёх десятков человек. Кое-кому удалось добежать до состава и даже вскочить на подножки вагонов. Но никаких шансов у них, конечно, не было. На нашей стороне были выучка и фактор неожиданности. Огня с флангов они совершенно точно не ожидали. Через пару минут боя я увидел с десяток фигур, бегущих в нашу сторону со стороны заграждения. Видимо, это были самые умные представители, раз они первыми сумели угадать исход боя и вовремя сделать ноги.

Я сказал, чтобы огонь открывали только по моей команде, отдал бойцу его карабин и взял свой автомат. Первую очередь дал, когда до противника оставалось метров сто. Следом защёлкали выстрелы моих людей. Всё закончилось в несколько секунд – десяток трупов остался лежать на снегу. Через минуту всё стихло и на железной дороге. Всё, надо идти к эшелонам. Встал и дал знак людям следовать за мной.

Результаты боя оказались весьма впечатляющими – больше трёх десятков трупов врагов лежали вдоль путей и на территории укреплённого пункта. С нашей стороны было несколько раненых и двое убитых. Я приказал сцепить составы и средним ходом следовать вперёд – в сторону скрытых за поворотом бронепоезда и переднего состава. Большую часть бойцов поместил в голову, десяток человек оставил на пункте, чтобы всё как следует прочесали. Теперь хвостовой бронепоезд находился всего в трёх сотнях метров от головы нашего объединённого эшелона и мог, в случае чего, прикрыть огнём из пушек. Я посмотрел на часы. От момента, когда всё началось, прошло полтора часа. Звуки боя из-за холма пока не прекращались, и это вселяло надежду, что наша помощь не опоздает. Единственное, что настораживало, это то, что не было слышно выстрелов из пушек бронепоезда.

Поворот начинался почти сразу за укреплённым пунктом. Дорога впереди была видна всего-то метров на триста-четыреста. Наша скорость сейчас была километров двадцать в час и, как бы ни хотелось идти быстрее, существовала опасность не успеть, в случае чего, вовремя затормозить.

Внезапно из-за поворота вынырнули хвостовые огни поезда. Я дал команду сбавить ход. Грохот ожесточённого боя стоял совсем близко. Вдруг пятно света прожектора нашего паровоза выхватило какие-то фигурки, пробегающие между нами и стоящим впереди составом. И тотчас по паровозу забарабанили пули. Я пригнулся в люке, чтобы не схватить в лоб кусок свинца. Бойцы из моего поезда дружно открыли огонь по мелькающим теням.

- Лейтенант – подозвал я взводного с моего поезда – Мы сейчас подъедем к тому эшелону – я кивнул вперёд – Вы берите свой взвод и быстро выдвигайтесь в обход вдоль путей. Держитесь от дороги так, чтобы вас не заметили. Когда окажитесь у них с тыла – ударьте.

Лейтенант козырнул и убежал. Тем временем, до стоящего впереди поезда оставалось метров сто, и мы приближались к нему со скоростью пешехода. Пространство между составами было уже очищено огнём. Основная стрельба слышалась ближе к середине и голове переднего состава. Вот мы коснулись хвоста, и по вагонам через весь наш длиннющий эшелон прокатилась волна. И тут где-то посередине переднего состава с новой силой затрещали выстрелы. Хотелось думать, что это начал стрельбу тот взвод, который я направил обойти нападавших с тыла.

Через минуту стрельба постепенно стала стихать, пока не прекратилась совсем. Я выскочил из поезда, прихватив с собой тех бойцов, с которыми ходил в разведку, и побежал вдоль переднего состава. Неяркий свет Луны открывал жуткую картину: всё пространство на сотню метров от путей чернело телами убитых и раненых. Некоторые вагоны были повреждены взрывами, один из тех, что были ближе к голове, горел, освещая окружающую местность. Но самое страшное я увидел, когда подбежал к паровозу. Метрах в двухстах впереди лежали перевёрнутые вагоны бронепоезда. Время от времени из искорёженного металла вырывались языки пламени.

Боже! Остался ли там кто-нибудь живой?

- Кто здесь командует? – крикнул я что было мочи. С одного из вагонов спустился человек и подошёл ко мне, слегка шатаясь.

- Капрал Корелли – представился он. Похоже, офицеры все убиты, раз командует капрал.

- Сколько у вас людей в строю?

- В строю пятнадцать, но многие ранены.

- Что с бронепоездом? Кто-нибудь выжил?

- С бронепоезда к нам перешло восемь человек. Из них сейчас трое в строю, трое убиты, двое тяжело ранены, включая капитана.

- Капитан жив? – новость заставила учащённо биться сердце.

- Жив, но ранен очень тяжело.

Я подозвал бойца и направил его ко второму эшелону за людьми. В этот момент ко мне подошёл лейтенант, которого я послал напасть на противника с тыла. Видно было, что он до конца ещё не отошёл от боя: глаза на раскрасневшемся лице лихорадочно блестели, рука постоянно смахивала несуществующий пот со лба.

- Сеньор лейтенант, противник уничтожен – доложил он, слегка заикаясь от возбуждения.

Конечно, направляя его в обход с тыла, я рисковал. Если бы противник был опытнее и выставил охранение, исход мог быть совсем иным. Но я рассчитывал, что обычные бандиты и налётчики не воюют по уставам. И оказался прав.

- Молодец, лейтенант – я постарался одобрительно улыбнуться, но получилось это с трудом: беспокоило тяжёлое ранение капитана – Потери есть?

- Так точно, потери уточняются, но предварительно около десятка убитых и тяжелораненых.

Да, потери немалые, а после уточнения могут оказаться ещё выше. Чёрт, где там мой боец с людьми?

- Выносите тяжелораненых наружу – приказал я капралу, всё так же стоящему рядом и ждущему распоряжений.

Наконец, увидел бегущих ко мне людей. Сказал им, чтобы помогали выносить раненых и тащить их в санитарный вагон. Я хотел спросить капрала, в каком вагоне находится капитан, но тот уже исчез. Вокруг эшелона началась обычная в подобных ситуациях суета. Из состава выносили раненых. Я распорядился, чтобы выставили охранение, и направился вдоль поезда.

- Сеньор лейтенант – окликнули меня сзади. Я обернулся и увидел двух бойцов с носилками. На носилках лежал человек, с ног до головы обмотанный бинтами.

- Сеньор капитан вас просит – сказал один из бойцов.

Я подошёл к носилкам и едва узнал капитана в лежащем человеке. Голова была забинтована, оставляя только мертвенно бледное лицо. Впалые глаза приоткрылись и вопросительно смотрели на меня. Пальцы правой руки чуть шевельнулись. Я понял, что он делает знак подойти.

- Орсолини – прошептал он, когда я наклонился – Что с конвоем?

- Противник уничтожен, опорный пункт отбит, потери уточняем – чётко отрапортовал я.

- Сандро, я всегда знал, что ты настоящий солдат – слабым хриплым голосом ответил капитан. Услышав из его уст своё имя, я на миг потерял дар речи. У меня всегда была уверенность в том, что он вообще не знает, как меня зовут.

- Командуй – тем временем, всё так же еле слышно проговорил он – Доведи конвой до места. Ты видишь – я всё.

- Сеньор капитан, вы обязательно поправитесь. Я буду счастлив служить под вашим командованием – было невыносимо больно видеть в подобном состоянии этого совсем недавно такого сильного человека. Так больно, что на глаза навернулись слёзы. Он слегка приподнял руку, будто хотел отдать честь. Я выпрямился и приложил руку к виску.

Капитана унесли. Ко мне подошёл врач из санитарного вагона.

- Плох он – тихо произнёс доктор – У него ожоги больше пятидесяти процентов и несколько пулевых и осколочных ранений. Одно очень опасное в живот.

- Какие у него шансы? – спросил я.

- Скажем так, если бы его сейчас положили в хороший госпиталь, то пятьдесят на пятьдесят.

- Вы что-нибудь здесь сможете сделать?

- Почти ничего.

- А в Эссене есть нормальный госпиталь?

- Скажем так, не то, чтобы очень хороший, но, в принципе, нормальный.

Манера речи доктора начинала раздражать. Я уже готов был выдать какую-нибудь резкость, но вовремя взял себя в руки.

- Хорошо, доктор, идите – я постарался сказать это как можно более спокойным голосом – И сделайте всё возможное. И невозможное тоже.

Я посмотрел в глаза медику так, чтобы он осознал всю ответственность момента.

Врач как-то странно втянул голову в плечи и засеменил в сторону санитарного вагона. Какое-то время я смотрел ему вслед. В голове роились мысли. Довести конвой до Эссена. Нет, не так. Довести с живым капитаном. Я вдруг осознал, что капитан мне стал практически родным человеком. И его надо спасти, во что бы то ни стало.

Я напрягся, вспоминая схему маршрута. От Милана до опорного пункта было восемьсот километров. Весь маршрут – полторы тысячи. Значит, осталось семьсот. В принципе, хорошего ходу с парой заправок углём и водой часов на десять-двенадцать. Но нашего конвоя это не касается. В самом лучшем случае эту дистанцию мы сможем преодолеть за трое суток. Если двигаться в сцепленном состоянии, как сейчас, то, теоретически, можно выиграть несколько часов. Но это большой риск: такой длинный эшелон на высокой скорости очень тяжело управляем, и может разорваться, а то и сойти с рельс. Единственный выход – выпустить вперёд состав с санитарным вагоном, чтобы он на всех парах гнал к конечному пункту. Но это тоже не самая лучшая идея: в случае нападения без прикрытия бронепоездом такой эшелон становится почти беззащитным.

Но и бронепоезд я тоже не мог на это выделить. Во-первых, само наличие бронепоезда и необходимость постоянно поддерживать определённую дистанцию сильно замедлило бы передвижение. Ну, и опять же – как я могу оставить без защиты остальные составы? Время шло, а я всё так же не мог принять какого-либо решения.

Наконец, решился на компромисс. Состав, который я собрался послать вперёд, можно усилить дополнительными людьми и вооружением. Конечно, без бронепоезда тяжело будет отразить массированное нападение, но я надеялся, что после того, как мы здесь разбили такие крупные силы, здешние бандиты, по меньшей мере, несколько недель будут зализывать раны. Ведь наверняка для такой серьёзной акции они собирали людей в радиусе нескольких сотен километров.

Посадить на поезд полтора взвода пехоты да ещё в качестве дополнительного аргумента поставить туда чудо-оружие – пулемёт. Это оружие на фронте было примерно такой же редкостью, как танк. В книжках про Старое Время, которые отец называл «фантастикой», пулемёты упоминались постоянно, но, что в Армии Королевства, что даже и в корпорации Герцога, они стали появляться лишь последние несколько лет. В книгах из библиотеки казарм Герцога я прочёл, что пулемёты в Старое Время действительно имелись в очень больших количествах. Промышленность Объединённого Королевства, как оказалось, ещё лет двадцать назад пыталась наладить выпуск этого оружия, но каждый раз упиралась в две главные проблемы. Долгое время не могли выплавить сталь подходящего качества для стволов. Да и с производством патронов тоже было далеко не всё гладко. Эти проблемы стали более или менее решаться только в последние шесть-семь лет.

Вообще, из этих книг я почерпнул очень много сведений по истории Старого Времени. Оказалось, что то, что мой отец считал вымыслом и бреднями, тогда было обыденностью. Летающие аппараты, способные за час пересечь всё Королевство, ракеты, достигающие других планет. И даже такие бомбы, взрыв одной из которых мог за секунду испепелить такой крупный город, как Наполи или даже мои родные Сиракузы.

Итак, я принял решение. Первоначально думал снять пулемёт с головного бронепоезда, но тот оказался сильно повреждённым. Пришлось брать с моего. Единственное, что можно было взять из искорёженной груды металлолома – это уголь. Его перегрузили в эшелон, который я собирался посылать вперёд. Таким образом, теоретически, ему теперь могло хватить и одной заправки угля. Хотя проблема воды всё равно оставалась.

Через пару часов авральной работы можно было отправляться в путь. Ближайшим местом, где можно было бы перестроить эшелоны, был разъезд, находящийся в пятидесяти километрах. В нашем обычном черепашьем темпе до него предстояло ехать часа два.

При разъезде находился укреплённый пункт. И, что было похоже на чудо, в нём имелась работающая радиостанция. Я связался с конечным пунктом, доложил о происшествии и о своих планах. В ответ получил приказ задержаться до принятия решения вышестоящим начальством. Естественно, я сделал вид, что приказа не расслышал. Неизвестно, сколько времени это начальство будет думать, а у меня раненые, для которых задержка в несколько часов – вопрос жизни или смерти. Поэтому из пункта связи я побежал к составам – отдавать распоряжения.

Через четверть часа, несмотря на протестующие вопли и истерические завывания начальника станции, первый состав на всех парах помчался вперёд. Я же, не спеша, двинулся обратно к узлу связи доложить о том, что эшелон уже выехал. И что было бы крайне желательным заранее подготовить два десятка мест в госпитале.

Связь на самом деле была неважная. Радисту мой доклад пришлось отстукивать ключом, так как голос почти не прорывался сквозь помехи. Передав всё, что хотел, я направился к моим эшелонам. Надо было готовить то, что осталось от конвоя, к отправке. Однако завершить подготовку мне не дали: где-то через час прибежал вестовой и передал, что меня срочно вызывает начальник станции. Я выругался про себя, но ничего не оставалось, кроме, как идти.

Начальник станции – полноватый мужичок средних лет с погонами лейтенанта Армии Королевства – положил передо мной на стол лист бумаги. Его лицо прямо-таки лучилось торжеством, что тут же вызвало какие-то смутные предчувствия. Листок был стандартным бланком для радиограмм. Я пробежал текст и похолодел. В радиограмме говорилось о том, что меня отстраняют от командования конвоем и задерживают на станции до ближайшего поезда в Королевство. Далее меня следовало доставить в Падову к маркизу Бриенца. Земля качнулась под моими ногами. Боже милостивый! За что ты меня так наказываешь? Минуту назад я чувствовал себя героем, чуть ли не спасителем Королевства, причём, мои люди тоже так меня и воспринимали. И вдруг – арестант с неясными перспективами.

До посадки на поезд почти сутки пришлось просидеть на местной гауптвахте вместе со здешними пьяницами и дезертирами. Офицеров среди них не было, поэтому я стал объектом повышенного внимания со стороны этой публики. Я старался держаться независимо и соблюдать дистанцию. Но, в то же время, демонстрировать доброжелательность. Всегда, когда мне приходилось по тем или иным причинам сталкиваться с армейскими, удивляло их вольное отношение к порядку субординации. В принципе, неудивительно, что боеспособность подразделений Армии Королевства на голову ниже тех, что принадлежат корпорации Герцога.

3.

Путь в Королевство прошёл без приключений: похоже, мы надолго отбили у местных грабителей охоту нападать на эшелоны. Через неделю меня под конвоем доставили в одиночную камеру гауптвахты казарм Герцога. Нельзя сказать, чтобы содержание в камере было уж слишком суровым: кормили нормально, два раза в день выводили гулять и даже не пристёгивали на день нары к стене. Последнее было явным послаблением режима. Однако когда на второй день я набрался наглости попросить у надзирателя принести книги из библиотеки, тот странно посмотрел на меня и, хмыкнув, сказал, что сеньор лейтенант желает слишком многого. Через пять дней за мной пришли два конвоира.

- Оставьте нас – приказал моим конвоирам маркиз Бриенца, когда меня ввели в его кабинет.

Я стоял посреди просторной комнаты с высокими потолками, вытянув шею и прижав ладони к бёдрам, в то время, как адъютант Герцога прохаживался передо мной взад-вперёд, рассматривая меня с любопытством, словно зверушку в зоологическом саду. Это продолжалось не менее пяти минут.

- Ну, что, герой? – начал, наконец, маркиз с усмешкой, не предвещавшей ничего хорошего – Как ты думаешь, за что тебя арестовали?

Насчёт причины моего нынешнего положения, честно говоря, сомнений было немного.

- Полагаю, ваше сиятельство, за самоуправство и нарушение приказа – чётко отрапортовал я.

Похоже, маркиз остался доволен ответом. Лицо расплылось в улыбке, которая однако, быстро исчезла без следа.

- Правильно полагаешь – произнёс он, всё так же продолжая ходить взад-вперёд – А ты не мог бы объяснить свой проступок?

- Так точно, Ваше сиятельство, могу.

- Ну, и что же тебя заставило нарушить приказ?

- У меня было два десятка тяжелораненых, которым срочно требовалась помощь. Каждый час промедления уменьшал их шансы на выживание. Поэтому я усилил эшелон с ранеными личным составом и вооружением и отправил их в Эссен на всех парах. Возможно, моё решение было не самым оптимальным, но в тот момент ничего лучшего я придумать не мог.

- Значит, людей тебе жалко больше, чем себя? – Маркиз на мгновение остановился и пристально взглянул на меня, странно усмехнувшись.

- Ваше сиятельство, когда я принимал это решение, то не думал, что буду наказан.

- Может, ты думал, что за это получишь внеочередное звание? – ухмылка растянулась уже во весь рот.

Честно говоря, после того, как удалось отбить такое серьёзное нападение, хотелось надеяться на какую-нибудь награду. Конечно, о том, что мне присвоят звание капитана, я даже не мечтал. Но от прибавки к жалованию не отказался бы.

- Ваше сиятельство – ответил я самым серьёзным тоном, на какой был способен – Когда я это делал, то не думал ни о наказаниях, ни о наградах. Только о спасении раненых. И если в результате моих действий кто-то из моих раненых выжил, то любое наказание я приму спокойно.

Маркиз остановился, как вкопанный и долго смотрел мне прямо в глаза.

- Я понимаю вас, лейтенант – произнёс он после затянувшейся паузы – На вашем месте я, наверное, поступил бы так же.

До меня не сразу дошло, что он перешёл на «вы», что при обращении старшего к младшему являлось знаком особого уважения.

- Лейтенант – он снова посмотрел мне в глаза – Скажите мне одну вещь. Что вас связывает с Домом Варбургов?

Прозвучавшее имя этой самой влиятельной банкирской семьи Королевства тут же вызвало лавину воспоминаний. Франческа и нумидийские рысаки, из-за которых я чуть не оказался проданным на плантации. Герцог, который меня выкупил и сделал новым человеком – офицером и боевым командиром. Казалось, это было сто лет назад, ещё в Старое Время. Но на самом деле прошло всего-то меньше двух лет.

Я ответил, что задолжал Варбургам кучу денег, но Герцог меня выкупил, и теперь меня с этими банкирами ничего не связывает.

- А тогда вы можете мне ответить, почему эти уважаемые люди так интересуются вашей скромной персоной?

Маркиз продолжал пристально смотреть на меня так, что невольно пробрала дрожь. Я не мог ничего ответить на его вопрос.

- Может, они решили, что продешевили, продав меня тогда Герцогу? – произнёс я первое, что пришло в голову – И хотят ещё чего-нибудь получить?

- Лейтенант – Бриенца снова зашагал по кабинету, заложив руки за спину – Они хотят получить тебя!

Я потерял дар речи. Господи, за что? Почему они никак не могут успокоиться? Может, это кто-то мстит? Кто-то хочет непременно упрятать меня на плантации? Или в шахты?

- Слушай – Маркиз приостановил свой бег – Его Высочество не хочет тебя им отдавать, да и друг его капитан Манчини за тебя просит.

- Капитан жив? – воскликнул я, прервав маркиза на полуслове.

Такая вопиющая бестактность заставила его недовольно поморщиться. Похоже, что он хотел сделать мне резкое замечание, но передумал.

- Жив, жив твой капитан. Состояние ещё довольно тяжёлое, но доктора говорят, что поправится. На нём, как на собаке всё заживает.

Судя по всему, маркиз капитана недолюбливал, и только покровительство Герцога спасало того от какой-нибудь дыры. Хотя, собственно, те места, где воевал Манчини, сложно назвать райскими. Да и чин у него мог бы быть и повыше. Человек служит уже лет двадцать, а всё – капитан. Видно, что он не злоупотребляет покровительством своего друга.

- Так вот – продолжил маркиз – Ты для нашей корпорации – ценный кадр. Хотя, конечно, невыполнение приказа – очень плохой звоночек. Сегодня ты спасал раненых, а завтра тебе ещё чёрт те что придёт в голову – последнюю фразу Бриенца произнёс уже с нескрываемым раздражением.

- Но, кажется, у нас нет другого выхода, как тебя им отдать – добавил он уже спокойным тоном – Они сделали предложение, от которого невозможно отказаться.

Какое, к чёрту, эти банкиры могли сделать предложение? Повозку золота? С тем, чтобы потом сгноить меня на плантациях? Я всё больше склонялся к мысли, что это чья-то месть. Но чья? Франчески? Её мужа – банкирского сынка?

Маркиз замолчал, снова начав мерить шагами свой просторный кабинет. Я решил воспользоваться паузой.

- Ваше сиятельство, а я могу узнать, какое предложение сделал за меня Дом Варбургов?

Бриенца какое-то время задумчиво смотрел на меня. На его лице читалась борьба. Наконец, он принял решение.

- Слушай, лейтенант – тихо произнёс он – Я скажу тебе, если ты будешь держать язык за зубами.

Снова повисла молчаливая пауза. Я хотел было сказать, что забуду обо всём, что здесь услышал, но маркиз не дал мне сделать это, продолжив свою речь.

- Угольные конвои всегда охраняла Армия Королевства. И, надо сказать, охраняла хреново. В среднем, один из двадцати-тридцати эшелонов оказывался разграблен. Недавно нам удалось взять очень выгодный контракт на охрану этих конвоев. И тут выходит, что первый же наш конвой подвергается нападению, уничтожается бронепоезд, гибнет куча народа. То есть, мы с работой справляемся плохо. Но на контракт кроме нас претендовал граф Кантельмо. Его корпорация нам, конечно, в подмётки не годится, но мало кто знает о том, что за графом торчат уши Ватикана. И сейчас после всей этой истории вокруг контракта снова разгорелась нешуточная борьба.

Маркиз снова сделал паузу, взглянув на меня.

- Так вот, Герцог очень не хочет упустить это дельце, хотя сейчас Королевский Совет начал склоняться в пользу графа. И тут поступает предложение от Дома Варбургов. Они говорят, что берутся провести решение Совета в нашу пользу, но за это мы должны отдать им тебя.

Я был просто ошарашен. Боже, какие силы крутятся вокруг моей скромной персоны!

- Ты не можешь предположить, зачем ты им так нужен? – спросил Бриенца, разглядывая меня с интересом.

Я ответил, что единственное объяснение, которое мне приходит в голову, что это чья-то месть.

- Крепко же ты кому-то насолил, парень – хмыкнув, произнёс маркиз – Не завидую тебе, однако.

На этом аудиенция была завершена. В конце мой собеседник добавил, что вопрос со мной ещё будет решаться, но по его виду и интонациям было понятно, что решение принято.

Я ещё три дня просидел на гауптвахте, а затем в мою камеру вошли конвоиры. После некоторых формальностей, в ходе которых мне дали подписать кое-какие документы, я под охраной из двух вооружённых бойцов был направлен в Венето – столицу банковской империи Варбургов.

Ехали в специальном экипаже с зарешётчатыми окнами, запряжённом четвёркой лошадей. Кучер гнал всю дорогу, разгоняя редкие экипажи и пешеходов. Видимо, выполнял чьи-то инструкции. В результате, до резиденции Дома Варбургов доехали всего за час. Там конвоиры сдали меня под роспись офицеру в форме службы безопасности банкирского дома. Офицер, оглядев меня с ног до головы, в сопровождении пары охранников повёл меня куда-то наверх по широченной мраморной лестнице.

Я впервые в жизни увидел такую роскошь. Даже резиденция самого Герцога выглядела намного скромнее. Кругом всё сверкало золотом и мрамором, стены были увешаны картинами с портретами каких-то, судя по всему, знатных лиц и гобеленами со сценами из древних времён. На лестнице, по которой мы сейчас топали своими сапогами, лежал огромный ковёр стоимостью, наверное, с небольшое поместье. Казалось, здесь всё должно было подчёркивать значимость владельцев этого здания.

Свернув с лестницы в коридор, наша процессия остановилась перед резной деревянной дверью цвета тёмного дуба. Офицер нажал кнопку звонка. Когда раздался щелчок, и створка распахнулась, он сделал жест рукой, приглашая войти. Я последовал жесту, а мой конвой остался снаружи.

Внутри моему взору представилась небольшая комната, освещённая висевшим под потолком электрическим фонарём, со столом у противоположной входу стены. За столом сидел довольно пожилой человек в очках с аккуратной седой бородкой. Тёмные волосы его обильно разбавлялись сединой. Мне приходилось видеть банкиров, но тот, кто сидел сейчас передо мной, совсем не вызывал своим видом ассоциации с представителями этого класса людей. Больше всего он смахивал на преподавателя какого-нибудь университета или технической школы. Пока я строил относительно него свои догадки, человек начал говорить.

- Здравствуйте, Орсолини – глаза смотрели из-под очков, как показалось, чуть насмешливо – Меня зовут доктор Вьеццоли. Я – технический эксперт Банкирского Дома Варбургов. Прошу вас, присаживайтесь – и он жестом указал на стул перед собой.

- Здравствуйте, сеньор – ответил я – благодарю вас. И уселся на указанное место. Возникла некоторая пауза.

Я старался выглядеть как можно более спокойным, но мозг буравила лишь одна мысль: зачем я понадобился этим банкирам, и причём здесь технический эксперт?

- Руководство Дома Варбургов – меж тем продолжал доктор Вьеццоли – хочет поручить вам одну работу, но они должны быть уверены в том, что ваша квалификация подходит для этого.

Услышанная фраза несколько успокоила. Видимо, банкиры собираются направить меня инженером на какое-нибудь предприятие из тех, что им принадлежат. Ну, что же, это, по крайней мере, лучше, чем на плантацию или на шахты.

Далее мой собеседник принялся подробно расспрашивать меня о моей деятельности на заводе в Аугусте. За те пять лет, что я там проработал, мне довелось поменять несколько участков – от металлургического до сборочного. Когда я рассказывал доктору о своём опыте, он внимательно слушал, время от времени слегка, как показалось, одобрительно кивая головой.

- Хорошо – произнёс он, когда я замолчал – Хотя вы проработали не слишком долго, тем не менее, успели изучить очень многое.

А дальше он стал задавать вопросы, услышав которые я вновь почувствовал себя студентом технической школы. Вопросы касались различных наук, в основном, физики, химии и электротехники. Если бы мне дали на подготовку хотя бы пару недель, то я, разумеется, смог ответить намного лучше. Но почти два года службы дали о себе знать. Да и работа на заводе не слишком способствовала закреплению того, чему учили в школе. Тем не менее, доктор, казалось, остался доволен моими ответами. Всё-таки, Королевская Техническая Школа Сиракуз не зря считается одной из лучших в стране. Да и не так-то много тех, кто, как я смог окончить её с отличием.

Через какое-то время мой собеседник закончил задавать вопросы, встал и, улыбнувшись, попрощался. Мне показалось, что результатами экзамена он остался удовлетворён.

Я вышел из кабинета к ждавшим меня всё это время офицеру с солдатами.

- Прошу вас, сеньор – сделал жест рукой офицер, и мы продолжили путь по лабиринтам коридоров дворца Дома Варбургов, пока не остановились перед широкой двустворчатой дверью метра четыре высотой, сверкающей резьбой с позолотой. Створки бесшумно открылись.

Меня ввели в большой зал с высоченным потолком, расписанным в виде звёздного неба с Луной в последней четверти и Млечным Путём, пересекающим всё небо. По периметру зала стояли колонны из розового мрамора, словно поддерживая небесный свод. Под этим нарисованным небом я вдруг почувствовал себя червём, ползущим куда-то по своим мелким делам под взглядом самого Господа. Мои провожатые, пока я, разинув рот, оглядывался по сторонам, куда-то испарились.

- Сеньор Орсолини? – вдруг раздался негромкий голос, казалось, прямо с небес.

Я огляделся и увидел в самом центре зала человека лет сорока среднего роста с правильным красивым лицом и аккуратно подстриженной бородкой. Меня совсем бы не удивило, если бы он сейчас представился господом богом.

- Да, это я, сеньор – ответил я.

- Сеньор Орсолини, готов ли ты служить богу и королю?

- Готов, сеньор, я и сейчас служу богу и королю.

- Я знаю это. Ты хорошо служишь. Но тебе придётся послужить в другой ипостаси.

Во мне шевельнулось что-то вроде настороженности. О какой такой другой ипостаси говорит мой собеседник?

- Какой другой? – спросил я.

- Ты совсем скоро узнаешь это, мой друг.

Обращение «мой друг» немного расслабило, и я решился задать ещё вопрос.

- Кто вы, сеньор?

Возникла небольшая пауза. На лице моего собеседника появилась едва заметная усмешка.

- Кто я? Я тот, кто владеет всем этим твоим миром.

Владеет моим миром? Я думал, что это король или папа римский. Может, передо мною сейчас и вправду сам господь бог?

- Сейчас ты свободен, друг мой – тем временем, продолжал этот странный человек – Тебе выделят достойные покои, чтобы ты отдохнул и набрался сил перед важными делами.

Я хотел ещё что-то спросить, но мой собеседник сделал жест рукой по направлению к двери, в которую я вошёл. Дверь тотчас открылась, и на пороге появились всё те же офицер с конвоирами.

Меня привели в роскошно отделанное помещение с высокими потолками. Офицер провёл меня по всем углам, поясняя что, где и для чего служит. На тюрьму это было совсем не похоже. Скорее, на номер первоклассной гостиницы, типа той, где мы отдыхали с Франческой, когда путешествовали из Сиракуз в столицу Королевства – Наполи. Тогда я за три дня пребывания там отдал своё месячное жалование.

Когда конвоиры оставили меня одного, первым делом я направился в ванную комнату. О, боже! Там была настоящая ванна. В доме моего отца их было даже две, но лежать в них обычно не разрешали, так как греть такое количество воды было слишком дорого. Собственно, тогда в гостинице с Франческой это и был последний раз, когда удалось нормально понежиться в ванной.

Я открыл краны и потрогал воду. Из того, что был отмечен красным, на самом деле текла горячая вода. Через десять минут, когда ванна наполнилась, я скинул одежду и с головой погрузился в приятное тепло.

Когда через час я вышел из ванной комнаты, то увидел на столе ужин. Да, когда мы с Франческой ходили по дорогим ресторанам, я пробовал подобные блюда. Но то были рестораны, а это, фактически, тюрьма. На столе среди всяческих яств в серебряном ведёрке стояла бутылка вина. Я посмотрел на этикетку и обомлел: это было настоящее тосканское кьянти пятилетней выдержки. На своё, весьма немаленькое, лейтенантское жалование я смог бы купить не более десятка таких бутылок.

Утром, когда я ещё лежал в постели с больной после выпитого вина головой, в мою камеру заявилась всё та же конвойная команда. Дали мне десять минут привести себя в порядок и снова повели по роскошным коридорам резиденции Дома Варбургов.

Наконец, наша процессия подошла к резной дубовой двустворчатой двери, находящейся в торце одного из коридоров. Офицер постучал и распахнул тяжёлые створки, сделав мне рукой знак войти.

Я оказался в просторной ярко освещённой несколькими электрическими фонарями комнате. Высокие окна были плотно закрыты занавесями. У стены, противоположной двери, через которую я вошёл, стоял большой овальный стол с резными ножками причудливой формы. Каждая представляла собой три змеи, сплетённые между собой. За столом сидел человек, внешним видом больше всего напоминающий королевского клерка средней руки, что совсем не вязалось с роскошным убранством его кабинета. Очки на круглом тщательно выбритом лице, тёмные жидкие волосы, обрамляющие обширную лысину – всё это довольно забавно контрастировало с окружающей обстановкой.

Я остановился метрах в трёх от стола напротив хозяина кабинета, ожидая указаний.

- Садитесь, Орсолини – человек слегка кивнул на ближайший ко мне стул.

Пока мой собеседник молчал, я рассматривал узор, выполненный из маленьких тщательно подогнанных друг к другу пластинок дерева различных цветов и занимавший большую часть поверхности столешницы. Это были три переплетённые змеи – герб Банкирского Дома Варбургов.

- Орсолини – наконец оторвался от своих бумажных дел мой собеседник – Мы хотим предложить вам дело, для которого, по нашему мнению, вы подходите лучше всего.

Я вопросительно посмотрел на него, но промолчал. Служба в корпорации Герцога приучила меня не задавать лишних вопросов. Если надо, начальство и так всё скажет, а не надо – значит, и знать этого не следует.

- Мы собирали о вас справки – меж тем продолжал человек – И теперь знаем о вашей жизни всё. Да, я забыл представиться. Фабрицио Голдини, директор Департамента Безопасности Банкирского Дома Варбургов.

Говоря всё это, мой собеседник смотрел на меня с таким видом, будто хотел сказать, что я для него прозрачен, словно горный хрусталь. Интересно, что за справки они там собирали? И что это за странный вчерашний тип в зале под нарисованным небом? Вчера во время ужина я долго размышлял над этим происшествием. Что хотел он сказать этой своей фразой? Какого мира он хозяин? Размышляя, я всё больше стал склоняться к мысли о том, что у сеньора просто мания величия. Я подобные вещи в жизни встречал не раз. Вот, например, был у нас на фабрике неплохой главный инженер. А когда поставили его управляющим, возомнил себя чуть ли не самим господом богом.

- Смею вас заверить – произнёс Голдини – Мы перебрали достаточно кандидатов.

Кажется, задумавшись, я что-то пропустил. Но что за дело они хотят мне предложить? Ради чего со мною носятся, как со свадебным поросёнком? У нас в Сицилии существует такой обычай: когда назначается день свадьбы, обычно, за полгода, выбирается самый красивый молочный поросёнок. И все эти полгода хрюшка живёт, словно принц крови. Его кормят разными поросячьими лакомствами, моют по три раза на дню и даже одевают в специально сшитые одежды. А в день свадьбы закалывают и съедают.

- Вы, наверное, хотите узнать, ради какого дела здесь находитесь? – в этой фразе совершенно не звучало никаких вопросительных интонаций. В принципе, оно и верно – и так ясно, что мне не терпится это узнать. Но мой собеседник, тем не менее, кинул на меня взгляд, который можно было понять, как разрешение задавать вопросы.

- Так точно, сеньор – ответил я по-военному. Мой солдафонский тон заставил Голдини поморщиться.

- Орсолини – тоном, в котором явно угадывалось недовольство, произнёс он – У нас тут не казарма. Учитесь разговаривать нормальным языком свободных людей.

Я хотел ответить «да, сеньор», но вовремя остановился. Да, уж – почти два года службы в войсках Герцога даром не проходят.

- Хорошо – ответ дался с некоторым трудом.

- Вот и прекрасно. Итак, вас мучает этот вопрос. И я могу сразу дать на него ответ.

Тут Голдини снова сделал многозначительную паузу, как бы подчёркивая значимость момента.

- Дело, которое мы хотим вам предложить – начал мой собеседник – Требует некоторых важных качеств. Человек, который будет выполнять эту работу, обязан иметь очень хорошее образование в области точных наук. Также он должен уметь рисковать и чувствовать грань между разумным риском и безрассудностью. Согласно тем сведениям, которые мы о вас собрали, всеми этими качествами вы обладаете. С отличием закончили одну из лучших технических школ Королевства, со стороны руководства завода, где вы работали, о вас, как о специалисте, очень хорошие отзывы. И, наконец, вы умудрились прослужить почти полтора года в самых горячих точках, и при этом остаться в живых. Во всём Королевстве немного найдётся людей с такой биографией.

Он опять немного помолчал, оценивающе глядя на меня. То, что Голдини сейчас обо мне говорил, слышать было, конечно, приятно. Но вот о предстоящем дело пока ничего конкретного.

- Орсолини – тихим, можно даже сказать, зловещим тоном произнёс он, подавшись вперёд. Его лицо оказалось в метре от моего, а неподвижные зрачки тёмных глаз, казалось, буравили мозг – Должен предупредить вас о том, что всё, вами здесь услышанное, должно остаться в этих стенах. Я не стану требовать каких-то расписок. Вы офицер и дворянин и прекрасно понимаете, что за нарушение клятвы наказание может быть только одно. Вы даёте клятву?

Чёрт! Я, разумеется, был готов к такому обороту, но всё равно мурашки пробежали по коже. Интересно, у меня есть выбор?

- Да, сеньор – коротко и чётко ответил я.

- Итак – продолжил он, откинувшись на спинку кресла – Вам предстоит очень важная миссия за пределами Объединённого Королевства. Официально вы будете числиться торгово-техническим специалистом при королевском консуле. Вашими открытыми задачами будет покупка лицензий на некоторые технологии. Это, конечно, тоже важно, но главным делом, о котором не будет подозревать даже сам консул, станет раскрытие одного очень важного секрета.

Снова возникла пауза. Голдини молчал, буравя меня взглядом, словно стараясь понять, что сейчас творится в моей голове. Может, он ждал, что я буду спрашивать о подробностях этого дела? Однако задавать вопросы меня отучили ещё на лейтенантских курсах.

- Этот секрет – их источник энергии, который в тысячи раз эффективнее угля и газолина.

Из книг по истории, прочитанных в библиотеке казарм Герцога, мне было известно о том, что люди в Старое Время могли управлять энергией атомного ядра. Может, мой собеседник именно это имеет в виду. Но, насколько я смог понять, для того, чтобы владеть этой энергией, необходимо иметь целую специальную индустрию. Которую совершенно немыслимо создать при нашем нынешнем уровне техники.

- Мне кажется, у вас есть вопросы? – спросил мой собеседник.

- Да, сеньор. У меня сейчас два вопроса. Первый – это в какую страну меня собираются направить. Второй – что вам известно про этот источник энергии.

- Хорошо – ответил Голдини, лицо которого как-то сразу приобрело удовлетворенный вид. Видимо, мои вопросы входили в заранее намеченный им план беседы – Я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.

Он встал из-за стола, и я отметил его очень небольшой рост. Я сделал движение встать, но Голдини жестом оставил меня сидеть на стуле. Он начал не спеша прохаживаться по кабинету.

- Итак, по порядку. Страна, в которую вы поедете, расположена к северо-востоку от Королевства.

Ого! Дело приобретает весьма интересный оборот. В направлении, указанном моим собеседником, есть только одна страна. И называется она Империя Тьмы, где обитают зомбаки и вампиры. И где я больше года каждый день рисковал своей жизнью. По-видимому, мой собеседник уловил изменение выражения моего лица.

- Орсолини – как-то поспешно произнёс он – Мы же взрослые люди и должны уметь отличать пропаганду от реальности.

Ничего себе – пропаганда! Когда в Холодных Землях зомбаки убивали моих людей, это была самая, что ни на есть, реальность. И тут внезапно вспыхнула мысль: ведь зомбаков никогда не брали в плен. Их всегда старались убивать на расстоянии, так как считалось, что он может укусить человека, и тот станет таким же. Так значит, то была легенда, специально придуманная затем, чтобы на корню пресечь любую возможность для общения с представителями противоположной стороны?

- Надо уметь мыслить аллегориями – продолжил он свою речь – Зомбаки – это просто люди, оболваненные пропагандой и подвергшиеся особого вида гипнозу. А вампиры? Ну, разумеется, в прямом смысле они не пьют человеческую кровь. Это просто фигура речи. Они вытягивают соки из населения с помощью жестокой эксплуатации. Вот в нашем Королевстве каждый свободный гражданин может добиться успеха, а там всё население разделено на касты. И, если тебе суждено было родиться в нижней касте, то всё, что тебе светит в жизни – это быть или рабом, или зомбаком.

В словах Гольдини кое-что не сходилось. В нашем Королевстве, если ты родился тедеском, то с почти стопроцентной вероятностью им и умрёшь. А если твоя фамилия не имеет дворянское происхождение, то тебе не светит хорошее образование или офицерская должность в армии. Ну, и вампиры свои тоже имеются. Вот, например, банкиры – чем не вампиры? Сначала они опутывают плантаторов и промышленников долгами, а затем сосут из них все соки так, что дохода остаётся лишь на покрытие кредита и процентов.

Кажется, сеньор Гольдини был неплохим психологом. Уловив в выражении моего лица некоторый скепсис, он тут же добавил:

- Тедескам сам господь бог назначил искупать трудом свой грех. Когда они спустились с Альп, то грабили и убивали наш народ, а женщин насиловали и вспарывали им животы. А в Империи Тьмы в рабском положении находится простое население, которое не имеет перед господом никаких грехов. Поэтому, в сравнении с нашим королевством, эта страна с полным основанием может называться исчадием ада. Кстати, сами они своё государство называют Страной Свободных Людей. И в этом – ещё одна подлость их главарей.

Первоначально спокойная манера речи Гольдини сменилась на весьма эмоциональную. Было заметно, что ту страну он ненавидел всеми фибрами своей души. А вот насчёт тедесков я с ним был не согласен, так как сам едва не стал одним из них. Ведь должники, не могущие отдать кредит, весьма легко становятся тедесками, хотя и не имеют никакого отношения к тем, кто почти сто лет назад спустился с Альп.

Мой собеседник помолчал немного, затем, вернув контроль над своими эмоциями, продолжил уже спокойным тоном.

- Теперь о том, почему мы считаем, что у Империи Тьмы есть какой-то очень эффективный  источник энергии. Эта страна зажата со всех сторон. С севера – льдами, с юга – Персидской Империей, с востока – Уйгурским Каганатом. На западе их сдерживает наше Королевство. Они занимают область, где почти ничего не успевает вырасти за короткое лето. У них практически нет угля. Конечно, они могли бы покупать уголь у Каганата или нефть у персов, но отношения у них с этими странами враждебные. Да и что им дать взамен? Разве, что лес. Только этого добра там в избытке.

Голдини снова кинул на меня свой пронизывающий насквозь взгляд, словно пытаясь прочесть мои мысли.

- Так вот, пятьдесят лет назад эта их Империя стремительно съёживалась по всем направлениям как сушёный плод смоковницы. Тогда нам удалось договориться с персами и уйгурами и ударить одновременно со всех сторон. Они оставили большую часть своей территории, отступив в труднодоступную местность. Их, конечно можно было там всех добить, но в тот момент мы решили, что игра не стоит свеч. Загнанные в холодные лесистые районы и бесплодные горы, они должны были через короткое время сами сдохнуть с голоду. А те, что выжили бы, деградировали до уровня дикарей и уже не представляли для нас никакой опасности.

В принципе, Голдини сейчас не сказал для меня ничего нового. Всё это я успел узнать в библиотеке Казарм Герцога. Хотя, конечно, в школе на уроках истории это звучало несколько иначе. Тогда нас учили, что полчища Империи Тьмы напали на тогда ещё разрозненные цизальпийские и апеннинские королевства и пытались превратить всё их население в зомбаков. И лишь когда под руководством Великого Святого Падре Пио Тринадцатого удалось все эти рыхлые территориальные образования объединить в Королевство, вторжение удалось отбить. А в ходе войны, шедшей на протяжении нескольких десятков лет, загнать этих зомбаков и вампиров в их медвежий угол.

- И сорок лет про эту империю практически ничего не было слышно – продолжал свой рассказ мой собеседник – Так, эпизодические стычки на границах, нападения на наши отряды, устраивающие рейды вглубь их территории – в общем, ничего, заслуживающего особого внимания. И вдруг десять лет назад они наносят удары по всем направлениям, разбивают наши войска и захватывают некоторые стратегически важные районы. И все эти десять лет их армия успешно сопротивляется силам всех своих соседей. Причем, анализ боевых действий позволяет предположить, что они сами не идут вперёд, а стараются только удерживать занимаемую территорию, время от времени проводя упреждающие локальные наступательные операции.

Ну, про ход последних десяти лет войны в Холодных Землях я изучал ещё на лейтенантских курсах. Я ожидал, что Голдини скажет что-то конкретное про этот их источник энергии, а пока только слушаю лекцию по истории. Кажется, скучающее выражение моей физиономии не скрылось от моего собеседника. Он слегка запнулся и, похоже, решил перейти к главному.

- По всем расчётам, без угля, без торговли, используя только собственные ресурсы, на той территории, которую их государство занимало десять лет назад, могло проживать не более одного миллиона человек. И это были бы нищие полуголодные люди, без какой бы то ни было техники, с минимальным использованием простейших орудий из металла. И вдруг они выставляют многочисленную армию, оснащённую самым современным оружием. Можно было бы ещё предположить, что они кому-то тайно продавали свой лес в обмен на вооружение. Да, в таком случае можно было бы за какой-то достаточно длительный период накопить силы для внезапного удара. Но ведь они уже на протяжении десяти лет успешно сдерживают натиск нескольких государств. И их оружие не куплено у кого-то, а произведено ими самими.

С этим утверждением я был полностью согласен. Те образцы вооружения, которые удавалось захватить, не были похожи на те, что были мне известны. А на лейтенантских курсах мы изучали все системы оружия, производящиеся во всех развитых странах ойкумены. А ещё не выходил из памяти танк, уничтоженный в последнем моём бою в Холодных Землях. У нас вообще нет оружия, способного на такие разрушения. Нет, конечно, прямое попадание снаряда шестидюймовой гаубицы тоже наделает дел. Но как можно попасть из гаубицы первым же выстрелом? Однако всё это может иметь какое-то другое объяснение, чем неизвестный источник энергии.

- Вы хотите о чём-то спросить? – похоже, Голдини уловил тень скепсиса на моём лице.

- Да, сеньор. Может, есть более простое объяснение? Вот вы говорите, что у них там много лесов. Может, они просто вместо угля используют дрова?

- Орсолини, мне понятны ваши сомнения. Но дело в том, что совершенное вооружение подразумевает наличие современной индустрии и развитой инфраструктуры. Невозможно делать в большом количестве винтовки, пушки и всё остальное на коленке с помощью молотка и напильника из металла, сваренного в древней печи. Одно тянет за собой другое. Машиностроение требует металлургию. Металлургия невозможна без развитой энергетики, а та, в свою очередь, нуждается в транспорте. И всё это вместе невозможно без огромного количества угля. Если бы промышленность Королевства базировалась на дровах, за пару лет на всей территории южнее Альп не осталось бы ни единого дерева. Да, конечно, у них там лесов побольше, но всё равно уже давно бы все повырубали.

Тут Голдини, видимо, устав ходить, снова уселся на своё кресло.

- И ещё – продолжил он, откинувшись на спинку – Их земля, где девять месяцев в году лежит снег, не может прокормить больше двух-трёх миллионов жителей. Даже, если бы они использовали самую совершенную агрокультуру и сельскохозяйственную технику. Но такое количество людей не способно создать нормальную промышленность и инфраструктуру. Между этими двумя показателями – уровнем развития и количеством населения, существует строгая зависимость. Это закон природы, потому что, чем больше ты хочешь произвести изделий, чем сложнее они, тем глубже должна быть у тебя в обществе степень разделения труда. Вот, например, в Королевстве проживает почти сорок миллионов людей, и именно поэтому мы можем создавать современные механизмы и машины. Последние пять-семь лет мы пытались вести разведку их территории с помощью дирижаблей. Практически все, залетавшие глубже ста-ста пятидесяти километров, сбивались. Но не так давно нам удалось создать высотный дирижабль, который способен летать на высоте порядка пятнадцати километров. Он несколько раз смог беспрепятственно пролететь через всю территорию их империи и сделать множество фотографий. Так вот, на них мы почти не обнаружили дымовых труб. Мало того, можно рассмотреть, как по железным дорогам движутся паровозы. И от них совершенно не идёт никакого дыма. Это значит, что их локомотивы ходят на электрической тяге. Мы с нашей развитой промышленностью такого себе позволить не можем.

Пресвятая Дева! Паровозы на электрической тяге! То, что я сейчас услышал, было настоящим шоком. Это примерно, как если бы вам кто-то сказал, что вместо газолина в свою самодвижущуюся повозку заливает лучшие сорта граппы. Конечно, у нас имеются в мизерных количествах повозки, приводимые в движение силой тока, но это, скорее, причуда тех богатеев, которым надоели нумидийские рысаки и кареты от Ламборгини. Электричество в Королевстве применялось, в основном, в промышленности. Ну, и ещё для освещения в крупных городах, а также в домах богатых владельцев. Если же эти вампиры используют его для движения своих поездов, то, похоже, Голдини прав, и без какого-то нового источника энергии тут не обошлось. Но, может, имеется объяснение проще, и у них просто стоит куча плотин на реках?

Воспользовавшись вновь возникшей паузой, я задал собеседнику этот вопрос. Голдини ответил быстро. Видимо, этот вариант уже обсуждался ранее.

- Да, разведка выявила наличие нескольких довольно крупных плотин. Но расчёты показали, что всей их мощности не хватит для покрытия и десятой доли энергозатрат. Не напрягайте зря голову, она вам понадобится для других целей – мой собеседник слегка улыбнулся – Мы над этим достаточно долго думали. Кроме как наличие какого-то неизвестного источника, других объяснений у нас нет.

- Есть какие-нибудь предположения насчёт природы этого источника? – я уже достаточно освоился, чтобы начать задавать вопросы без разрешения. Голдини, судя по всему, совершенно не принял это за нахальство.

- Наши эксперты утверждают, что это может быть только энергия атомного ядра.

Ага. Подозрения, возникшие в самом начале беседы, кажется, подтверждаются. Однако, после всей той информации, которую выложил Голдини, моя уверенность в невозможности этого сильно поколебалась. Чёрт его знает, что могли придумать эти вампиры, или как их там на самом деле зовут. Мой собеседник ссылается на мнение экспертов. Видимо тех, с одним из которых я имел беседу вчера. Не могу же я считать себя умнее их. Они, имея полную информацию по данному вопросу, долго думали, анализировали и пришли к выводу, что это ядерная энергия. Значит, скорее всего, так оно и есть. Но какой толк будет от того, что я это узнаю? Как мне удалось понять из книг Старого Времени библиотеки Казарм Герцога, мы просто ещё не доросли до данной технологии. Это как прийти к каким-нибудь дикарям и сказать: «Ребята, сделать винтовку – проще некуда. Надо только сначала научиться выплавлять сталь нужного качества, потом сделать для её обработки все необходимые станки, далее создать химическую промышленность для производства пороха. Ну и ещё кучу всего». Я решил поделиться своими опасениями. Против моего ожидания, Голдини отнёсся к моим словам совершенно спокойно.

- Мы уже обсуждали всё это. Эксперты утверждают, что полноценной ядерной энергетики типа той, что была в Старом Времени, они создать не могли. Там что-то другое. Я не специалист в вопросах физики, поэтому не смогу сейчас всё объяснить. Скоро вы встретитесь с нашим экспертом, и я надеюсь, он сможет дать ответы на все вопросы.

Голдини вдруг резко встал из-за стола и сделал лёгкое движение рукой по направлению к двери.

- Сеньор Орсолини – произнёс он каким-то чересчур официальным тоном - На этом, я думаю, нашу беседу можно считать завершённой. До встречи.

Он кивнул мне на прощание. Я хотел выпрямиться и козырнуть, но вспомнив, что ему не по нутру «солдафонство», просто наклонил голову и произнёс «до встречи, сеньор Голдини». Открылась дверь и в кабинет зашли всё те же конвоиры, чтобы отвести меня в мою роскошную тюремную камеру.

Когда вернулся к себе, на столе уже стоял завтрак под стать вчерашнему ужину. На постели лежала сложенная униформа цветов Дома Варбургов. Это было, разумеется, недвусмысленным указанием на то, что я теперь всецело принадлежу этой всемогущей банкирской империи. Жаль было снимать офицерский мундир корпорации Герцога, однако не стоит дразнить новых хозяев.

Всё время, пока завтракал, не выходило из головы это моё новое задание. Я даже не мог себе представить, как буду его выполнять. Почему эти вампиры, или как их там, должны мне будут рассказывать свои секреты? Человеку, прибывшему из страны, с которой они воевали несколько десятков лет. Кстати, Голдини обмолвился о том, что я там буду в качестве помощника консула, а это может означать только то, что с Империей Тьмы заключён полноценный мирный договор. То, что я ничего об этом ничего не слышал, легко объяснимо: последний раз я брал в руки газету где-то с месяц назад. Интересно, как наши политики смогли объяснить это народу? Я вспомнил, что говорил о вампирах и зомбаках наш ротный капеллан и невольно улыбнулся. Конечно, у меня имелось подозрение, что святой отец несколько сгущает краски. Но, тем не менее, всегда носил с собой гранату, чтобы только не успел укусить зомбак. Да и в школах на уроках истории рассказывали разные страшилки. Позже приходилось читать уже версии с претензией на научность. В них учёные эксперты со всей серьёзностью утверждали, что первые годы после Апокалипсиса на месте нынешней Империи Тьмы было вполне обычное государство с нормальными жителями. Однако затем там случилась эпидемия, и люди превратились в вампиров и зомбаков. Или же, тут версии разнятся, заражённые превратились в вампиров, принялись кусать тех, кто не заразился и, таким образом, превращать в зомбаков. А сейчас политики станут говорить, что они просто шутили? Ведь как же можно подписывать мир с исчадиями ада и детьми дьявола?

Я вспомнил, что в спальне на комоде вчера видел стопку газет. Открыв раздел «вести с фронта» с удивлением обнаружил всё тот же стандартный набор: «наши доблестные силы света, во славу господа, уничтожили столько-то врагов, продвинулись на столько-то километров, заняли такой-то стратегически важный пункт». Сначала у меня отвисла челюсть, но затем, поразмыслив, понял, что так и должно быть. Зачем вообще напрягаться что-то объяснять? Как люди смогут узнать правду? Даже, если кто-то с фронта приедет в отпуск, что он сможет рассказать? Только то, что на его участке всё было тихо. При этом те, кто его слушает, вправе предположить, что на соседних участках вполне могут вестись активные боевые действия, просто их рассказчик про это не знает.

После завтрака в дверь постучал мой надзиратель узнать, не желает ли сеньор немного прогуляться. Подобное обращение надзирателя к арестанту показалось забавным. В принципе, почему бы не прогуляться? И всё же, каково моё положение здесь? Сколько времени меня ещё будут держать взаперти?

Получив утвердительный ответ, надзиратель с поклоном удалился с тем, чтобы через несколько минут войти уже с тем же офицером, что сопровождал меня утром. Солдат с ним уже не было, что показалось хорошим знаком. Теперь можно было думать, что меня не конвоируют, а просто сопровождают. Ну, чтобы, например, не заблудился в этих банкирских лабиринтах. Или с лестницы случайно не упал.

Местом прогулки оказался сад во внутреннем дворе резиденции. Никогда бы не подумал, что это здание может иметь такой просторный внутренний двор. В плане он являлся прямоугольником со сторонами где-то полторы на две сотни метров. Всю площадь пересекали дорожки из мраморной плитки, между которыми росли разные экзотические кусты и деревья. Я не слишком большой специалист в ботанике, но почему-то показалось, что все эти растения родом не из Королевства. Но больше всего я поразился, подняв голову вверх. Всё пространство внутреннего двора накрывал огромный стеклянный купол. Уверен, что ничего подобного больше нет во всём Королевстве.

Деревья и кусты росли довольно густо, так, что взор ограничивался парой десятков метров. Повернув вслед за изгибом одной из тропинок, я увидел доктора Вьеццоли, отдыхавшего на лавочке. Увидев меня, он радушно улыбнулся, всем видом показывая, что очень рад неожиданной встрече. Но почему-то мелькнула мысль, что он тут специально меня поджидал. Вообще, вчера он произвёл на меня благоприятное впечатление, поэтому я в любом случае не был против беседы с хорошим человеком.

- Присаживайтесь, Орсолини – он указал место рядом с собой.

Я поблагодарил доктора и уселся на скамейку.

- У вас уже была беседа с Голдини? – спросил Вьеццоли.

Я ответил утвердительно.

- И что вы об этом думаете?

Конечно, мне очень хотелось сказать, что я думаю обо всей этой истории, однако пришлось ответить, что, к сожалению, не могу обсуждать эту тему, так как дал клятву молчания.

- Конечно, конечно, вы абсолютно правы – с улыбкой произнёс доктор, сделав при этом какой-то знак сопровождавшему меня офицеру, который стоял в паре десятков метров от нас. Офицер моментально куда-то пропал.

- Скажите, Орсолини – тем временем продолжил он своим мягким голосом – Ведь сейчас в технических школах не изучают ядерную физику?

- Разумеется, нет – ответил я, несколько обескураженный этим вопросом – Зачем изучать то, что никогда не понадобится.

- И то верно – улыбнулся мой собеседник – Кому она нужна – эта ядерная физика? Но ведь вы имеете некоторое представление о том, что такое ядерная энергия? – добавил он уже серьёзным тоном.

Интересно, с чего он это взял? Вчера ни о чём подобном мы с ним не говорили. И тут – как вспышка в мозге: Чёрт, он это мог узнать только из моей сегодняшней беседы с Голдини! Ну, что же, надо отвечать, как есть.

- Да, дотторе. Ещё когда я учился в технической школе, мне попадались упоминания о том, что в Старое Время люди могли управлять энергией атомного ядра. Я, конечно, пытался что-нибудь про это почитать дополнительно,  но тогда ничего толком не смог найти. А не так давно у меня была возможность посидеть в библиотеке герцога Бонелли. И, должен сказать, что у герцога очень хорошая библиотека. Там кое-что удалось отыскать.

- И что вы можете сказать про эту ядерную энергию? – спросил мой собеседник с явно угадывающимися насмешливыми нотками в голосе.

Я хотел было, ответить, что всё это, конечно, очень интересно и могло бы быть полезно лет через сто или двести, но тут боковым зрением уловил приближение людей. Это был мой офицер в сопровождении Голдини. При виде самого директора Департамента Безопасности я тут же вскочил со скамейки. Вид его был несколько недовольный.

- Орсолини – произнёс он, приблизившись к нам и отвесив лёгкий поклон доктору – С доктором Вьеццоли вы можете обсуждать любые темы без ограничений.

Закончив свою короткую речь, он посмотрел на доктора, снова слегка наклонив в его сторону голову, что, видимо, должно было означать поклон, быстро развернулся и зашагал прочь. Я смотрел ему вслед, слегка ошарашенный его действиями. И тут, наконец, дошло. Похоже, Голдини обязан подчиняться доктору, чему очень сильно недоволен. Кто же этот человек, что стоит выше самого директора Департамента Безопасности? А ведь поначалу произвёл впечатление обычного доктора, каких в Королевстве сотни. Я с уважением взглянул на своего собеседника. Тот кивнул на скамейку рядом с собой, приглашая продолжить беседу.

- Так что вы думаете насчёт вашего задания? – улыбнувшись во весь рот, спросил он.

Я рассказал то же, о чём пытался поведать Голдини сегодня утром. О том, что, даже если в Империи Тьмы действительно научились управлять энергией атомного ядра, то для нас эта информация всё равно окажется бесполезной. И привёл пример с дикарями и винтовкой. Вьеццоли слушал, не перебивая. По его глазам совершенно невозможно было понять, как он относится к моей довольно эмоциональной речи.

- Орсолини – мягко произнёс он, когда я закончил – Я с вами не спорю. Вы всё говорите правильно. Мне кажется, сеньор Голдини не слишком корректно сформулировал вашу задачу. Я сейчас попробую это сделать точнее. Ваша цель – понять, на самом деле они используют ядерную энергию, или нет. Ну и, если повезёт, по разным косвенным признакам узнать в общих чертах принцип работы. Всё остальное – не ваша забота. Никто же не думает всерьёз, что они вам поднесут на серебряном блюде всю их технологию со всеми подробностями.

- Хорошо, вот, к примеру, я узнал, что это так. Мы же всё равно не сможем повторить эту технологию. Зачем тогда это всё?

- Послушайте, мой дорогой – доктор уже стал раздражаться – Я же сказал, что остальное – уже не ваша забота.

Потом посмотрел на меня, помолчал и добавил:

- Да, конечно, если их технология основана на той, которая была в Старое Время, то мы не сможем её повторить. Но мне почему-то кажется, что там что-то другое. То, что на порядок проще. Почему? – заметил он в моих глазах немой вопрос – Да потому что их общий технический уровень, если и опережает наш, то ненамного. Вы же видели их оружие – ничего особенного. Кое-какие экземпляры немного лучше наших, но принципиальной разницы всё равно нет.

Я мог бы ему возразить, так как перед глазами до сих пор стоял танк, уничтоженный первым же выстрелом, но решил промолчать. В целом доктор был прав. В тех книгах, где упоминалось про ядерную энергию, говорилось про наличие одновременно колоссального числа гигантских летательных аппаратов, танков и самодвижущихся повозок. Дикари не могут делать винтовки, при этом ходя в набедренных повязках и пользуясь каменными рубилами. Тут я решил задать вопрос, который мучил меня с самого момента беседы с Голдини.

- Дотторе, скажите, а почему этим занимается Дом Варбургов, а не службы короля, ну, или его святейшества? Какое отношение к этому делу имеют банкиры?

Вьеццоли ответил не сразу. Некоторое время он молчал, задумчиво глядя куда-то в сторону.

- Скажите, Орсолини – наконец, тихо произнёс он, всё так же уперев взор куда-то вдаль – Вот вы смотрите на человека, который стоит перед вами. Что вы видите?

Пока я собирался с ответом, мой собеседник продолжил:

- Вы видите, прежде всего, его одежду. Ну, и немного кожного покрова. Если одежду снять, то взору откроется только кожа. Под кожей мы не видим мышц, сухожилий и внутренностей. А под этими органами прячется скелет. Когда вы идёте по городу или сельской местности, вы видите только одежду. Если вглядитесь пристальнее, то сможете рассмотреть кожу. Но вам никогда не увидеть скелета. Скелет всей экономики – это финансовая система. Вы не сможете за внешними проявлениями разглядеть миллионы невидимых нитей, связывающих отдельные звенья в единую цепь. Владеет миром не король и не Папа Римский, а тот, у кого в руках финансовая система.

Теперь, наконец, до меня дошло, что хотел сказать тот странный тип в зале под нарисованным небом. Похоже, это был кто-то из владельцев этой банкирской империи. Непонятно, правда, зачем он спросил, готов ли я служить богу и королю? Хотя, если подумать, что он должен был спросить? Готов ли я служить банкирам? Такая постановка вопроса меня бы, конечно, сильно озадачила. Вообще, никогда раньше не задумывался о роли финансовой системы в экономики Королевства в целом. Во время работы инженером на заводе иногда поражало число связей, которым было, как паутиной, опутано моё предприятие. Поставщики, смежники, клиенты – все они были связаны сотнями невидимых нитей, и каждый прямо или опосредованно зависел от остальных. Иногда возникала мысль, что всей этой системой кто-то должен управлять, иначе, случись чего, наступит полный хаос. А сейчас доктор Вьеццоли говорит, что всем управляют банкиры. Что ж, возможно. Ведь деятельность любого предприятия, так или иначе, сводится к деньгам, а значит, к финансам.

- Вы, наверное, друг мой – обратился ко мне доктор – Хотите спросить о том, чем станете заниматься в самое ближайшее время? Ведь к такому серьёзному заданию нужна соответствующая подготовка.

Признаться, сейчас моя голова была занята несколько другим, но пришлось ответить утвердительно.

- Орсолини, у главы Департамента Безопасности есть свои соображения по этому вопросу, но они меня не касаются. Я свою задачу вижу в том, чтобы по отдельным мелким деталям вы были в состоянии составить общую картину. Это примерно, как смотреть на разрушенное мозаичное панно, от которого остались лишь отдельные небольшие фрагменты, и дорисовывать мысленно всё, что отсутствует. Но для того, чтобы уметь видеть, надо очень много знать. Вчера вы показали неплохое знание физики, но, боюсь, этого будет недостаточно. Надо будет глубже изучить физику, электротехнику, химию и ещё некоторые дисциплины. На подготовку нам осталось два месяца. Этого очень мало, поэтому заниматься придётся интенсивно.

Он замолчал и сделал движение, намереваясь встать. Но я хотел задать ещё один вопрос.

- Дотторе – поспешно спросил я, боясь, что мой собеседник сейчас со мной попрощается – Вот вы сказали, что не верите в то, что у них есть ядерные технологии столетней давности. Но, может, у вас есть какие-нибудь конкретные предположения насчёт того, какой именно технологией они владеют? Ведь, насколько я смог понять, у древних вся ядерная энергетика строилась лишь на одном принципе. Значит, вы думаете, эти вампиры открыли что-то совершенно новое?

Мой собеседник, уже было, привстав, вновь опустился на скамью. Помолчал немного, видимо, обдумывая мой вопрос, затем заговорил:

- Орсолини – тут он бросил на меня странный взгляд, значение которого можно было бы расценить, как смесь уважения и, одновременно, насмешки – Я смотрю, вы прочли достаточно много про Старое Время. Но недостаточно для того, чтобы постичь главное. Даже в библиотеке самого герцога Бонелли вы не найдёте нужных книг, так как в своё время братья неплохо порезвились. Большая часть из того, что Святая Инквизиция считала вредным, было уничтожено. А то, что осталось, находится в библиотеке Ватикана. К сожалению, боюсь, что вам туда попасть не удастся.

- А у вас есть туда доступ?

- Да, есть в некоторые отделы. Поэтому постараюсь по возможности посвящать вас в то, что мне удалось там узнать.

- А теперь вернёмся к ответу на ваш вопрос – произнёс он после некоторой паузы – То, что ядерная энергетика в Старое Время основывалась, фактически, только на одной технологии, в этом вы правы. Однако в то же самое время разрабатывались ещё несколько направлений. Некоторые были разновидностью стандартного принципа. Но была ещё одна, кардинально отличная от остальных. Если все опирались на деление тяжёлых ядер, то та, другая базировалась на синтезе лёгких. Она обещала дать энергии с каждого килограмма топлива на порядок больше, чем те, которые основаны на делении. Древние учёные больше семидесяти лет пытались воплотить этот принцип, но так ничего не добились.

О том, что сейчас говорил доктор, я имел некоторое представление. Он явно подводил к тому, что вампиры из Империи Тьмы добились успешной реализации принципа синтеза лёгких ядер. Чего лучшие умы Старого Времени сделать так и не смогли, несмотря на всю мощь их науки. И здесь мне виделось явное противоречие. Вьеццоли утверждал, будто не верит в то, что учёные из Империи Тьмы могли повторить уже работавшие в своё время технологии. И в то же время, хочет сказать, что они сумели сделать то, на что была безуспешно потрачена почти сотня лет при несравнимо более высоком уровне развития. Я прямо обратил на это внимание моего собеседника, хотя и ожидал, что это вызовет раздражение. Тот, напротив, улыбнулся.

- Браво, Орсолини. Ваш уровень оказался даже выше, чем я ожидал. Но ваш вывод поспешен, и вот почему. Перелопатив в библиотеке Ватикана гору литературы, в период, начиная лет за шестьдесят до Апокалипсиса и до самого его момента, я обнаружил одну весьма любопытную вещь. Периодически появлялись публикации, где утверждалось, будто при определённых условиях некоторые материалы, насыщенные тяжёлым водородом, показывают признаки наличия реакций ядерного синтеза. Причём, для этого не требовались сверхвысокие температуры. Авторы пытались дать свои объяснения наблюдаемым эффектам, но, честно говоря, звучало всё это не слишком убедительно. И вот лет за тридцать-сорок до Апокалипсиса в одном из самых престижных научных журналов вдруг появляется статья, которая тут же вызывает настоящий фурор в мире науки. Авторы той публикации, один из которых уже имел к тому времени громкое имя в учёных кругах, утверждали, что в их экспериментах при комнатной температуре уверенно наблюдались признаки реакций синтеза ядер гелия из ядер тяжёлого водорода.

Я, разинув рот, слушал доктора. Сейчас он говорил о вещах, про которые мне никогда не приходилось читать. Меж тем, мой собеседник продолжал свой рассказ.

- Первый год после этой статьи проводились международные конференции с триумфальными выступлениями авторов. Публикации появлялись и в главных газетах и журналах многих стран мира. Всем казалось, что наступила новая эра в энергетике. Авторов открытия чествовали, как героев.

Тут Вьеццоли замолчал, будто задумавшись о чём-то.

- А дальше, дальше-то что? – не выдержал я возникшей паузы.

- А дальше – продолжил доктор – В течение следующих нескольких лет десятки исследователей со всего света пытались повторить эти эксперименты. Никто не получил ничего похожего на результаты авторов. Всем стало ясно, что открытия не состоялось. Споры были только о том, сознательно ли авторы пошли на обман, или добросовестно заблуждались. Тот из авторов, который считался маститым учёным, потерял работу и репутацию. Фактически, как учёный он умер. С этого момента и до самого Апокалипсиса я не нашёл ни одной публикации, где бы упоминались ядерные эффекты при обычных условиях.

Мой собеседник на этот раз замолчал надолго. Наверное, сейчас на моём лице было написано разочарование. Такое многообещающее начало и вдруг – как отрезвляющий ледяной душ. Но зачем он это всё мне говорил? Ведь его слова лишь подтвердили моё утверждение. Видимо, это моё разочарование не укрылось от доктора. Он едва заметно улыбнулся и продолжил рассказ.

- Вот и я, первое, о чём подумал, что это – тупиковое направление. Но две вещи не давали покоя. Первая – зачем авторам этого несостоявшегося открытия понадобилось это делать? Начну с того, что очень слабо верится в версию ошибки. Они утверждали, что занимались данными исследованиями несколько лет, и за это время провели сотни экспериментов. Дальше: с самого начала они поступили, скорее, не как исследователи, а как рекламные агенты. Ещё до публикации созвали пресс-конференцию, давали многочисленные интервью журналистам. То есть, сделали всё для того, чтобы шумиха поднялась на весь мир. А вторая вещь – это пропажа статей по ядерным эффектам в материалах, насыщенных тяжёлым водородом. Хотя до того они в научной печати появлялись регулярно.

В рассказе моего собеседника появился отчётливый запах какого-то детектива. Не терпелось скорее добраться до развязки. Но он, как назло, вновь замолчал, глядя куда-то мимо меня, а затем встал со скамьи и принялся неспешно прохаживаться туда-сюда, сложив руки за спиной. Я даже испугался, что доктор сейчас со мной попрощается, так и не дойдя до конца истории. Но, судя по всему, ему просто захотелось немного размять ноги. Прогулявшись так с полминуты, он снова сел на своё место и заговорил.

- Чем больше я узнавал подробности, тем сильнее становилось ощущение, что тут дело нечисто. Всё это очень смахивало на искусственную провокацию. Ведь, если вдуматься – на что могли рассчитывать эти горе-учёные? Неужели они сомневались в том, что, после того, как раструбили на весь мир о своём открытии, тут же в десятках лабораторий сотни исследователей не примутся повторять их эксперименты? Очень маловероятно. Они должны были прекрасно осознавать, что в героях им ходить не больше пары лет. А дальше – всё, конец научной карьере. И, тем не менее, пошли на этот шаг. У меня есть только одно объяснение: их кто-то заставил так поступить. Кто? Видимо, тот, кому это было выгодно. К тому моменту исследования по ядерному синтезу при сверхвысоких температурах без особых успехов продолжались уже почти сорок лет. Во всём мире создавались всё более громадные и дорогие установки, на которых работали тысячи учёных. Образовывались целые научные школы во главе с академиками. Короче, это научное направление потихоньку стало превращаться в обычный бизнес. Правительства выделяют огромные средства, которыми кормится куча народа – начиная от строителей, заканчивая производителями комплектующих. А учёные каждый год дают всё новые обещания: мол, вот мы сейчас построим новую установку в десять раз дороже прежней, и тогда уж точно всё получится. Новая установка вступает в строй, но успехов опять почти нет. А дальше новые обещания и новые ещё более дорогие установки. В принципе, от этой ситуации выигрывали все, кроме населения, которое своими налогами содержало эту кормушку. Чтобы вы могли представить себе порядок цифр, могу сказать, что на деньги, потраченные на последнюю установку, которую создавали сразу несколько крупных стран, можно было бы построить несколько мостов через Мессинский пролив. Кстати, эту махину, величиной с многоэтажный дом, так до Апокалипсиса толком и не успели запустить. И тут представим себе такую ситуацию.

На этом моменте доктор вновь остановился, глядя на меня с каким-то хитрым прищуром. Я понял, что таким способом он закручивает интригу, драматизируя ситуацию.

- Вдруг кто-то из заинтересованных лиц, к примеру, учёный, участвующий в исследованиях на такой установке, читает научные журналы и натыкается в них на статьи, где указывается на эффекты, свидетельствующие о прохождении реакций синтеза ядер в условиях, не требующих гигантских температур. Как он воспримет подобные публикации? Правильно – как потенциальную угрозу своей деятельности. А что он станет делать в данной ситуации? Наиболее вероятно, что расскажет ещё более заинтересованному лицу – своему научному руководителю. Который уже лично принимает участие в дележе финансового пирога. Тот, в свою очередь, должен собрать наиболее крупных поставщиков и подрядчиков и доходчиво объяснить, сколько те потеряют, если вдруг кто-то и вправду добьётся серьёзного успеха в одном из таких альтернативных направлений. Что могут сделать эти уже по-настоящему серьёзные люди, чтобы не лишиться хорошего дохода? Самое эффективное – дискредитировать подобные исследования так, чтобы само понятие низкотемпературного ядерного синтеза стало чем-то вроде ереси, о которую никто не захотел бы запачкать свою репутацию. Лучше всего это сделать, раструбив на весь мир о величайшем прорыве, а затем с треском опровергнув. Что, собственно, мы и наблюдаем на примере той пары учёных, о которых я рассказывал. Я не знаю, каким образом на них смогли повлиять – заплатили им кучу денег, угрожали или как-то ещё, но факт остаётся фактом. Все альтернативные исследования моментально были свёрнуты.

Признаться, я не совсем понял, как рассказ моего собеседника относится к его предположению о том, что в Империи Тьмы сумели добиться успеха в ядерном синтезе. Решил осторожно спросить об этом.

- Я думаю – произнёс доктор Вьеццоли – Что такой сильный удар был нанесён неспроста. Очень вероятно, что эти самые заинтересованные лица всё-таки провели кое-какие исследования по альтернативным направлениям. И увидели, что там действительно можно добиться успеха. Возможно, что даже существуют какие-то публикации по данной теме, которые мне не удалось отыскать. Но которые могли попасть в руки учёных из Империи Тьмы.

Наконец, до меня дошёл весь смысл истории. Признаться, звучало очень логично, но всё равно оценить верность выводов моего собеседника я бы не взялся. Слишком мало мне было известно про Старое Время. Про то, каков был тогда порядок финансирования науки, про взаимоотношения в научной среде. Но я, скорее, был склонен согласиться с выводами доктора.

На этом беседа с Вьеццоли закончилась. Он встал и, улыбнувшись, попрощался. Когда вернулся в свою камеру, первое, что бросилось в глаза – листок бумаги, лежащий посреди стола. Это был мой распорядок дня. Пробежав список, я невольно улыбнулся, вновь почувствовав себя новобранцем лейтенантских курсов.

4.

Потянулись дни, похожие друг на друга, как вороны на телеграфных проводах. В шесть подъём, пробежка по парку во внутреннем дворе, затем гимнастика в спортивном зале. Завтрак, всегда стоявший на столе к моменту моего возвращения. В восемь – начало занятий, которые проходили прямо в моей камере. С утра занятия чаще всего проводил доктор Вьеццоли. Он приносил пожелтевшие от времени учебники из Старого Времени, которые я должен был конспектировать. Обычно наши уроки проходили так: сначала доктор читал лекцию по той теме, которую я конспектировал на предыдущем занятии, а затем задавал вопросы. Если мне что-то было непонятно, то популярно объяснял.

Меня постоянно подмывало спросить моего учителя, чем он вообще занимается при Доме Варбургов. В момент первой нашей встречи доктор произвёл на меня впечатление, скорее, преподавателя какого-нибудь университета или технической школы. Но после более длительного общения я решил, что этот первый вывод, судя по всему, ошибочен. Также он не походил на учёного, как я себе представлял эту категорию людей. Учёные в Королевстве занимались тем, что изучали древние книги, а затем пытались повторить то, что в них написано. Обычно они хорошо разбирались только в какой-то одной узкой области. Доктор же демонстрировал потрясающие знания очень широкого спектра.

Занятия с Вьеццоли чаще всего длились четыре часа. Затем следовал двухчасовой перерыв на обед и отдых. Это время я мог использовать по своему усмотрению, но чаще всего прогуливался по внутреннему двору в неизменной компании своего офицера-охранника. Первое время меня удивляло то, что ни разу не удалось встретить ни одной живой души, что в парке внутреннего двора, что в спортзале. Лишь в коридорах иногда встречались люди, которые при виде нашей компании тут же ускоряли шаг, словно боясь с нами столкнуться. Но, поразмыслив, решил, что, непосредственно перед тем, как я должен посетить какое-либо помещение, его просто очищают от посторонних. Собственно, и постоянное присутствие офицера, как я понял, было призвано предотвратить мое общение с кем либо.

После обеда начинались занятия по линии Голдини. Их вёл сеньор Канини – высокий худой человек с длинным аскетичным лицом и большими выпуклыми тёмными глазами. В его лице и в самом деле было что-то неуловимо собачье, так что фамилия в данном случае вполне оправдывалась. Вечно мрачный вид Канини абсолютно не вызывал никакого желания задавать вопросы о роде его деятельности, но я бы не удивился, если бы узнал, что в прошлом он служил братом Святой Инквизиции.

Основное время мой мрачный учитель уделял развитию моей зрительной памяти и внимания. Поначалу он раскладывал на столе различные предметы и давал мне полминуты времени запомнить. Затем я отворачивался, а он забирал один из предметов. Моей задачей было определить, какой именно был изъят. После того, как я научился безошибочно определять отсутствующую вещь из двадцати позиций, занятия усложнились. Теперь он, пока я не видел, производил кое-какие незначительные изменения в моей гостиной, а я должен был их назвать. Судя по тому, как на его мрачной физиономии время от времени появлялось нечто, что можно было бы назвать улыбкой, он был доволен моими успехами. В перерывах между занятиями мы играли в карты. Поначалу это меня удивляло, но затем я понял, что это тоже было частью подготовки. Правила игры были просты, а основной смысл заключался в том, чтобы противник, не догадываясь об истинном наборе карт, спешил сбросить свои. Бывало, что я набирал очень неплохую карту, но сбрасывал, по невозмутимому лицу своего соперника полагая, что его набор лучше. Однако часто бывало, что у Канини оказывалась полная шваль. Через какое-то время я уже научился достаточно хорошо владеть собой, чтобы обыгрывать своего учителя. Ещё мой инструктор частенько проводил тренировки по запоминанию лиц. Он показывал фотографию, на которой была изображена оживлённая улица какого-то города с несколькими пешеходами. Мне давалось с десяток секунд на их запоминание, а затем демонстрировалась другое фото. И я должен был сказать, есть ли там кто-нибудь из предыдущего. По мере того, как я набирался опыта, число людей на фотографиях перевалило за два десятка.

Где-то спустя месяц с начала моего пребывания в резиденции Дома Варбургов произошло событие, довольно сильно испортившее мне настроение. Когда я отдыхал после обеда, ожидая начала занятий с Канини, вместо моего вечно угрюмого инструктора в камеру зашёл офицер сопровождения. Он сказал, что меня срочно вызывает сеньор Голдини. Чертыхнувшись про себя, я последовал за ним.

Директор Департамента Безопасности принял меня как-то уж чересчур радушно. Даже привстал из-за стола, слегка растопырив свои пухлые ручки.

- Здравствуй, Орсолини – произнёс он, видимо, самым приветливым тоном, на какой был способен – Заходи, заходи, дорогой!

Это было настолько непохоже на вечно строгого и даже неприветливого Голдини, что я тут же заподозрил неладное.

Он указал мне на стул напротив себя и принялся расспрашивать об успехах на поприще обучения нелёгкому шпионскому ремеслу.

- Знаю, знаю – радостно сказал он, когда я закончил перечисление своих успехов – Канини мне докладывал. Я могу сказать только, что ты молодец. Канини говорит, что лучшего ученика у него ещё не было.

Мне, разумеется, его слова грели душу, однако были некоторые сомнения в искренности. Я, в принципе, никогда не жаловался на память, однако прекрасно осознавал, что в этом плане никаких феноменальных способностей у меня нет. Однако вежливо поблагодарил его за похвалу и добавил, что счастлив оправдать доверие руководства.

- Послушай, Орсолини – тон моего собеседника вдруг резко сделался совершенно серьёзным – Есть одна проблема. Вот этот твой доктор Вьеццоли, ты можешь сказать – чего он хочет?

Вопрос ввёл меня в ступор. Некоторое время я молчал, не зная, что ответить.

- Ну, насколько я понимаю, доктор хочет подготовить меня к заданию.

- Да, я это знаю – несколько раздражённо перебил меня Голдини – но ты мог бы сказать, какая у него цель? Зачем ему нужно это твоё задание?

Я удивлённо взглянул на своего собеседника. Казалось бы, ему в этом деле всё должно быть предельно ясно. Он же сам при первой нашей встрече говорил, что моё задание – получить информацию о неизвестном источнике энергии в Империи Тьмы. А доктор меня к этому готовит. И тут в моей голове начала складываться мозаика. Доктор, который не подчиняется директору Департамента Безопасности, готовит агента для важного задания. Похоже, сам доктор и является инициатором всего этого дела. Судя по всему, он и предложил владельцам Дома Варбургов эту операцию. А Голдини при этом, вроде, как на вторых ролях, что его бесит. А вот зачем самому доктору Вьеццоли это надо? Тут уж можно много, чего предположить. Может, разбогатеть хочет. Или осчастливить жителей Королевства. Но почему это так волнует Голдини? Уж не подозревает ли он доктора в измене? Надо отвечать предельно осторожно – ведь каждое моё слово может повредить доктору Вьеццоли.

- Сеньор Голдини – начал я – Пока я вижу только одну цель, которую преследует доктор – найти новый источник энергии. Зачем ему это нужно, я не знаю. Могу только предположить, что он хочет на этом заработать кучу денег.

- Хорошо – ответил мой собеседник – Возможно, так оно и есть. Только учти, Орсолини, что никто, кроме тебя не сможет понять всех действий твоего доктора. Просто ни у кого другого не хватит для этого ума.

Он помолчал немного, будто о чём-то раздумывая.

- Орсолини – наконец, продолжил Голдини – Я имею очень большую власть. Мне по силам исполнить почти любые твои желания. Ты понял? Даже те желания, о которых ты не решаешься мечтать. Но мне надо знать всё о намерениях этого твоего доктора. Я надеюсь, что мы договорились.

С этими словами он встал с кресла, давая понять, что беседа окончена.

Когда я вернулся к себе, мой мрачный учитель с собачьей фамилией уже ждал меня. На протяжении всего занятия в голове постоянно крутились мысли о словах Голдини, не давая сосредоточиться. Думаю, Канини был сегодня мною недоволен. И после отбоя, лёжа в кровати, я не переставал думать о сегодняшней странной беседе. Что это? Голдини подозревает, что доктор играет в какую-то свою игру? А, может, руководство Дома Варбургов не посвящает его в детали операции, в которой я задействован, что его сильно нервирует? Или же это обычная проверка меня «на вшивость»? Слишком много вопросов, на которые сейчас не найти ответов. Уже засыпая, решил что, если уж таким способом проверяют мою лояльность, то надо внимательно прислушиваться к словам доктора и не пропустить возможной провокации.

Последующие дни я был в постоянном напряжении, ожидая вызова к директору Департамента Безопасности. Мне нечего было ему сказать. Всё, что я слышал со стороны Вьеццоли, никак не расходилось с официальной версией. Однако время шло, а вызова всё не было. Потихоньку я стал забывать о том разговоре с Голдини.

Близился конец моего обучения. Всё чаще при мыслях о предстоящем задании била дрожь нетерпения, как перед боем. Что я встречу там – в той далёкой и враждебной стране? Наконец, начались экзамены, которые принимали мои учителя в присутствии самого директора Департамента Безопасности. Сомневаюсь, что он смог бы оценить мои знания по естественным наукам и инженерному делу, но судя по его довольному виду, результатами он был удовлетворён.

После экзаменов меня стали отпускать в город. Я никогда раньше не был в Венето, если не считать поездки под конвоем в карете с занавешенными окнами. Мне приходилось читать, что в Старое Время по улицам города текла вода, а жители передвигались на лодках. Сейчас, глядя на снующие туда-сюда повозки и шагающих по тротуарам пешеходов, трудно было в это поверить. Гулять мне приходилось в сопровождении неизменного молчаливого офицера, но за последние два месяца я настолько привык к его присутствию, что воспринимал как свою тень. Стояла прекрасная летняя погода, типичная для северной части Королевства. Солнце приятно ласкало лицо своими лучами, время от времени прикрываясь небольшими белыми облачками, медленно плывущими по бирюзовому небу. Видеть небо после двух месяцев пребывания в заточении, было сродни настоящему счастью.

Однажды, когда мы возвращались с очередной прогулки, часовой на входе в резиденцию, козырнув, сообщил, что меня ожидает Голдини. Прежде прекрасное настроение тут же улетучилось. Моментально вспомнился тот наш разговор, и вернулись прежние опасения.

Голдини при встрече выказал то же радушие, как и в прошлый раз, что сразу насторожило.

- Орсолини, дорогой – начал он после приветствия – Мне кажется, ты устал. Отъезд посольства назначен через две недели, и я считаю, что ты заслужил отпуск. Ты не против?

Несколько секунд я стоял, ошарашенный, не в силах вымолвить слова. Пока шёл к его кабинету, мысленно пытался отработать свои ответы на его вероятные вопросы, но то, что сейчас услышал, ввело в ступор.

- Так ты не против? – повторил свой вопрос Голдини, не дождавшись ответа.

- Никак нет, сеньор – едва нашёлся я, что сказать.

- Ну, вот и прекрасно. Пойдёшь в отпуск на десять суток, начиная с сегодняшнего дня. Знаешь, я бы посоветовал тебе съездить на родину. Ведь ты же два года не видел родителей. Поживёшь там с недельку, отдохнёшь нормально, а потом как раз со свежими силами поедешь на задание.

Услыхав это, я готов был броситься на него и расцеловать. Боже мой! Наконец-то я смогу увидеть родителей, брата, свой дом. Я стоял перед Голдини, глупо улыбаясь и не веря ещё своему счастью, а душа уже вырвалась из тела и летела на юг – на родину.

В казначействе по бумаге, выписанной Голдини, получил жалование за последние два месяца и ещё на месяц вперёд – шесть тысяч лир серебром. Половина была в звонкой монете, остальное – ассигнациями. Я шёл по улице, ощущая бедром туго набитую сумку, висящую на ремне, и чувствовал себя настоящим богачом. Более значительную сумму я держал в руках лишь однажды – когда покупал карету с конями для Франчески.

Чем ближе подъезжал я к дому, тем тревожнее становилось на душе. Меня страшила предстоящая встреча с родителями. Ещё обучаясь на лейтенантских курсах, я написал им пару писем, но так и не получил ответа. Мне тогда казалось, что они считают меня позором семьи, и основания для этого имелись. То, как я поступал тогда, было совершенно недостойным дворянина. Потерял голову, залез в долги, поставил отца в затруднительное положение. Не дождавшись от родителей письма, я решил, что, когда закончатся мои пять лет контракта, то приеду, если, конечно, останусь жив, и сам буду просить прощения.

Выйдя в Сиракузах на перрон, поднял голову и увидел над собой настоящее сицилийское небо – безоблачное и бездонное, сияющее своей безупречной синевой. Я шёл по улице, и чем ближе подходил к морю, тем явственнее ощущал воздух моих детства и юности. Запах морской соли и свежей рыбы пьянил, заставляя вдыхать полной грудью.

Сначала мне необходимо было зайти в местное отделение Дома Варбургов, отметиться там и взять на время электрическую повозку. Поначалу я пытался отказаться от этого, мотивируя тем, что не привык к подобной роскоши, но Голдини настоял. Когда я, сделав в отделении все дела, выходил из дверей на улицу, намереваясь идти в гараж за повозкой, то обратил внимание на остановившийся у подъезда экипаж. Это была карета от Ламборгини, запряженная тройкой чистокровных нумидийских рысаков. Странно засосало под ложечкой, а душа сползла куда-то в живот. Я встал, как вкопанный, глядя на эту карету. Кучер, ловко спрыгнув, подбежал и открыл дверцу. Я уже понимал, кого увижу, но всё равно, при виде её ноги сделались ватными.

5.

Грациозно спрыгнув со ступенек кареты, Франческа быстро засеменила вверх по лестнице прямо к дверям, из которых я только что вышел. Проходя быстрым шагом мимо, она мельком пробежалась взглядом сквозь меня, сделала ещё пару шагов и вдруг остановилась, словно натолкнувшись на невидимую стену. Её лицо медленно поворачивалось в мою сторону. Наконец, наши взгляды встретились. Её прекрасные карие глаза расширились, словно от ужаса. Губы полуоткрытого рта мелко затряслись.

- Сандро – прошептала она – Это ты? Ты живой?

Я застыл, будто каменное изваяние, проглотив язык. Она стояла на две ступеньки выше по лестнице и смотрела сверху вниз, прекрасная и недоступная, словно принцесса из древних сказок. Франческа сделала два шага ко мне, и теперь лицо её находилось на расстоянии вытянутой руки от моего. Она сделала движение, будто собираясь меня обнять, но тут, метнув быстрый взгляд через плечо, быстро опустила руки.

- Сандро, ты же простил меня, да? – всё так же шёпотом произнесла она, умоляюще глядя мне в глаза – Боже мой! Какая же я была дура.

Сотни раз я представлял себе нашу встречу. В часы затишья, когда я мог лежать в своей землянке и мечтать, закрыв веки, под треск дров в печке, то воображал себе, как приду к ней и, бросив презрительный взгляд, спрошу про здоровье рысаков. Мне казалось, что я ненавидел её за то, что она даже не пыталась меня дождаться, выскочив замуж, едва только подвернулся подходящий вариант. Но лишь стоило взглянуть в её глаза, глубокие, словно два бездонных колодца, как я полетел в эту глубину, забыв все слова, которые собирался ей сказать.

- Слушай, милый – звук её голоса заставил меня вынырнуть из омута – У меня сейчас кое-какие дела в этом здании. Давай в пять часов встретимся на нашем месте. Хорошо? Ты придёшь?

Я молча кивнул, не в силах вымолвить слова. Она снова посмотрела мне в лицо. Я заметил, что глаза её блестели от выступивших слёз. В них отражалось синее сицилийское небо, и я на фоне этой синевы. Франческа быстрым движением послала мне воздушный поцелуй и упорхнула.

Часы показывали полдень, значит, до нашей встречи оставалось пять часов. Решив, что это время надо использовать для поездки к родителям, я быстрым шагом направился в сторону гаража Дома Варбургов.

Нашим местом, про которое говорила Франческа, был глубоко вдающийся в море мыс в районе Ортиджа. Когда-то давно весь этот район был островом. К нему из города даже вёл мост, но после того, как уровень моря понизился, им перестали пользоваться. Сейчас развалины этого моста возвышались над пустырём, поросшим диким кустарником и низкими деревцами. На этом мысе мы вдвоём раньше часто сидели вечерами, любуясь проходящими по морю рыбачьими лодками и торговыми судами.

В гараже мне выдали сверкающее красным лаком и хромом электрическое чудо техники. Как им управлять чисто теоретически я знал, но в реальности это делать ни разу в жизни не приходилось. Решив, что это не сложнее, чем управление газолиновой повозкой, которой несколько раз всё же удалось порулить, я, под подозрительным взглядом служителя, смело уселся в мягкое кожаное кресло и осторожно сдвинул вперёд рукоять реостата. Повозка мягко тронулась с места. Я медленно повёл её через территорию гаража к воротам.

Дом моего отца находился в районе Бельведер, и до него было ходу километров десять. В экипаже обычно это расстояние удавалось преодолевать за час, учитывая, что последние три-четыре километра шёл довольно крутой подъём. На электрической повозке я доехал за полчаса, хотя и не гнал. По идее, если ручку тянуть на полную, то и за четверть часа можно было бы добраться. Но я ещё не был уверен в своём мастерстве водителя.

Ворота во двор нашего дома были раскрыты. Во дворе перед домом возился какой-то старик, перекладывая камни. Услышав шаги, он обернулся, и я узнал в нём своего отца. Господи Иисусе! Как же он постарел. Будто я отсутствовал не два года, а все двадцать. Отец выронил камень, который держал в руках, и выпрямился. Я сделал несколько шагов навстречу и остановился в трёх метрах от него. Он постоял несколько секунд, глядя на меня, затем лицо его как-то сморщилось, губы затряслись, а глаза наполнились слезами.

- Пресвятая Дева – произнес он срывающимся голосом – Мой мальчик, это ты?

- Здравствуй, папа – только и смог я произнести, так как спазм сдавил горло.

Мне показалось, что отец сейчас свалится в обморок. Я бросился вперёд и обнял его.  Отца я всегда воспринимал, как высокого человека, но сейчас он мне показался на полголовы ниже меня.

- Ну, пойдём, пойдём в дом, что же ты стоишь – бормотал отец, вытирая глаза и подталкивая меня ко входу.

- Мария! – едва переступив порог, вдруг крикнул он голосом, в котором почувствовались прежние властные нотки – Спускайся скорее, смотри, кто к нам пришёл!

По лестнице со второго этажа дома спускалась моя мама. Взглянув вниз, она вдруг пошатнулась и села на ступеньки. Я подлетел к ней, обнял и осторожно перенёс вниз.

- Сыночек мой – приговаривала мама, поглаживая меня по спине, пока я усаживал её за стол – Ты вернулся.

- Сандро, пойдём зарежем барана ради такого случая – сказал отец, поднимаясь из-за стола.

- Папа, побереги баранов – ответил я – Они тебе ещё пригодятся.

Почему-то мне было жаль несчастное животное, которое должно было поплатиться своей жизнью за моё возвращение.

Мама, тем временем, накрывала стол. Я сразу заметил, что закуска была довольно бедной. Мяса было мало, а из спиртного на стол была поставлена лишь бутылка граппы местного производства. Раньше у нас в доме граппу не употребляли, предпочитая марсалу.

Выпив пару рюмок, отец разговорился. За прошедшие два года в Сицилии очень многое изменилось. Народ стал жить беднее. Те, кто раньше покупал дорогие вина, перешли на более дешёвые. Цены на виноград упали и выращивать такие элитные сорта, как наш Неро д`Авола стало невыгодно. Кто прежде забирал у нас урожай на корню по тысяче лир за тонну, сейчас платят пятьсот, и то нос морщат. Крупные плантации, в принципе, по таким расценкам могут работать – у них куча тедесков, техника. Тем более что они почти все уже подмяты Варбургами, а прежние владельцы работают простыми управляющими.

Похожая ситуация с оливками. Люди сейчас предпочитают покупать больше дешёвого масла из кукурузы и подсолнечника, соответственно, цена на оливки упала. Отец попробовал, было выкрутиться из этой ситуации, начав собственное производство вина и оливкового масла. Взял кредит, купил оборудование, но сбыт не пошёл. Открытие небольшого магазинчика в городе проблему бы всё равно не решило, а оптовики, словно сговорившись, держат такие низкие цены, что проще всё сразу вылить.

В результате долг висит, проценты надо каждый месяц выплачивать, а выхода не видно. Пришлось заложить всё имущество и продать почти всех тедесков. Оставили только две семьи, которые у нас отработали уже лет двадцать и стали, как родные. И сейчас мой старший брат Пьетро вкалывает вместе с ними на винограднике.

Услыхав эту невесёлую историю, я помрачнел. Давило чувство вины, так как я помнил, что проблемы начались ещё до моего исчезновения, а я тогда, вместо того, чтобы помогать отцу, ещё и набрал у него денег.

- Сынок – обратился ко мне отец – Ты уж прости меня.

Я чуть не поперхнулся при этих словах. Это я ведь собирался просить у него прощения.

- За что, папа?

- За то, что мы тебя тогда не выкупили.

Я хотел ему сказать, что даже не думал тогда, что меня следует выкупать, так как прекрасно осознавал свою вину. Но тут запершило в горле и слова застряли, так и не выйдя наружу.

- Нет, папа – только и смог выдавить я из себя – Это ты меня прости.

С этими словами я открыл висевшую на ремне сумку и вытащил деньги. Сто лир я уже потратил на проезд, ещё четыреста решил оставить себе на расходы, остальное выложил на стол.

- Что это? – спросил отец, с изумлением глядя на кучу монет и ассигнаций, лежащую на столе.

- Это тебе. Надеюсь, хоть немного поможет.

Я заметил, как у отца мелко задрожали руки. Лицо выражало какую-то растерянность, словно он ещё не до конца осознал ситуацию.

- Сколько здесь? – спросил он.

- Пять с половиной тысяч серебром.

- Пресвятая Дева, сынок, откуда у тебя такие деньги? Они честные?

- Да, отец. Это то, что удалось скопить за всё время – соврал я, так как простой лейтенант не получает по две тысячи в месяц. А я, так вообще, на руки получал не больше ста лир, так как три четвёртых моего жалования уходили на покрытие долга.

- Мальчик мой – ответил отец, грустно покачивая головой – Я не могу это принять. Тебе же надо вставать на ноги, как же ты без денег?

- Папа, мне сейчас деньги не нужны, так как всем необходимым обеспечивает Армия – я решил не упоминать название Дома Варбургов, так как заметил, что у отца при имени этой банкирской империи в глазах вспыхивают недобрые огоньки – А на ноги я буду вставать, когда закончится контракт. К тому времени ещё скоплю.

Какое-то время в глазах отца читалась внутренняя борьба, но затем его взгляд сделался спокойным.

- Спасибо сынок. Эти деньги очень сильно помогут.

Мы ещё посидели за столом и поговорили о том, что случилось в нашей округе за время моего отсутствия. Я заметил, что после получения денег отец повеселел и даже как-то весь выпрямился. Часы на стене показывали четыре часа, и мне надо было уже собираться. Не желая стеснять родителей, я решил провести неделю отпуска в их загородном домике на берегу моря недалеко от Кассибиле в местечке с поэтичным названием Фонтане Бьянке. Хотя, после невесёлого рассказа отца, закралось подозрение, что дом уже может быть продан. К счастью, оказалось, что он, хотя и заложен, но пользоваться им можно.

Когда я уходил, родители пошли меня провожать. Мне не хотелось, чтобы они заметили электрическую повозку, поэтому, собственно, я и оставил её в стороне от ворот. Когда отец увидел моё транспортное средство, то обомлел. Он стоял, не говоря ни слова, и лишь качал головой. Я пробормотал, что это не моё, а мне только дали покататься. Прощание как-то скомкалось, мы все обнялись, поцеловались, а я обещал до отъезда на службу их периодически навещать.

В Ортиджу я приехал за четверть часа до назначенного срока. Франчески ещё не было, и я решил немного прогуляться. На набережной кроме меня сейчас не было ни души, хотя обычно в этот час раньше было довольно много гуляющих. Вообще, этот район уже давно начал потихоньку вымирать, но вид царившего запустения поразил. Кругом валялся мусор, который не убирался, похоже, уже несколько месяцев. Окна домов глядели на улицу пустыми глазницами, а на месте небольшого рынка, где прежде рыбаки продавали свежий улов, невысокой кучей лежали остатки прилавков. Господи, что же должно было произойти всего за два года, чтобы всё так порушилось?

Стремясь уйти от этой разрухи, вид которой заставлял сжиматься сердце, я спустился с набережной по гранитным ступеням на тропинку, ведущую к мысу. Вид безмятежной бирюзы моря, не нарушаемой даже слабым волнением, тут же вызвал воспоминания из счастливого прошлого. Здесь, на самом кончике суши мы сидели с Франческой, глядели на море и мечтали. Франческа говорила, что когда я стану главным инженером, то мы купим яхту и будем ходить на ней по всему морю. От Кипра до самой Майорки. Я не возражал ей, лишь с грустью думал про себя, что у главного инженера завода не так уж много остаётся свободного времени.

Несмотря на то, что в этот час рыбаки как раз должны выходить на вечерний лов, лодок было намного меньше, чем раньше. Но всё равно вид белых парусов и кружащихся над ними чаек заставлял забыть обо всём и представлять, что последних двух лет вовсе не было. Что это всего лишь сон, один из тех, что вроде бы помнишь сразу после пробуждения, а пройдёт немного времени, и остаётся от него только какое-то смутное ощущение и обрывки неясных образов.

Франческа задерживалась, и в этом оставалась верна себе. Часы показывали половину шестого, и солнце уже собиралось тронуть вершину холма. Я решил вернуться на набережную, как вдруг услышал цокот копыт. По набережной приближался экипаж. Это не была карета с нумидийскими рысаками, которую я ожидал увидеть. Обычный наёмный экипаж из тех, какие обычно дежурят на вокзальной площади. Повозка остановилась прямо напротив лестницы, ведущей к тропинке на мыс, и из неё выскочила девушка. До девушки было метров триста, но я не смог бы спутать её ни с кем.

Франческа быстро перепорхнула через ступеньки и, пробежав с полсотни метров в мою сторону, перешла на быстрый шаг. Едва её заметив, я тут же направился навстречу. Сердце забилось в груди, словно перед атакой. Я не выдержал и, когда дистанция между нами сократилась вполовину, побежал. Она была ослепительна в белом платье с туго перетянутой талией, разгорячённая бегом и быстрой ходьбой.

Последние несколько шагов, разделявшие нас, она преодолела бегом. Я остановился, не доходя пары метров до нее, но она вдруг прыгнула на меня, обняла, обхватив одной ладонью затылок, как обычно делала, и прижала моё лицо к своей щеке.

- Сандро, милый, ты ведь любишь меня, да? – шептала она мне в ухо.

- Да, Франческа – так же шёпотом отвечал я ей, покрывая поцелуями её горячую шею и гладя длинные чёрные, как смоль, волосы – Я люблю тебя.

Она схватила обеими руками меня за щёки, слегка отстранив от себя, а затем, посмотрев пару мгновений в глаза, прижалась губами к моим губам. Я жадно впился в эти мягкие податливые губы, словно намериваясь высосать из них всю влагу. Не знаю, сколько мы так стояли, обнявшись и прижавшись губами друг к другу. Она теребила пальцами мой затылок, а я гладил ладонями её спину. Наконец, Франческа мягко освободилась от моих объятий.

- Давай, пойдём на мыс – попросила она тихим голосом.

Мы шли по тропинке, держась за руки, и молчали. Мне хотелось её расспросить о том, что произошло за время моего отсутствия, но никак не мог решиться начать разговор.

- Это твоя электрическая повозка на набережной стоит? – вдруг спросила она. Я кивнул.

- Так ты у нас большим человеком заделался – в голосе послышался лёгкий смешок.

- Да это мне на время отпуска дали покататься.

- Всё равно. Не каждому дают на таком поездить.

- Ну, наверное, заслужил – улыбнулся я, желая обратить всё в шутку.

Наконец, мы подошли к мысу и уселись на траву. Я обнял её одной рукой за плечи, а она положила голову на моё плечо. Всё точно так, как и тогда, в прошлой жизни.

- Он сказал, что ты умер – вдруг тихо вымолвила Франческа.

- Кто сказал?

- Этот – возникла секундная пауза – Мой муж.

В том, как она произнесла последнее слово, явно слышались нотки отвращения.

- Точнее, тогда он ещё не был моим мужем – поспешно добавила она.

Повисла пауза. Я не знал, что сказать.

- Дети-то есть у вас? – спросил я, наверное, невпопад.

- Нет, хвала господу – она перекрестилась – Детей нет.

- Сандро! – почти выкрикнула она – Если бы я только знала. Если бы я знала, что это за человек. Нет, это не человек, это просто чудовище.

Плечи её мелко задрожали под моей рукой. Взглянув на неё, я увидел, что по её щекам струятся слёзы.

- Он постоянно за мной шпионит – продолжала она срывающимся голосом – Закатывает сцены ревности и даже бьёт. Вот, смотри – она подняла подол платья, оголив своё бедро – Видишь?

На её бедре, там, где оно уже начинает переходить в талию, виднелся довольно большой синяк. Ещё я заметил, что под платьем не было нижнего белья. Я не смог удержаться и провёл ладонью по мягкой бархатистой коже.

- Ах, Сандро – прошептала она, задержав мою руку своей ладонью – Господи, какая же я была дура!

Вдруг вспыхнуло непреодолимое желание. Я снова, как и тогда, в прошлом, потерял голову. Захотелось предложить ей сбежать, уехать, куда глаза глядят, и забыть обо всём на свете. Я уже открыл, было, рот, чтобы сказать всё это, но тут перед глазами возник образ Голдини. Пресвятая Дева! Я едва не совершил тяжкое преступление. Ведь за дезертирство, кроме виселицы, другого наказания не предусмотрено. Наверное, два года службы смогли меня изменить. Мне удалось взять себя под контроль. Я осторожно вытянул свою руку из-под её ладони.

- Ты надолго приехал? – вдруг спросила Франческа, поправляя подол своего шикарного платья.

- На неделю.

- Слушай, милый – она повернулась ко мне и погладила меня по щеке – Давай на неделю уедем куда-нибудь. Туда, где нас никто не знает. Снимем номер в гостинице, хорошо?

Предложение звучало заманчиво. Но как же ревнивый муж? Не убьёт ли он её после этого?

- А твой муж?

- Его вчера вызвали в Венето. Он там пробудет две недели, а я могу дома сказать, что поеду к тётке в Палермо.

Она вопросительно, почти умоляюще посмотрела мне в глаза, словно боясь, что я откажусь. Конечно, отказываться я не собирался. Однако у меня появился несколько другой план. Денег в сумке оставалось уже не так много, тем более что сто лир надо было оставить на обратную дорогу. А, хорошо зная привычки моей подруги, я всерьёз опасался, что трёхсот лир нам на неделю может не хватить. Поэтому провести это время в домике на берегу моря показалось мне более подходящей идеей. Тем более что там Франческу никто не знал. Я поделился с ней этой мыслью.

- Это же замечательно – восторженно воскликнула моя подруга – Когда мы поедем? Прямо сейчас?

Я несколько удивился такому всплеску энтузиазма, так как боялся, что она не захочет жить в какой-то глуши, и её придётся уговаривать.

До посёлка на берегу моря, в котором находился домик моих родителей, было около двадцати километров, и мы это расстояние преодолели за полчаса. Я уже увереннее чувствовал себя за рулём, поэтому на некоторых участках вытягивал реостат до упора. Остановившись перед воротами, над которыми висела надпись Фонтане Бьянке, несколько раз нажал на клаксон. Из будки вылез пожилой сторож с заспанной физиономией, который служил здесь столько, сколько себя помню. Увидев меня в электрической повозке, он замер на месте, не говоря ни слова, и наверное, стоял бы так с выпученными глазами до самой ночи, если бы я не догадался его поприветствовать. При звуках моего голоса старик очнулся и бросился открывать ворота.

- Добрый вечер, сеньор Орсолини – поклонился он нам, когда мы проезжали мимо него.

Несомненно, сторож знал всю эту историю, которая произошла со мною два года назад. И сейчас увидеть меня живым, да ещё и на таком дорогом транспортном средстве, наверное, было для него настоящим шоком.

Я дал старику пять лир и попросил привезти к дому тачку дров. Надо было готовить пищу для нас с Франческой, а я не был уверен, что в доме осталось, чем топить плиту.

- Ой, Сандро! – воскликнула моя девушка, едва мы переступили порог дома – Как здесь замечательно!

Честно говоря, я был уверен, что она, увидев обстановку, сморщит свой прекрасный носик и, в лучшем случае, промолчит. Дом не был предназначен для постоянного проживания, поэтому внутри было не слишком просторно. Мы обычно наведывались сюда на праздники. Когда я учился в технической школе, то часто на каникулах жил один здесь неделями, но когда пошёл работать на завод, то поездки сюда сделались весьма редкими. Дом был небольшим и одноэтажным, с небольшим чердаком под пологой двускатной крышей. Во дворе чувствовалась некоторая неухоженность. Кусты, обычно аккуратно подстриженные, сейчас бесформенно лохматились, на площадке перед входом, выложенной керамической плиткой, лежал довольно толстый слой пыли и листьев. Было заметно, что сюда давно никто не наведывался. Я опасался, что внутри увижу похожий беспорядок, однако, против ожидания, там было всё чисто.

Гостиная с большим овальным столом по центру была довольно просторной. Из неё вели две двери в небольшие спаленки и одна – в комнату с умывальником и душем. Водопровода, как и электричества, в доме не имелось, и для того, чтобы принять душ, необходимо было наполнить бак, висевший на стене. Кухни, как таковой, в доме не было, а готовка пищи происходила на стоявшей в углу гостиной довольно большой дровяной плиты, от которой стальной дымоход через стену выходил на улицу. В общем, обстановка была вполне приличная по меркам семьи с доходом выше среднего, но Франческе она могла показаться чересчур бедной.

Я закрыл входную дверь и обнял её. Она прижалась ко мне всем телом и обхватила обеими руками за шею. Почувствовав щекой горячее дыхание, я бросился покрывать поцелуями лицо, глаза, шею. Она подставила моим губам свои, и мы слились в жарком долгом поцелуе. Мои руки беспорядочно бродили по всему её гибкому телу, словно пытаясь вспомнить каждый уголок поверхности того, что когда-то хорошо знали. Франческа вдруг отпустила свои объятия и принялась что-то делать руками у себя за спиной. Внезапно платье упало к её ногам, и она предстала передо мною во всей своей прекрасной наготе. Несколько секунд я просто смотрел и любовался её совершенным телом. Казалось передо мною сейчас стоит одна из тех богинь, которые древние высекали из мрамора. Налюбовавшись, я бросился перед ней на колени и принялся целовать всё это совершенство, поднимаясь постепенно от кончиков пальцев ступней до самых губ. Она, часто дыша и тихо постанывая, принялась стаскивать с меня одежду. Не в силах уже сдерживать страсть, я подхватил её на руки и понёс в спальню.

Заснул я только под утро. Франческа уже давно спала, тихонько посапывая и раскидав руки по всей кровати, а я лежал с закрытыми глазами и думал о том, что через неделю придётся уехать, и увижу ли я ещё свою девушку, известно одному лишь господу. Уже почти засыпая, решил, что чему суждено случиться – решать не нам, а эту неделю надо провести так, чтобы потом было, что вспомнить.

Дни пролетали так, что казалось, будто часовая стрелка крутится, словно секундная. До полудня Франческа обычно нежилась в кровати, пока я готовил нам завтрак. Время после обеда и часов до шести проводили на пляже. До него было около километра, поэтому туда ездили на моей повозке. Я сперва не хотел светить перед местными своё дорогое транспортное средство, но для моей девушки идти четверть часа под раскалённым сицилийским солнцем, было бы сродни пытке. На пляже Франческа больше нежилась под солнцем, лёжа на ослепительно белом песке, а я в это время плавал в совершенно гладком море, время от времени натыкаясь на бьющие прямо из песчаного дна белые струи ледяной воды. Из-за чего, собственно, посёлок и получил своё название.

А после обеда, который по идее лучше было бы назвать ужином, мы шли на берег, находящийся в сотне метров от дома. Там не было пляжа, как такового. Спуск в море представлял собой скопление огромных валунов, через которые до воды приходилось очень осторожно пробираться, чтобы не упасть. Зато там обычно не было никого из людей, и мы, пользуясь темнотой, купались там голышом, освещаемые лишь серебристыми лучами ущербной луны.

После такого ночного купания следовал лёгкий ужин при свечах с бутылкой хорошего красного сицилийского вина, купленного в небольшом магазинчике в Кассибиле. А на следующий день всё опять начиналось сначала.

Так и пролетела вся неделя, словно один день. Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Настал момент, когда нам пришлось прощаться. Франческа попросила довезти её до вокзальной площади, где собиралась взять экипаж и уже на нём ехать к дому своего мужа. Мы долго стояли у повозки, обнявшись. Лишь одна мысль билась в голове, словно маятник настенных часов: увижу ли я её когда-нибудь снова? Наконец, она коротко дотронулась своими губами моих и мягко освободила объятия.

- Счастливо тебе, Сандро – тихо произнесла она, ласково погладив меня по щеке – Я буду ждать тебя.

- Я вернусь любимая – насколько смог твёрдым голосом пообещал я в ответ.

Она отвернулась и, не оглядываясь, направилась к группе извозчиков, стоящих у тротуара в полусотне метров. Лишь сев в экипаж, она обернулась ко мне, улыбнулась и послала воздушный поцелуй.

До того, как вернуть повозку в гараж, я решил последний раз перед отъездом навестить родителей. Ещё только подъезжая к дому, заметил, что за время моего отсутствия там произошли кое-какие изменения. Каменный забор сверкал свежей побелкой, а ворота – яркой голубой краской цвета сицилийского неба. В доме всё тоже было совсем не так, как в прошлый раз. Отец как будто помолодел лет на десять, вытянулся и вёл себя уверенно, каким я его всегда помнил. Мама всё время улыбалась. Было заметно, что их жизнь стала налаживаться, и они уже верили в светлое будущее. Меня усадили за стол, на котором стояла уже не граппа, а настоящая марсала. Да и блюда сильно отличались от тех, что были в прошлый мой визит.

Расспросы про мою службу очень быстро прекратились, так как по моим односложным ответам родители поняли, что распространяться на эту тему я не могу. Про Франческу я говорить не стал, так как они её на дух не переносили, прекрасно помня, из-за кого я угодил в долговую тюрьму. Через час я, извинившись, сказал, что вынужден уходить, так как тороплюсь на поезд.

- Ты молодец, Сандро – растроганно говорил отец, прощаясь – Твой прадед гордился бы тобой.

Своего прадеда я не застал живым, но из семейных преданий знал, что тот был полковником, приближённым самого короля Сицилии Альберто Первого и героем войны за независимость. После поражения войск короля пять лет просидел в тюрьме, но затем был освобождён по амнистии.

6.

В резиденцию Дома Варбургов я прибыл вовремя и сразу направился доложиться Голдини. Директор Департамента Безопасности снова имел подозрительно приветливый вид.

- Ну, здравствуй, Орсолини – произнёс он, указывая рукой на стул перед собой – Надеюсь, ты неплохо отдохнул?

И в его глазах вдруг сверкнули на мгновение ехидные искорки.

- Спасибо, сеньор – ответил я – Отдохнул хорошо. Готов к продолжению службы.

- Открой это, Орсолини – Голдини протянул мне пакет.

Внутри оказался патент капитана Армии Королевства на моё имя. Пресвятая Дева! Я раз за разом перечитывал то, что там было написано, и не мог поверить своим глазам. Мне присвоили звание капитана после двух лет выслуги! Да многие до самого конца службы ходят в лейтенантах! Я поднял глаза на Голдини. Он широко улыбался.

- Ты смотри, только не задавайся особо – сказал он, тут же придав лицу серьёзный вид – Просто помощник посла не может быть лейтенантом. Ты давай сейчас иди к себе. Завтра начинается служба.

Он махнул рукой по направлению к двери. Я встал и уже начал разворачиваться, как он вдруг хлопнул себя по лысине.

- Да, чуть не забыл. Мой департамент сейчас ведёт одно расследование.

Последнее слово моментально насторожило. Что за расследование, и как оно может меня касаться?

- Есть такое подозрение, что управляющий одного из наших отделений крутит какие-то махинации в ущерб банковскому дому. Если обвинение удастся доказать, то этому жулику сидеть лет двадцать. Да, кстати, ты же ведь у нас из Сиракуз, не так ли? Значит, этот жулик – твой земляк? Надо же, какое совпадение.

Голдини, улыбаясь, смотрел мне в глаза. Я уставился на него ничего не понимающим взором.

- И, кстати, жена у него некая Франческа, в девичестве Дель Понте. Как ты думаешь, вор должен сидеть в тюрьме?

В голове лихорадочно завертелась карусель. Что это – совпадение? Нет, таких совпадений не бывает. Значит, муж Франчески теперь управляющий отделением Дома Варбургов. Получается, папаша его ушёл или на покой, или на повышение. Стоп! Она сказала, что его вызвали в Венето как раз перед моим приездом. Наверняка, это дело рук моего начальника. Безо всякого сомнения, когда он меня проверял, то поднял моё досье с самого рождения, и там не могло не быть Франчески. Значит, он специально устроил нашу встречу. Только вот знала ли она это, или ею манипулировали вслепую? Я прокрутил в памяти тот момент, когда мы встретились  на ступеньках банка, её испуганные глаза и ужас на лице. Нет, такое сыграть тяжело, если ты не профессиональный актёр. Может, когда я вошёл в банк, её тут же вызвали? В отделении я находился около получаса, а за это время вполне можно собраться и доехать. Наверняка дом её мужа должен находиться недалеко от банка. Ладно, принимаем эту версию. Я всеми фибрами души не хотел верить в то, что это с самого начала мог быть спектакль.

Но ведь могло быть и так. К ней обратились агенты Голдини с вопросом, типа: «Вы знаете некого Алессандро Орсолини?», на что та ответила, что знает. Они, в свою очередь, говорят: «А вы не хотели бы с ним встретиться?» - и она соглашается. Это бы объяснило многое. Но тогда зачем она играла в то, что встретила меня совершенно случайно? Чёрт! Ничего не получается. В своих умозаключениях, похоже, я зашёл в тупик. Но о чём там у меня допытывался Голдини? Должен ли вор сидеть в тюрьме? Он что – спрашивает моего согласия на то, чтобы посадить мужа Франчески? Надо что-то отвечать.

- Я думаю, что тот, чьё преступление доказано, должен получить наказание.

Голдини усмехнулся, почесав подбородок. Я хорошо знал, что означает это движение. Он всегда так делал, когда затруднялся с ответом.

- Хорошо – задумчиво произнёс он после довольно долгой паузы – Следствие будет идти около полугода. По странному совпадению, как раз столько, сколько должно будет продолжаться твоё задание. И да, ещё одна вещь, которую хотел тебе сказать. Длительное тюремное заключение является хорошим основанием для положительного решения по разводу. А влияние нашего Дома на его святейшество, хотя и не афишируется но, тем не менее, известно. Я надеюсь, ты понял меня?

Вот теперь всё стало ясно. Это стимул, мотивация или как там подобные вещи ещё называются. В общем, морковка для ослика. Если я успешно выполняю задание, то меня ждёт приз – развод моей девушки с её ненавистным мужем. Браво, сеньор Голдини! Вы прекрасно разбираетесь в людях и хорошо знаете, как их мотивировать. Внезапно в памяти всплыла фраза, произнесённая им больше месяца назад. Он тогда сказал, что ему по силам исполнить почти любые мои желания. Даже те, о которых я не смею мечтать. Это явно относилось к Франческе. Значит, он уже тогда начал отрабатывать эту операцию. Но ведь в той беседе речь шла не о том, насколько эффективно мне удастся выполнить задание. Тогда он хотел, чтобы я раскрыл истинные цели деятельности доктора Вьеццоли. Может и сейчас он намекает на то, что этот приз предназначен не столько, для того, чтобы я успешно выполнил официальное поручение, сколько для выполнения личного задания Голдини? Чёрт, кажется, я серьёзно влип. Мне очень хотелось вернуть навсегда Франческу и, в то же время, совершенно не было никакого желания шпионить за доктором, к которому уже успел привязаться.

Но почему же Голдини так уверен в измене со стороны доктора Вьеццоли? Что это – обычная паранойя, или же у него есть какие-то основания для подозрений? Хотя – стоп! А с чего, собственно, я взял, что он подозревает? Может, всё намного проще. Доктор работает над каким-то важным проектом Дома Варбургов и при этом не подчиняется самому директору Департамента Безопасности. Это означает, что высшее руководство Дома не ставит его в известность о деталях проекта. А тот, в свою очередь, стремится эти детали выяснить. Но ведь Голдини же профессионал, и он прекрасно должен отдавать себе отчёт в том, чем обычно заканчивается излишнее любопытство. Сейчас он требует ответа на вопрос, понял ли я его. Надо отвечать.

- Да, сеньор – ответил я как можно более уверенным тоном – Я понял то, что после исполнения вашего задания меня ждёт награда.

Я намеренно сделал ударение на слове «вашего». Некоторое время мы молча смотрели друг другу в глаза. Мне показалось, что он сейчас оценивал меня на предмет того, достоин ли я доверия. На мгновение во взгляде что-то промелькнуло, будто он собирался что-то сказать, но затем напряжение на лице вдруг спало, и взгляд как-то потух.

- Хорошо, Орсолини, я надеюсь, что ты всё правильно понял – и он вновь уставился своим буравящим взглядом, пытаясь понять, правильно ли я уяснил для себя его слова.

Затем он встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен.

Снова, как и месяц с лишним назад, разговор с Голдини на какое-то время лишил меня покоя. И лишь суета последних дней, оставшихся до отбытия посольства, несколько ослабила напряжение.

На следующий день я отбыл в столицу Объединённого Королевства – Наполи для представления послу в Империи Тьмы. В столице мне выделили комнату в одном из зданий министерства Иностранных Дел. Конечно, то помещение, куда меня поселили, не шло ни в какое сравнение с моей роскошной тюрьмой в резиденции Дома Варбургов. В течение пары часов я должен был привести себя в порядок и явиться на приём к послу. Мой новый капитанский мундир Армии Королевства в дороге был упакован в сумку, поэтому я вынужден был сначала со всех ног лететь в ближайшую прачечную, чтобы там мне его погладили. Наконец, в отутюженном мундире с начищенными до блеска пуговицами, благоухая ароматом только что купленного одеколона и сверкая новыми сапогами, я предстал перед своим будущим начальником.

Граф Авеллино, назначенный послом, несомненно, был предупреждён о моём своеобразном статусе. Хотя я и считался его помощником, тем не менее, мог не подчиняться его распоряжениям, если они противоречили моему особому заданию. О смысле которого посла также не поставили в известность. Наверное, именно это и стало причиной довольно холодного приёма со стороны графа. Но, возможно, ещё и то, что я был представителем не слишком родовитой фамилии, представители которой, вдобавок ко всему, никогда не имели никакого отношения к дипломатической службе. Насколько я смог узнать, у посла кроме меня было ещё три помощника, и все они – отпрыски знатных вельмож и дипломатов.

- Капитан – обратился ко мне с недовольным видом граф, среднего роста тучный пожилой человек с седыми волосами и такой же седой бородкой, после того, как я представился по всей форме – Хочу вас предупредить о том, что я не намерен терпеть всякое своеволие у себя на службе. Вас рекомендовали, как высококлассного специалиста в области технологий, и именно этим вы должны будете там заниматься. То есть быть моей правой рукой по данным вопросам. Обо всём остальном я не знаю, и знать не желаю. Вы поняли? – он вопросительно направил свой взгляд на меня, явно ожидая ответа.

- Да, ваша светлость – чётко отрапортовал я.

- То-то же – уже более миролюбивым  тоном продолжил он – В канцелярии возьмёте инструкции, и чтобы за время до отъезда выучили их наизусть.

На этом приём завершился. Когда я вошёл в канцелярию, там сидело несколько довольно симпатичных девчушек. Узнав, что именно мне требуется выдать, они тут же принялись бросать на меня недвусмысленные взгляды, видимо, полагая, что молодой капитан, назначенный помощником посла, является сынком богатых и знатных родителей. Я усмехнулся про себя, придав физиономии напыщенность.

В последний день перед выездом посольства весь состав был приглашён на приём к королю. К Салерно в новый королевский дворец отправилась довольно внушительная кавалькада из экипажей самого разного класса. Впереди ехал граф Авеллино в роскошной карете с гербом Королевства. Меня усадили в экипаж с еще одним пассажиром – молодым человеком лет на пять постарше в довольно высокой степени упитанности. В дороге мы познакомились с моим соседом. Он назвался Паоло Альбарола, добавив при этом с важным видом, что является старшим сыном маркиза Альборола, а значит, его наследником.

- Орсолини? – переспросил он, наморщив лоб – Что-то не припоминаю.

Я ответил, что моя фамилия из Сицилии, а дед был соратником короля Альберто. Услыхав про мою родословную, будущий маркиз негромко хмыкнул и, никак не прокомментировав, уставился в окно.

Я разумеется, видел раньше новый королевский дворец в газетных иллюстрациях, но взглянув на него воочию, осознал, что все фотографии не могут передать и сотой части того великолепия, что открылось моему взору. Резные шпили белого мрамора, казалось, упирались в самое небо. Стены с огромными окнами были двух цветов – ослепительно белого и тёмно-зелёного, чередовавшиеся горизонтальными полосами. Портик перед главным входом с огромными колоннами – всё это должно было подчёркивать величие и власть владельца этого колоссального здания.

Вся наша многочисленная группа выстроилась в огромном центральном зале дворца в ожидании прибытия короля. Наконец, оркестр заиграл бравурный марш, блестевшие позолотой створки распахнулись, и в зал, сопровождаемый свитой расфуфыренных придворных генералов и вельмож, будто акула прилипалами, вошёл сам правитель Королевства. Мне часто приходилось видеть его портреты. Но, честно говоря, если бы не знал точно, что сейчас передо мной сам король, никогда бы не признал. Одно время у нас в хозяйстве держали индюков. Так вот, больше всего он напомнил именно эту птицу. Небольшого росточка, лысоватый, с маленькими, узко посаженными глазками, он старательно надувал грудь и задирал вверх подбородок. Было хорошо заметно, что осознание собственного величия доминирует над всеми остальными его мыслями и чувствами. Ходили упорные слухи о том, что он вот уже много лет безуспешно пытается добиться для себя от Папы императорского титула. Глядя сейчас на короля, я подумал, что слухи, скорее всего, не беспочвенны.

Король, важно прохаживаясь перед строем сотрудников нового посольства, произнёс какую-то глупую речь, смысл которой заключался в том, что мы все обязаны добросовестно служить его персоне. После этого, всё так же сопровождаемый стаей прилипал, он покинул зал.

Мы вернулись в Наполи, чтобы подготовиться к отъезду. Я раньше думал, что посольство поедет через Холодные Земли, где мне пришлось повоевать, но оказалось, что мы сначала поплывём на корабле до Константинополя, а затем по железной дороге через половину Персидской Империи. Просто из-за того, что в Холодных Землях слишком неразвитая транспортная сеть, нам пришлось бы в повозках преодолеть по бездорожью не меньше трёхсот километров.

Корабль назывался «Герцогство Фиренце». Это был новейший быстроходный крейсер с изящными обводами, тремя трубами и четырьмя двухорудийными башнями. Он встал в строй, когда я воевал в Холодных Землях, однако, когда ещё работал на заводе, приходилось частенько читать в газетах комментарии о ходе его постройки. В этих статьях подробно перечислялись его характеристики, и всячески подчёркивалось, что данный корабль не имеет себе равных во всей Ойкумене. Также газетчики утверждали, что после его ввода в строй на королевских верфях Ливорно и Анконы будут заложены ещё несколько подобных судов. Уже тогда все эти публикации вызывали стойкое ощущение пропаганды. Будто правительство хотело таким способом показать своим гражданам, что не все деньги государства пошли на новый королевский дворец.

Так или иначе, вид крейсера на самом деле впечатлял. К нам в Сиракузы иногда заходили довольно крупные торговые суда, но сейчас все они рядом с этим кораблём казались бы простыми рыбачьими лодками. Длиной он был в два поля для игры в кальчо, трубы тянулись вверх на высоту пятиэтажного дома, а в стволы орудий, которыми он ощетинился, как дикобраз, можно было бы легко просунуть голову. Видимо, в Королевстве после строительства нового дворца и вправду остались ещё деньги, раз государство способно строить таких монстров. Официально декларировалось, что крейсер создаётся для борьбы с пиратами, однако всем, кто хоть немного разбирался в политике, было понятно, что таким нехитрым способом Королевство пытается надавить на Персидскую Империю. Те давно уже объявили Чёрное море своим внутренним озером, а сейчас серьёзно усиливались в восточном Средиземноморье.

Погрузка началась в пять утра, с первыми лучами солнца. На корабль вся наша многочисленная компания погрузилась без лишней помпы. На пирс вышли лишь полтора десятка провожатых. Скорее всего, это было вызвано тем, что само отправление посольства в Империю Тьмы никем не афишировалось. Я лично не обнаружил об этом событии ни одной даже самой маленькой заметки. Поселили меня в офицерской каюте ещё с тремя молодыми людьми примерно моего возраста, одним из которых был уже знакомый будущий маркиз. До Константинополя нам предстояло плыть четыре дня, поэтому все члены нашей тесной компании сразу принялись знакомиться друг с другом. Остальные двое, как и Паоло Альбарола, оказались, как я собственно и ожидал, отпрысками знатных фамилий. Резонно предполагая, что моё не слишком высокое происхождение вызовет с их стороны пренебрежительное отношение, я решил выбрать такую тактику поведения, которая помогла бы сохранить достоинство и, в то же время, не противопоставлять себя остальным. Здесь важно вести себя проще и, главное, не заискивать. На разные неизбежные в таких случаях мелкие колкости лучше всего отвечать улыбкой, но те, которые уже граничат с оскорблением, спускать, разумеется, нельзя. И надо всегда помнить, что ты ничем не хуже их, и поставлен на этот пост за свои собственные достоинства, а они – за достоинства, возможно мнимые, своих отцов.

Одним из первых вопросов, обращённых ко мне, разумеется, было то, чем занимается мой отец. Я ответил, что он плантатор в Сицилии, на что получил удивлённые взоры со стороны двух пар глаз. Будущий маркиз уже имел представление о моём происхождении, поэтому в разговоре участия не принимал. Он сидел у открытого иллюминатора и молчал, глядя на проплывающие волны и чему-то слегка улыбаясь. Возникла мысль, что улыбка эта связана с предвкушением реакции остальных постояльцев каюты на мои слова. Честно говоря, меня самого уже эта реакция начала забавлять. Судя по вытянутым физиономиям, мои собеседники первый раз в жизни встречали помощника посла, который являлся сыном плантатора. Однако когда я сказал, что длительное время участвовал в боевых действиях в составе войск Герцога Бонелли, то моментально почувствовал изменение в отношении слушателей. Даже будущий маркиз как-то весь встрепенулся. Как я понял, среди моих соседей по каюте не было военных. Все они получили университетское образование, а затем служили клерками в министерстве Иностранных Дел. Возможно, они подумали, что я лично как-то связан с самим Герцогом.

Общение с соседями по каюте оказалось проще, чем я ожидал. Похоже, эти отпрыски богатых родителей ничего, кроме больших городов и маленьких кабинетов в жизни не видели, поэтому всю дорогу я охотно рассказывал им о своих военных похождениях. Оказалось, что все мои соседи являются, как и я, помощниками посла. Наверное, так нас поселили специально, считая, что, чем раньше мы начнём общаться друг с другом, тем лучше будет для дела. Хотя, может, были и какие-то другие мотивы. Так или иначе, четыре дня пути пролетели быстро и, наконец, мы прибыли в Константинополь – восточный форпост Королевства.

Насколько я помнил из курса истории, этот крупнейший город, по размерам и блеску соперничающий с самим Наполи, нашему Королевству достался почти случайно. Когда лет пятьдесят назад произошла война между Османским Султанатом и Персидской Империей, ситуацией решило воспользоваться не слишком тогда большое и сильное Королевство Эллада, под шумок ударив османов в спину и отхватив Константинополь и все области западнее него. Буквально через пару лет сама Эллада была поглощена Объединённым Королевством. А когда персы османов полностью разбили, то дёргаться насчёт Константинополя было уже поздно. С Объединённым Королевством Персидской Империи тягаться было не по силам. Через непродолжительное время город был изъят из Эллады и получил статус вольного, то есть стал подчиняться непосредственно самому королю. Так же, как и Анкона, Дженова, Венето, Ливорно, и ещё несколько городов. Вокруг него непрерывно шли трения между Королевством и персами. Последние постоянно требовали себе всяческих преференций в торговле, на что, разумеется, правительство Королевства не соглашалось. Похоже, как раз по причине этих самых трений Персидская Империя объявила Чёрное море своим внутренним озером, запретив проход туда всех военных кораблей, а с торговых собирая внушительные взносы.

Двое суток мы отдыхали в этом огромном городе. Зная, что ему больше двух тысяч лет, я решил время до отъезда провести в поисках древних достопримечательностей. Таковых, на удивление, осталось очень немного. Вообще, Константинополь был очень похож на любой другой крупный город юга Метрополии, будь то Наполи или Палермо. Единственным бросающимся в глаза отличием было просто невероятное число жриц любви. Обычно в Королевстве их деятельность ограничивали специальными кварталами. Здесь же они были повсюду. Молоденькие и уже в возрасте, худые и толстые, блондинки и брюнетки – по ним, казалось, можно было изучать географию всей Ойкумены. Тут встречались светловолосые голубоглазые представительницы приальпийских областей, а рядом – жгучие жительницы Калабрии. Стоило пройти полквартала, как взгляд натыкался на знойных тёмнокожих нумидиек и худеньких персиянок с густыми чёрными бровями. Каждый мог найти себе пару на любой вкус. И, главное, всё это великолепие стоило в несколько раз дешевле, чем в Метрополии.

Мои товарищи, которых снова поселили в один номер со мной в одной из гостиниц в центре города, тут же стали звать меня с собой развлечься. Наверное, в другом случае я бы согласился. Однако живые воспоминания о том счастье, что я испытывал с Франческой, делали отвратительной саму мысль о связи с какой-то местной жрицей любви.

7.

Через два дня всю нашу делегацию погрузили на паром, и мы, преодолев пролив мимо развалин гигантского древнего моста, разрушенного полвека назад, но так до сих пор и не восстановленного, вступили на землю Персидской Империи.

Почти к самому берегу были проложены железнодорожные пути, на которых стоял эшелон, состоящий из десятка пассажирских вагонов. На нём нам предстоял долгий путь к границе Империи Тьмы. Когда делегация принялась рассаживаться по вагонам, к поезду подали локомотив. Такого древнего паровоза я в своей жизни ещё не видел. У меня создалось стойкое впечатление, что он сошёл с картинок из книг про Старое Время, причём, наиболее древнего его периода. Хотя, не исключено, что этому динозавру и в самом деле было лет двести. Закралось сомнение в том, что эта развалина сможет доставить нас до места назначения.

Персы всё время кичились древностью своего народа и государства, однако их железные дороги не шли ни в какое сравнение с магистралями Королевства. Скорость движения нашего состава, если и превышала таковую угольных конвоев, то ненамного. Наш эшелон постоянно останавливался на полустанках и разъездах, и тогда к нему, крича и расталкивая друг друга локтями, бежала толпа торговцев. Когда впервые довелось увидеть это зрелище, я не на шутку переволновался, решив, что это нападение. По привычке даже схватился за бок – то место, где на войне постоянно висел мой небольшой офицерский автомат. Но потом уже привык к виду этих несчастных оборванных людей, единственным средством существования которых было продать хоть что-нибудь пассажирам остановившегося здесь поезда. Порядок на остановках поддерживали несколько вооружённых бойцов в форме персидской армии, которые сопровождали наш состав. Одного вида этого весьма малочисленного отряда оказывалось вполне достаточно для того, чтобы торговцы не пытались приблизиться к вагонам ближе нескольких метров. Я читал, что когда Персидская Империя завоевала эти места полвека назад, то устроила здесь форменную резню. Не знаю, так это или нет, но было хорошо заметно, что вооружённые люди в форме внушают местному населению большое уважение. Хотя, наверное, более правильным было бы назвать это чувство страхом.

Между остановками наш эшелон плёлся, как черепаха, а когда ехали по горам, то я иногда всерьёз начинал опасаться, что состав сейчас примется сползать по склону назад. На пятый день пути поезд, наконец, покинул горы, и за окнами показалась бескрайняя водная гладь. Насколько я мог судить из своих познаний в географии, это было Каспийское озеро. Дальше состав покатил по берегу, зажатому между водой и холмами, где-то в туманной дымке переходящими уже в настоящие горы. Через день мы подъехали к какому-то крупному городу. Из разговоров в вагоне я услышал, что он называется Баку, и тут же вспомнил, что в его окрестностях добывается четыре пятых нефти всей Ойкумены. И именно продажа нефти составляет львиную долю доходов Персидской Империи. В Баку мы стояли несколько часов, но всё это время эшелон находился на запасных путях и, не то, что в город, даже на территорию вокзала нас не выпускали.

На восьмой день нашего неспешного путешествия ранним утром состав остановился. Я выглянул в окно. Небо только начинало сереть, шёл дождь, мелкий, как пыль. Невдалеке горели какие-то огни и слышались голоса. Я зашёл в купе проводника нашего вагона узнать, что за остановка. Проводник немного понимал государственный язык Королевства. Это был черноволосый бородатый мужчина среднего возраста в форме капрала персидских железнодорожных войск.

- Дербент – отрывисто ответил он.

Тут снаружи раздался лязг, и вагон вдруг сильно качнуло. Мне даже пришлось схватиться за поручень, чтобы не упасть.

- Что это? – спросил я.

- Бронепоезд подцепили – получил я лаконичный ответ.

Поняв, что из проводника ничего большего выудить не удастся, решил выйти из вагона и посмотреть самому. На улице было прохладно, ветра почти не было, но водяная пыль противно обволакивала лицо и забивалась за воротник. Серое небо потихоньку светлело, тусклые фонари тоже помогали разрывать влажную темноту. Я обнаружил, что наш эшелон стоит между двух высоких каменных стен, расположенных в полукилометре друг от друга. Та стена, куда смотрела голова нашего поезда, казалась выше. Стены одним концом уходили куда-то в горы, другим упирались в море, плескавшееся в паре сотен метров от путей. Перед вагоном, который ранее был головным, сейчас стояла какая-то бесформенная тёмная масса. Подойдя ближе, я увидел, что это является неким подобием броневагона. Вид его вызывал подозрение, что изготовили это чудо в какой-нибудь сельской мастерской. Стальные листы были соединены коряво, на некоторых стыках бросались в глаза неровные зазоры. Заклёпки тоже были поставлены кое-как, с гуляющими интервалами и различающейся высотой головок. Тем не менее, короткоствольные пушки среднего калибра в двух башнях выглядели довольно грозно.

Впереди по ходу поезда, метрах в двадцати от себя увидел человека, одетого в длинный плащ, стоящего около паравоза. Подойдя ближе, узнал его. Это был начальник службы безопасности посольства капитан Пьяджи. В Константинополе он сменил свой мундир на штатский костюм и требовал, чтобы к нему обращались, как к гражданскому лицу. Я подумал, что Пьяджи, по роду своей деятельности, должен быть осведомлён более меня, и решил подойти к нему, чтобы узнать, зачем нам понадобился броневагон.

- Севернее, там, за стеной – он махнул рукой по ходу поезда – Начинаются дикие места. От Дербента до самого Хаджи-Тархана. Формально территория и население подчиняются персидскому падишаху, но реально его власть существует лишь вблизи укреплённых пунктов. Эти северные территории Османского Султаната пали последними. Их защитники ушли в горы и до сих пор совершают набеги на города и крепости. Есть данные, что и сам султан находится в горах. Вернее, наследник того султана, которого официально признавали правители Ойкумены. Фактически, война к северу от Дербента последние полвека никогда не прекращалась. И она отнимает у персов значительные ресурсы. Есть такие сведения, что османы умудряются держаться так долго только потому, что получают помощь со стороны Империи Тьмы. Возможно, в последнее время эта помощь усилилась, так как нападения стали происходить уже южнее Дербента, и даже в районе нефтепромыслов. Конечно, это странно.

- Что именно странно? – не дошёл до меня смысл последней фразы.

- Странно то, что Империя Тьмы помогает османам. Лет за двадцать до того, как потерпеть поражение от персов, османы отхватили от них очень приличный кусок территории. Собственно, тот же Дербент и Хаджи-Тархан – это всё бывшие земли Империи Тьмы, которые сначала оттяпали у них османы, а затем уже у осман отобрали персы.

После слов моего собеседника возникло ощущение, не то, что опасности, а скорее неуверенности. Я выразил сомнение в том, что этот непонятно где и из чего сделанный броневагон сможет уберечь нас от внезапного нападения.

- Дорога хорошо охраняется. Километров пять-десять в сторону гор зона вполне безопасная. Вообще, когда мы с персами обсуждали этот маршрут, я первоначально настаивал на морском пути до Хаджи-Тархана. Однако они выступали за железную дорогу, говоря, что в это время года на море бывают очень сильные штормы.

Я попрощался с Пьяджи и пошёл к своему вагону, переваривая в голове полученные сведения. Никогда раньше мне не приходилось глубоко вникать в то, что называется международной политикой, где подчас трудно распознать реальные интересы участвующих сторон. Да и сами стороны, бывает, не видны за происходящими событиями.

Несмотря на мои опасения, до Хаджи-Тархана мы добрались за два дня без происшествий. Я понял, что мы приближаемся к цели нашего путешествия по тому, что мёртвое однообразие бескрайней равнины время от времени стало нарушаться развалинами каких-то бывших населённых пунктов. Сначала появились одиноко стоящие белые печи с трубами, смотрящими в небо. Потом стали попадаться развалины каменных трёх-пятиэтажных домов. Наконец, поезд въехал в то, что можно было считать останками плотной городской застройки. Мимо окон проплывали груды кирпича и искорёженного бетона. Иногда попадались почти целые здания, слегка повреждённые снарядами, и смотрящие на окружающий мир пустыми чёрными глазницами окон. Этот вид мне был очень хорошо знаком. Я это уже видел, когда боевые действия в Холодных Землях велись среди развалин бывших городов.

Поезд медленно пробирался среди скелетов зданий и строительного мусора и, наконец, остановился на большой станции, имевшей более или менее приличный вид. Здание вокзала неплохо сохранилось, хотя фасад нёс явно различимые следы боёв. Похоже, руководство Персидской Империи не слишком заботилось восстановлением Хаджи-Тархана. Когда-то это был довольно крупный город. Судя по тому, сколько времени мы ехали сквозь развалины многоэтажных жилых кварталов, раньше здесь проживали десятки, если не сотни тысяч человек. Но персы сейчас его воспринимают не как город, а как укреплённый пункт, самый северный форпост своей империи. До линии фронта, которая практически не двигалась в течение вот уже нескольких лет, отсюда было не более полусотни километров.

Я вышел размять ноги на перрон, покрытый довольно толстым слоем скользкой грязи. Дул пронизывающий северный ветер. Было заметно, что мы уже совсем близко от Империи Тьмы – царства вечного холода. Никогда не мог понять, как люди умудряются жить в местах, где снег лежит по девять месяцев в году. Когда ещё воевал в Холодных Землях, то приписывал это каким-то нечеловеческим способностям зомбаков и вампиров. Но теперь, зная, что всё это обычные люди, не находил объяснения данному факту. Они же должны чем-то питаться, а что может вырасти за такое короткое лето?

Тем временем, началось перестроение нашего эшелона. Броневагон отцепили, и сейчас паровоз должен был подойти к хвосту поезда. Насколько мне была известна процедура пересечения линии фронта, наш состав должны были доставить на нейтральную полосу, а затем уже на другую сторону фронта его вытягивал паровоз, принадлежащий Империи Тьмы. Ради всей этой процедуры между воюющими сторонами было даже заключено соглашение о прекращении огня сроком на месяц и восстановлены железнодорожные пути, проходящие через линию фронта. Через полчаса все действия по перестроению были завершены, и мы продолжили свой путь.

Спустя час состав начал тормозить, пока не замедлился до скорости быстро идущего пешехода. За окном вовсю уже можно было заметить признаки приближения зоны боевых действий: полевые военные склады, артиллерийские батареи, вереницы повозок, набитые людьми в униформе, а также ящиками с оружием и боеприпасами. Единственное, чего не наблюдалось, это санитарных повозок что, разумеется, объяснялось действующим соглашением о прекращении огня. Вот уже пошли траншеи, окопы и ряды колючей проволоки. Значит, линия фронта совсем близко. Наконец, эшелон остановился на просторной, метров триста в длину и ширину, ровной площадке, местами изрытой воронками от снарядов. Периметр был окружён несколькими рядами колючей проволоки. С четверть часа состав стоял неподвижно, затем послышался лязг, вагон дёрнулся и эшелон, медленно набирая скорость, снова двинулся вперёд. Ряды колючей проволоки, ограждающие площадку, остались позади. Мы вступили на территорию Империи Тьмы.

Мимо окон проплывали примерно те же картины, как и на той, персидской стороне. Разница была лишь в том, что меньше было конных повозок и больше газолиновых. И ещё люди, сидевшие в повозках и шедшие строем по обочинам дорог, были одеты в очень хорошо знакомую мне униформу. И вид её вызывал мгновенную реакцию только одного сорта – очередь из автомата или бросок гранаты. Сейчас, при взгляде на эти толпы зомбаков, становилось не по себе. Рассудком я понимал, что это обычные люди, с правителями которых у нас заключен мирный договор, но ощущение какой-то абсурдности происходящего заставляло шевелиться волосы, и вызывало дрожь по всему телу.

Однако спустя какое-то время вид за окном уже не вызывал подобных чувств. Многочисленные отряды зомбаков всё так же проплывали мимо нас, но ничего не происходило. Никто не собирался на нас нападать, я постепенно успокоился и даже стал с интересом наблюдать за происходящим. Газолиновые повозки зомбаков довольно сильно отличались от наших своим внешним видом. Главным отличием было то, что место водителя в них было полностью закрыто со всех сторон, тем не менее, оставляя хороший обзор через широкие и высокие окна. Конечно, такая особенность конструкции объяснялась холодным климатом. Когда я воевал в Холодных землях, тыловые умельцы тоже теми или иными способами пытались прикрыть место водителя. Однако наше снабжение, в основном, осуществлялось конной тягой. Здесь же, насколько я мог заметить, большая часть грузов перевозилась всё-таки механическим способом.

Я заметил, что состав начал притормаживать. Через несколько минут показался разъезд, и на нём поезд окончательно встал. Послышался гудок, и спустя некоторое время на параллельных путях показался паровоз. Видимо, он и тащил наш состав от линии фронта. Паровоз был небольшим, такие у нас, как правило, разводят вагоны на станциях. Я заметил, что в его тендере, там, где обычно хранят уголь, была видна куча дров. Похоже, в угле вампиры явно испытывают нехватку. Через минуту раздался лязг, обычно вызываемый подсоединением локомотива, вагон дёрнулся, и наш путь на север продолжился.

Дальше поехали быстро. Скорость состава была не меньше, чем на магистралях Королевства. Мимо мелькали невысокие холмы, небольшие населённые пункты, обычно состоящие из десятка двух-трёхэтажных строений, сельскохозяйственные угодья с уже убранным урожаем чернели вспаханной землёй. Наконец, спустя пять-шесть часов после пересечения линии фронта, поезд вошёл в тоннель. Примерно с полчаса наш состав двигался в темноте, изредка нарушаемой одинокими электрическими фонарями на стенах. Затем мы начали замедляться, и через некоторое время поезд оказался в просторном довольно хорошо освещённом зале. Раздался короткий гудок, заскрипели тормоза, и состав остановился у широкой платформы, на которой стояла группа людей в униформе. От группы отделились несколько человек и направились к вагонам. Один из них зашёл в наш вагон и встал у двери.

Я с интересом разглядывал вошедшего. Совершенно обычный человек, каких можно встретить в любом городе Королевства. Интересно, это вампир или зомбак? Я никак не мог отказаться от годами вбиваемой в голову идеи делить жителей данной страны на две эти категории. Через минуту снаружи раздались звуки команды на незнакомом языке. Наш гость, до того стоявший, как статуя, вперив взгляд прямо перед собой, сразу ожил.

- Просьба всем покинуть вагон и построиться на платформе – вдруг громко произнёс он с очень сильным акцентом. Сочетание в одной фразе слов «просьба» и «построиться» сильно развеселило. Однако первое слово вселяло надежду на то, что нашу делегацию ждёт достойное обращение.

Я вместе со всеми вышел на перрон и огляделся. У вагонов собралась толпа в сотню человек. Люди тихо разговаривали между собой и удивлённо осматривались по сторонам. У головы поезда посол Авеллино и начальник службы безопасности Пьяджи о чём-то беседовали с тремя людьми в униформе. Я осмотрелся. Здание вокзала впечатляло. Зал был шириной не меньше полусотни метров, и внутри умещались три широкие платформы с проходящими между ними путями. Под высоким, не менее десяти метров, потолком горели яркие электрические фонари непривычно белого с голубизной света. Но настоящий шок я испытал, бросив взгляд на паровоз. У него не было ни трубы, ни котла. Даже тендер для угля отсутствовал, зато сверху стояла какая-то конструкция, упиравшаяся в провод, натянутый на высоте около четырёх метров над путями. До меня, наконец, дошло, что это и есть паровоз на электрической тяге, про который говорил Голдини. Хотя, конечно, называть его паровозом было бы неправильно.

Мы так постояли с четверть часа, и всё это время местные в униформе под руководством своего, по-видимому, офицера и в присутствии Авеллино и Пьяджи выгружали из нашего поезда ящики с разным оборудованием, которое ехало вместе с делегацией. Когда весь груз оказался на платформе, паровоз, который, наверное, правильно было бы называть электровозом, коротко прогудел и принялся не спеша выталкивать состав обратно в тоннель, издавая при этом странное жужжание, совершенно не похожее на обычное пыхтение паровоза. Через несколько минут из соседнего тоннеля послышался громкий вой и лязг. Затем из проёма тёмной норы показались быстро приближающиеся два ярко горящих глаза. На миг почудилось, что сейчас оттуда выскочит гигантское чудовище, чтобы всех нас слопать. Однако через секунду вместо чудовища из тоннеля выехал поезд. Он был поуже и пониже обычных поездов. Всего я насчитал восемь вагонов и обратил внимание, что у состава отсутствовал локомотив. Он остановился у нашей платформы со стороны, противоположной той, на которую приехал поезд с нашей делегацией. Вдруг сами открылись створки раздвижных дверей, которых было по четыре у каждого вагона. От человека в форме, того самого, который скомандовал нам выйти из вагона на платформу, и всё это время стоящего рядом, поступила команда занять места в этом новом поезде. Народ нерешительно и с опаской принялся заполнять вагоны. Я вслед за остальными зашёл вовнутрь. Внутри не было отдельных сидений. Вместо них к стенам были прикреплены длинные скамьи, занимавшие всё расстояние между дверьми. Спустя пару минут все уже расселись по местам. В вагон заглянул Пьяджо, убедился, что всё в порядке, и вышел. Ещё через некоторое время раздался громкий свисток, и створки дверей сдвинулись. Почему-то от вида этих закрывающихся дверей засосало под ложечкой. Появилось ощущение, будто угодил в ловушку. Хотя, конечно, разумом я понимал, что если бы с нами хотели сотворить что-нибудь нехорошее, это можно было бы легко проделать, едва лишь поезд с делегацией пересёк границу Империи Тьмы.

Поезд тронулся и с нарастающим воем стал быстро набирать скорость. Мы заехали в тоннель, и снаружи наступил мрак, разгоняемый лишь редкими фонарями, быстро проносящимися мимо окон. Я вдруг понял, что это всё мне напомнило. В книгах про Старое Время встречались упоминания о некоем виде городского подземного транспорта, называемом метрополитен. Когда мы с Франческой ездили в Наполи, то посещали там нечто-то вроде подземного музея. Мы долго спускались по лестнице, а когда оказались в самом низу, на огромной глубине, то чуть с ума не сошли от восхищения. Колоссальный подземный зал был отделан голубым камнем с мириадами сверкающих искр, блестевших, словно звёзды на ночном небе. Самым удивительным было узнать, что этот дворец был когда-то всего лишь станцией городского транспорта.

Наш поезд продолжал мчаться по тоннелю. Иногда за окнами быстро проносились просторные хорошо освещённые залы, по-видимому, станции этого метрополитена. На платформах мелькали многочисленные люди, но рассмотреть их подробно не было никакой возможности. Поезд, гудя, проскакивал станции, даже не притормаживая. Наконец, я почувствовал, что наш состав начинает сбавлять ход. Снаружи показался свет. Мы въехали на станцию и остановились. Открылись раздвижные двери и наш сопровождающий, севший в вагон вместе с нами, дал команду на выход.

Снаружи нас уже встречали. Около двух десятков человек в неизменной униформе стояли вдоль вагонов. Я заметил, что к небольшой группе встречающих из трёх человек подошли Авеллино и Пьяджи в сопровождении пары местных. Вообще, сильно удивляло то, что ни одного местного я еще не видел в обычной одежде. Создавалось впечатление, что в этой стране все военные. Ну, или же военные заведуют всеми дипломатическими делами. Напротив, в нашей делегации мундир носил лишь один военный атташе граф Гаэтани, а все остальные были одеты в обычные гражданские костюмы. Хотя я был уверен в том, что кроме меня и Пьяджи минимум ещё с десяток сотрудников имели офицерские звания. Пока стояли, я осмотрелся. Зал станции хотя и был довольно просторным и хорошо освещён, однако его внутреннее убранство не шло ни в какое сравнение с тем, что мы с Франческой видели в подземном музее Наполи. Стены и колонны здесь представляли собой обычные окрашенные бетон и кирпич. Но ничего большего от страны, почти круглый год покрытой снегом, и к тому же десятки лет непрерывно воюющей с половиной Ойкумены ожидать и не следовало. Удивительно, как они вообще в подобных условиях умудрились добиться такого прогресса.

Посол и начальник службы безопасности закончили беседу с местными и повернулись к толпе сотрудников посольства, мнущихся на платформе в ожидании дальнейших распоряжений. Наконец, прозвучала команда и мы все направились к ведущей наверх широкой каменной лестнице. Метрополитен оказался неглубоким. Честно говоря, после того, что мы с Франческой наблюдали в Наполи, я ожидал, что придётся долго подниматься на поверхность. Однако, преодолев четыре пролёта по два десятка ступеней, мы вышли на поверхность.

Уже вечерело, тусклый оранжевый круг солнца, скрывающийся за неплотной облачной пеленой, вот-вот уже должен был тронуть горизонт. Дул пронизывающий северный ветер, несущий мелкие капли, отбивающие дробь по плечам и лицу. Стояла так хорошо мне знакомая по Холодным Землям, типичная для середины сентября погода. Все члены нашей делегации, разумеется, были предупреждены заранее о климатических особенностях здешних мест, и сейчас были одеты соответствующим образом. Однако одно дело – чисто теоретическое знание, а другое – испытать всё это на своей шкуре. Я не без некоторого злорадства наблюдал, как большая часть людей принялась ёжиться, поднимать воротники и натягивать глубже головные уборы.

Здание посольства располагалось совсем недалеко от станции метрополитена, из которой мы вышли. Расстояние не превышало и двух сотен метров. Оно стояло особняком от остальных строений, судя по всему, на окраине города. За ним простирался бескрайний лес. Это было большое четырёхэтажное строение из красного кирпича, огороженное со всех сторон невысоким каменным забором. У ворот располагался небольшой домик, похоже, для охраны. Форма сооружения была крайне простая, без помпезности: никаких украшений, портиков и колонн, характерных для представительских строений Королевства. Возникла мысль, что внутри нас явно ждут спартанские условия. Для меня это, конечно, проблемы не составляет. После года проживания в землянках любое помещение с кроватью и стулом вполне уже может считаться элитным жильём, но вот коллеги по дипломатической работе, скорее всего, привыкли к несколько другому качеству жизни. Будучи воспитан в не слишком богатой и знатной семье, где меня приучали с детства добиваться всего своим трудом и умом, я недолюбливал представителей высшей аристократии, которые получали чины и звания, в основном, лишь благодаря своему происхождению. Поэтому предвкушение того, какое разочарование появится на лицах моих коллег, когда мы войдём вовнутрь, немного грело душу.

Однако, вопреки ожиданиям, обстановка внутри оказалась вполне на уровне. Конечно, внутреннее убранство помещений нельзя было назвать роскошным. Но и бедным я бы тоже его не назвал. Сразу при входе, охраняемом двумя местными бойцами, располагался довольно приличных размеров хорошо освещённый электрическими фонарями зал с несколькими кожаными диванами и стойкой. На моё удивление, в холле нашу компанию поджидали несколько человек в гражданской одежде. По тому, как с ними тепло поздоровался граф Авеллино, и по начавшемуся разговору, я понял, что это люди из Королевства, которые приехали сюда какое-то время назад. Наверное, чтобы подготовить здесь всё к приезду делегации. Интересно, когда они успели приехать? Ведь мирный договор был подписан всего три месяца назад, а с момента заключения перемирия прошло не более полугода. Да и каким путём они добирались? Через линию фронта между персами и вампирами никак не могли, так как там всё успели подготовить буквально за несколько дней перед нашей делегацией. Неужели через Холодные Земли?

Мимо стойки проход вёл в коридор и на широкую каменную лестницу. Здесь толпу разделили. Большую часть в сопровождении Пьяджи и некоторых из тех, кто нас встречал при входе, повели наверх, а меня вместе с ещё парой десятков человек во главе с графом Авеллино – прямо по коридору. Через десяток метров один из сопровождающих открыл довольно широкую двустворчатую дверь, и наша группа очутилась в саду, где меж выложенных камнем дорожек росли деревья и кустарники, больше подходящие для мягкого климата Королевства, чем для этих холодных мест. Мгновенно всплыло, где я видел раньше нечто подобное. Очень похожий сад был во внутреннем дворе резиденции Варбургов, хотя и намного больших размеров. Машинально подняв голову вверх, я обомлел. Сверху вместо неба над внутренним двором висел стеклянный купол. Насколько я смог заметить, данный факт произвёл шокирующее впечатление практически на всех присутствующих, за исключением, наверное, лишь самого Авеллино. Похоже, сам он заранее знал про этот сюрприз.

Вся первая неделя пребывания в здании посольства прошла за налаживанием работы и быта. За территорию никого из сотрудников посольства не выпускали. Всё, что нужно, заказывалось завхозом и привозилось из города. Прямо в здании находился ресторан, где можно было хорошо и недорого поесть, а также несколько магазинов, в которых продавались разнообразные товары, произведённые в Королевстве. Вообще, посольство сильно смахивало на осаждённую крепость. Правда, с той разницей, что в ней осаждённые жили со всеми удобствами, а осаждающие совершенно не собирались никого штурмовать. Да и по большому счёту, куда было выходить из здания? В незнакомый город, населённый непонятными, возможно, враждебными жителями, не понимающими язык Королевства? И зачем – просто погулять по нешироким улицам среди больших приземистых каменных домов с маленькими окошками? На которых, как можно было заметить из окон посольства, очень редко появлялись пешеходы и транспортные средства. Или, может, чтобы прокатиться в вагоне метрополитена и остаться навсегда в этих мрачных подземельях? Тем более что к концу первой недели пошёл снег, на который теплолюбивые граждане Королевства смотрели из окон с нескрываемым ужасом. Снег, ложась на землю, довольно быстро таял. Однако, будучи хорошо знаком с особенностями здешнего климата, я понимал, что ещё пара недель, и появится устойчивый снежный покров. Который сойдёт полностью лишь через девять месяцев.

Всю неделю граф Авеллино каждый день собирал своих помощников, включая меня, на совещания. На них мы готовились к предстоящим переговорам. Каждый из помощников отвечал за подготовку договоров о сотрудничестве в своей какой-то узкой области. Лично для меня такими вопросами являлось приобретение Королевством у Империи Тьмы важных для нашей промышленности технологий. Остальные отвечали за торговлю сырьём, энергоносителями и продовольствием.

На седьмые или восьмые сутки нашего пребывания в здании посольства граф перед ужином собрал нас уже во второй раз за день.

- Завтра начнутся консультации – мрачно проговорил он, обведя нас всех суровым взглядом из-под косматых седых бровей – Поедете каждый в своё место. У них разными направлениями хозяйства заведуют отдельные комиссии, что-то вроде наших министерств. Вы это должны знать, если внимательно читали свои инструкции.

Да, я это всё прочёл в инструкциях, которые получил ещё в Министерстве Иностранных Дел, и всю дорогу тщательно изучал. В отличие от моих коллег, предпочитавших игру в карты. Там, в частности, был прописан категорический запрет произносить в присутствии местных такие фразы и слова, как «империя тьмы», «вампир», «зомбак» и некоторые другие, могущие оскорбить их слух. Также в общении с местными необходимо было правильно произносить название их страны. Я постарался выучить это слово на их языке, хотя и не был уверен в правильности своей артикуляции. На наш язык оно буквально переводилось как «Свободия». Было и полное официальное наименование. На языке Королевства оно звучало, как «Страна Свободных Людей». И, в принципе для этого официального названия разрешалось использовать наш язык. Больше всего меня сейчас интересовало то, как мы завтра поедем в эти их комиссии, если нам всем запрещён выход из здания. Я уже хотел было задать этот вопрос, но Авеллино меня опередил.

- С утра за каждым из вас сюда прибудет свой сопровождающий. Смотрите, не опозорьте завтра меня и Его Величество. Ещё раз проштудируйте инструкции, вспомните всё, что я вам вдалбливал всю эту неделю. Поняли?

- А как мы будем общаться с сопровождающими? – подал голос Марио Караччиоло – помощник графа по вопросам поставок продовольствия, примерно моего возраста худой и высокий черноглазый брюнет.

- Все сопровождающие могут разговаривать на нашем языке, хотя я и не знаю, в какой степени. Они же будут переводчиками на всех консультациях и переговорах.

На этом совещание завершилось, и мы покинули кабинет графа. Насколько я понял, мои друзья-коллеги направились в ресторан. Я же пошёл в свою комнату ещё раз просмотреть все материалы, чтобы лучше подготовиться к завтрашнему дню. Предстоящая встреча лицом к лицу с кучей, уж не знаю, вампиров, зомбаков или же свободных людей вызывала сильное волнение, вплоть до дрожи в коленках. Совсем, как перед боем.

Наутро, едва я успел привести себя в порядок и сходить в ресторан на завтрак, в мою комнату заглянул Паоло Альбарола.

- Там тебя внизу в приёмной ждут – произнёс он с какой-то странной ухмылкой.

- Кто ждёт? – спросил я.

- Сопровождающий твой, кто же ещё – и будущий маркиз бросил на меня загадочный взгляд.

Несколько заинтригованный его видом и тоном, я накинул пальто и поспешил вниз.

8.

В холле на кожаном диване у стойки дежурного сидела какая-то девочка в местной офицерской униформе. Её спина была выпрямлена и не касалась спинки дивана, а ладони сложены на коленях. Создавалось впечатление, что она была будто не в своей тарелке. Я обвёл взглядом весь холл, но больше никого не увидел. Хотел уже спросить у дежурного, но тут девочка встала и сделала пару шагов ко мне.

- Сеньор Орсолини? – спросила она звонким голосом с сильным акцентом.

Я с удивлением принялся осматривать существо, стоящее сейчас передо мной. На вид лет семнадцать, на полторы головы ниже меня. Форменный туго затянутый на поясе бушлат лишь подчёркивал её хрупкость. Однако большие, в пол лица, глаза цвета неба её холодной страны смотрели уверенно прямо на меня. Мне не приходилось раньше замечать подобной уверенности во взглядах женщин Королевства. Нет, не презрения к окружающим, какое можно часто увидеть в глазах очень знатных и богатых дам, а что-то, что вообще трудно ухватить а, тем более, передать словами. Вообще, в моей стране женщины, не считая представительниц высшей аристократии, делились на две категории – жертв и хищниц. У жертв в глазах была написана покорность и готовность принять всё, что приготовила судьба. Хищницы на всех окружающих смотрят взглядом охотника, ищущего свою добычу. Глаза же смотревшей на меня девочки говорили то, что она точно знает, что делает и зачем живёт. Я тут же отметил, что она весьма привлекательна. Правильной формы овал лица, красивый рот со слегка пухлыми губками. Если бы мне не нравились больше женщины совершенно другого склада, такие, как моя Франческа – высокие, черноволосые, с тёмными глазами, то я бы даже мог сказать, что она прекрасна. Я не выдержал взгляда и отвёл глаза. И тут мой взор упал на её петлицы со знаками различия. Наверное, в этот момент у меня отвисла челюсть. Пресвятая дева! Зачем они одели школьницу в форму капитана инженерных войск? К чему этот маскарад?

Я поднял удивлённый взгляд на гостью.

- Она есть сеньор Орсолини? – снова повторила девочка-капитан.

До меня сперва не дошёл смысл вопроса, но затем я понял, что она использует древнюю, уже сто лет как ушедшую форму вежливого обращения в языке Королевства. Когда вместо множественного числа второго лица использовалось третье лицо в единственном числе женского рода. То есть вместо, например, «вы хотите?» спрашивали «она хочет?». Произнесённая фраза настолько развеселила, что я даже прыснул от смеха.

- Да, синьорина, она есть сеньор Орсолини – ответил я, решив слегка подшутить над ней.

Но гостья, похоже, шутку не оценила, бросив на меня такой испепеляющий взгляд, что желание шутить вмиг улетучилось.

- Я прибыла, чтобы проводить её к месту консультаций – отчеканила она, нахмурив свои красивые брови, вновь употребив этот древний речевой оборот. Мне захотелось объяснить, что так сейчас не говорят, но, взглянув на её суровое лицо, решил не рисковать.

- Хорошо, синьорина – ответил я, не зная почему, щёлкнув каблуками – Я готов.

И с лёгким поклоном сделал приглашающий жест рукой в сторону двери. Гостья сделала быстрое движение рукой, поправляя вырвавшуюся из-под меховой шапки прядь тёмно-каштановых волос, и повернулась к выходу.

У ворот нас ждала крытая механическая повозка. Водителя в кабине видно не было. Пока я путался в догадках насчёт того, кто будет её вести, моя провожатая приоткрыла пассажирскую дверь.

- Прошу садиться.

Я последовал приглашению, забравшись на довольно жёсткое сиденье. Девочка-капитан села на водительское место и потянула рычаг. Повозка мягко и бесшумно тронулась. Матерь Божья! Это же электрическая повозка! Я искоса бросил взгляд на свою спутницу. Она вела уверенно, будто занималась этим всю жизнь. Чёрт! Сколько же ей лет на самом деле? Теперь у меня не было уверенности, что ей семнадцать, но всё равно, выглядела она уж слишком молодо. Может, у них тут из-за холода люди стареют медленнее? Или на службу выходят в младенчестве и к двадцати годам уже становятся полковниками? Я читал в книгах, что в древности среди высшей аристократии такое практиковалось.

- Синьорина капитан – обратился я к ней.

Она не ответила, лишь бросив в мою сторону недовольный взгляд. Может, обиделась? Чёрт его знает, как к ней надо обращаться. Скажу «сеньор» - обидится ещё больше. Может,  надо говорить «синьора»?

- Разрешите спросить? – решил я рискнуть задать вопрос.

- Пожалуйста – брошенный взгляд уже был более миролюбивым.

- А вы свое первое воинское звание, наверное, ещё в раннем детстве получили?

На миг показалось, что она сейчас остановит повозку и высадит меня на дорогу. В глазах на секунду сверкнул адский огонь. Моментально вспомнились байки про вампиров, и стало не по себе. Чёрт, а что, если в этих легендах есть какая-то доля правды? Но спустя мгновение моей спутнице удалось совладать с собой.

- Первое звание лейтенанта я получила, когда закончила то, что у вас обычно называется технической школой – неохотно произнесла она.

Ага. Значит, ей явно больше двадцати. Интересно, у них здесь принято спрашивать возраст женщины? У нас на такой вопрос могут и обидеться. Всё же любопытство взяло верх, и решил рискнуть.

- Синьорина, простите, а сколько вам лет?

- Двадцать пять – лаконично ответила девочка-капитан, не отрывая взгляд от дороги.

Ага. По крайней мере, реакция нормальная. Однако на двадцать пять она явно не выглядит. Я скосил глаза, принявшись украдкой её рассматривать, стараясь делать это так, чтобы она не заметила. Но она продолжала вести повозку, не отрывая взгляда от дороги. Поневоле залюбовался её профилем, который был не менее красив, чем фас. Прямой нос с едва заметной горбинкой, как у принцессы крови, правильной формы подбородок. Вдруг она метнула взгляд в мою сторону, и я моментально отвернул глаза, старательно делая вид, что слежу за дорогой.

Снег летел в лобовое стекло, затрудняя обзор. Мы ехали довольно быстро по неширокой улице меж приземистых зданий с небольшими окнами. Все строения вдоль улицы были похожи друг на друга, словно близнецы. Честно говоря, такая архитектурная особенность их города сильно обескуражила. Я привык, что в Королевстве можно проехать несколько кварталов и не встретить двух одинаковых домов. Ещё поразил тот факт, что, проехав уже не меньше десятка километров, мы встретили всего нескольких пешеходов да пару механических повозок. Я не смог удержаться, чтобы не спросить об этом.

- Метро – коротко ответила она, будто отрубила.

- Что-что? – не понял я.

- Метро – повторила моя спутница – Все ездят на метро.

Кинув на меня взгляд и увидев мою удивлённую физиономию, пояснила.

- Метро – это подземная железная дорога, понятно? – произнесла она снисходительным тоном. Каким обычно разъясняют ребёнку прописные истины.

- А! Метрополитен – наконец-то дошло до меня.

Теперь настала её очередь ошеломлённо вытянуть своё прекрасное лицо.

- У вас что – есть метрополитен? – в голосе слышалось нескрываемое удивление.

- Был когда-то – как можно более равнодушным тоном ответил я, будто всю жизнь только и делал, что катался на метрополитене.

Моя спутница хмыкнула и промолчала. Я всё же так и не удовлетворился её ответом. Ну, да. Предположим, все действительно ездят на метро, а не в повозках. Но ведь люди должны же ходить до станции по улице, а мы на всём пути почти никого не встретили.

- От каждого здания к ближайшей станции есть подземный переход – ответила она, когда я всё же решился задать мучающий меня вопрос.

В принципе, ответом я был удовлетворён. Учитывая местный климат, легко можно понять местных. Летом по хорошей погоде, наверное, по улице ходят.

- А можно узнать, как вас зовут? – спросил я.

- Асия – коротко ответила моя спутница.

- Красивое имя – у меня не нашлось ничего другого, что ответить.

- Мне тоже нравится – получил я на свою реплику лаконичный ответ.

- А меня зовут Алессандро, можно просто Сандро – решил я продолжить вроде бы завязавшийся разговор.

- А её зовут сеньор Орсолини – ответила она, бросив в мою сторону суровый взгляд.

- Кого её?

- Её – она ткнула в меня пальцем.

- Так уже давно не говорят.

- Я ваш язык учила по учебникам, там так написано.

Я невольно рассмеялся.

- Учебникам, наверное, лет сто уже, если не больше?

Она промолчала, слегка покраснев. Возникла некоторая пауза.

- А как надо?

- А вот так. Вас – я указал пальцем на неё – Зовут Асия. А её тут вообще нет.

- Хорошо – ответила она неожиданно мягко – Я постараюсь говорить правильно.

Тут она довольно резко крутанула рулём. Повозка повернула и через пару десятков метров остановилась перед входом в здание, ничем не отличающееся от остальных. Над входом висела табличка. Но надпись на ней разобрать не удалось: варварские буквы этой страны пока были вне моего понимания.

- Приехали – коротко сказала моя спутница, открывая дверь и быстро выйдя из повозки. Я последовал её примеру.

При входе стояли двое часовых с короткими автоматами. При виде моей провожатой они козырнули, а один из них открыл перед нами дверь. Мы поднялись по лестнице на второй этаж и остановились перед деревянной дверью. Асия постучала и, не дожидаясь ответа, открыла её.

В не слишком просторном помещении большую часть площади занимал длинный стол. За ним сидели с десяток человек в неизменной военной униформе. Если я правильно выучил их знаки различия, то меньше полковника среди присутствующих никого не было. Сидевший во главе стола с петлицами генерала инженерных войск встал и начал речь. Моя спутница принялась переводить, но её познания в языке Королевства были не слишком велики, поэтому удалось уловить лишь общий смысл. Суть речи генерала заключалась в том, что у них есть замечательные технологии, которые моему государству очень нужны. И они готовы их передать на взаимовыгодной основе. В конце он стал представлять сидевших за столом. Насколько я смог понять, все они представляли различные отделы комиссии по промышленности. Но вот их абсолютно непроизносимые фамилии запомнить так и не удалось. Решил, что потом попрошу мою спутницу переписать их всех.

После представления мне указали на место как раз напротив того, кто держал речь. Это первое заседание было довольно коротким. Мне передали стопку листов с описанием их технологий. Я с ними быстро ознакомился и принялся задавать уточняющие вопросы, на которые мне давали ответы. Когда вопросы были исчерпаны, консультации закончились. Теперь я до завтра должен был всё внимательно просмотреть и на следующем заседании уже быть готовым к обсуждению конкретных вопросов. Я взял листы с описаниями и своими пометками и распрощался со всеми.

Обратно ехали молча. Я не знал, как начать беседу, и боялся, что скажу что-нибудь невпопад, что рассердит или обидит мою спутницу. Наконец, мы подъехали к воротам посольства. Я ожидал, что Асия сейчас выйдет из повозки, но она выжидающе смотрела, не двигаясь с места.

- До завтра, Асия – решился я, наконец, нарушить молчание.

- Боюсь, сеньор Орсолини – ответила она, глядя в глаза своими осколками холодного неба – что вынуждена вас огорчить. Мне очень жаль, но завтра будет кто-то другой. Меня попросили только один раз вас сопроводить. Так что, прощайте.

Судя по тону, которым это всё было сказано, ей совершенно не было жаль. Я пожал плечами и открыл дверь повозки.

- Прощайте, синьорина капитан – решил уколоть её напоследок.

Я вышел из повозки, кивнул часовому на проходной у ворот и, не оглядываясь, пошёл к зданию посольства.

Сначала доложился своему руководителю. Граф подробно расспросил о том, как проходила сегодняшняя встреча. Я рассказал, стараясь указать все детали.

- Странно – пробормотал он, когда мой рассказ подошёл к концу.

- Что странно, ваша светлость?

- Странно, что вам дали такого провожатого. У остальных – обычные офицеры-мужики. Ну, да ладно. Идите, занимайтесь своими делами.

Было ещё довольно рано, поэтому решил пару часов до обеда поработать с документами в своей комнате. Я лежал на диване, перебирая листки, которые взял с сегодняшнего совещания, но в душе было какое-то странное беспокойство, какой-то неприятный осадок на самом дне сознания. Откуда это чувство? Что меня может волновать? И вдруг понял: мне было обидно осознавать, что эта девочка-капитан не захотела со мной общаться. «Чёрт! А не плевать ли тебе на эту девчонку?» - сказал я сам себе – «Тебе сейчас надо думать о том, как лучше выполнить задание, потому что дома тебя будет ждать лучшая из женщин». Усилием воли я попытался подавить мысли о сегодняшнем происшествии, вперив глаза в записи на листе, но всё равно что-то мешало сосредоточиться.

Спустя четверть часа тупого перелистывания страниц мне, наконец, удалось сконцентрироваться на работе. Я внимательно перечитал содержимое. Судя по тому, что предлагали местные, их технологии довольно сильно опередили наши. Особенно это касалось электротехники и обработки металлов. Внезапно появилось чувство, будто что-то упустил. Такое бывает иногда, когда вдруг кажется, что поймал решение какой-то важной задачи, но вот проходит мгновение, и ты уже не можешь его вспомнить.

Однако сейчас я всё вспомнил. На совещании я обратил внимание на одну из предлагаемых технологий. Это были паровые энергетические турбины большой мощности. Помню, когда ещё работал на заводе, нам поступил заказ с верфей Ливорно на турбину для нового эсминца. Мы с ней мучились больше года, вплоть до того момента, как я попал в долговую тюрьму. Этот агрегат, несмотря на все ухищрения, напрочь отказывался работать больше двух-трёх часов подряд. Я так и не узнал, чем вся эта история закончилась. Судя же по тому, что следовало из предложения местных, у них данная технология была очень хорошо отработана. И мощность предлагаемых ими агрегатов была в несколько раз выше, чем у того, который мы пытались сделать для эсминца. Значит, подобные машины у них очень широко используются, потому что только при массовом производстве реально добиться высокой надёжности. Помню, едва только я взглянул на это их предложение, тут же мелькнула мысль: «а где они эти турбины могут использовать?». Насколько я разбирался в географии, никакого моря у них не имеется, значит, флот отпадает. Электростанции? Было бы логично, только вот тот паровоз, который вывез нас с линии фронта, был нагружен дровами, а не углём. Значит, с углём у них явно проблемы. А дровами электростанцию особо не запитаешь – эффективность не та. Тогда, на совещании сразу возникло ощущение присутствия какой-то загадки, но там поразмыслить об этом не позволила обстановка.

Сейчас у меня было больше возможностей, чтобы над этим подумать. Итак, как они добывают пар, которым питают свои большие турбины? Если это не уголь, то что? Неизвестный источник энергии, про который говорили Голдини и доктор? Возбуждение охватило меня: подумать только – в первый же день выйти на след!

Хлопнула дверь в соседнюю комнату. От неожиданности я вздрогнул. Похоже, вернулся кто-то из моих коллег – помощников посла. Я решил проверить – кто это. Вдруг возникла мысль узнать, какие именно товары от нас нужны местным. Судя по звуку, хлопнула дверь в комнату напротив. Там проживал будущий маркиз. Я вышел в коридор и постучал в его дверь.

- Открыто – раздался недовольный голос.

Паоло Альбарола лежал на кровати в одежде и ботинках, уставившись взглядом в потолок.

- А, Сандро, привет, давай заходи! – уже более приветливым тоном произнёс он, скосив глаза к двери. Мы со всеми тремя моими коллегами уже давно обращались друг к другу по имени.

Он вдруг с неожиданной для своего довольно упитанного телосложения прытью вскочил с кровати и метнулся к тумбе, стоявшей у кровати. Открыл ящик и достал слегка начатую бутылку граппы. Когда бутылка перекочевала на стол, я заметил, что это была граппа «Да Марсала». В магазине, насколько я помнил, она не продавалась, значит, будущий маркиз купил её в ресторане. Чёрт! Сколько же он за неё отдал?

- Привет, Паоло! – ответил я ему. В принципе, Альбарола оказался неплохим человеком. Я, честно говоря, ожидал, что он будет уж слишком кичиться своим происхождением, и нормального общения не получится.

Тем временем, будущий маркиз достал из тумбочки два небольших стакана и принялся разливать в них содержимое бутылки. По правде сказать, употреблять алкоголь в планах на сегодня не было, но я видел, что Альбарола чем-то сильно взволнован, и это явно как-то связано с его сегодняшней консультацией. Сведения о его встрече с местными могли мне как-то помочь. Поэтому решил составить своему товарищу компанию.

- Представляешь – произнёс Альбарола, когда мы опрокинули по стаканчику – Эти вампиры были готовы меня сожрать.

Несомненно, мой товарищ сгущал краски. Думаю, главной причиной этого была та отвратительная по меркам Королевства погода, что стояла в первый его выход из здания посольства. Помню, меня самого, когда я оказался почти два года назад в Холодных Землях, здешний климат шокировал. Конечно, на сегодняшней встрече я чувствовал на себе самые разные взгляды, в основном, недоверчивые. Однако откровенно враждебных не заметил.

- Да, Паоло – решил я подыграть ему – Эти вампиры – мерзкие твари.

- Нет, ты не представляешь – горячо воскликнул мой собеседник – Они, правда, едва не вцепились мне в глотку. Я им выложил список того, что мы можем предложить, но эти твари только и твердили, что им нахрен ничего не нужно.

Я понимал своего товарища. Все мы, молодые помощники посла, получили свои должности в качестве некоего трамплина. Обычно на подобный пост ставят уже умудрённого опытом дипломата рангом выше среднего. Но, похоже, из подобного контингента ехать в страну, с которой воевали больше полувека, желающих не нашлось. Да ещё и климат, мягко говоря, не самый приятный. Поэтому набрали молодых отпрысков знатных фамилий и предложили им рискнуть, но в случае выигрыша получить сразу повышение на несколько ступеней по лестнице. Нечто вроде шахмат: если пешка доходит до крайней линии, то сразу превращается в ферзя.

- Что – прямо совсем ничего? – спросил я.

- Нет, кое-чем они заинтересовались – уже более спокойным тоном ответил будущий маркиз – Но из двух сотен позиций выбрали только пять.

- И что им нужно?

- Прежде всего, зерно пшеницы. На втором месте уголь. Далее следуют некоторые металлы и руды металлов.

Так, уголь. Значит, я был прав. Угля у них нет. Но что насчёт металлов? Из тех сведений, что я получил от доктора, им могли понадобиться руды палладия и титана. Осторожно спросил об этом своего собеседника.

- Им нужны железная руда, можно чугун вместо неё, и ещё бокситы.

Ага. Бокситы – это понятно. У них много электроэнергии, поэтому выплавлять алюминий из бокситов не составляет большой проблемы. Насчёт железной руды и чугуна тоже более или менее ясно. Но те сведения, что я получил сейчас от своего товарища, не дали ничего нового, кроме подтверждения моей догадки о нехватке у них угля.

Мы допили бутылку, я ещё посидел с Альбарола для приличия с четверть часа, затем откланялся. Всё подмывало спросить, сколько он заплатил за граппу. В Королевстве такая бутылка продавалась по цене от двадцати до тридцати лир. В нашем посольском магазине все цены были примерно в два раза выше, но этого сорта там не было. Соответственно, в ресторане она должна стоить ещё в два-три раза дороже. Однако спросить так и не решился.

В своей комнате снова лёг на диван и, закрыв глаза, принялся обдумывать все полученные сегодня сведения. Итак, у них много больших паровых турбин, но нет угля. Следовательно, для питания котлов используется какой-то неизвестный источник энергии. Но ни палладий, ни титан, им для этого источника не нужны. Значит, доктор насчёт предполагаемого принципа работы ошибается. Или же всё дело в том, что эти металлы у них просто имеются в необходимом количестве. Опять неясности. Куча вопросов и ни одного ответа.

Кстати, а зачем им уголь, если у них почти всё на электричестве? Ещё одна загадка. Я снова принялся перелистывать страницы в стремлении найти ответы на все эти вопросы. Вдруг на глаза попался листок с предложением, на которое поначалу не обратил особого внимания. Это была технология производства газолина из угля. В принципе, ничего нового для меня там не было. Похожий метод существовал в Королевстве, но широкого распространения не получил из-за дороговизны. Этим способом из четырёх тонн угля получалась всего одна тонна газолина, а уголь, как мне было хорошо известно, привозился из диких заальпийских земель с большими трудностями. Поэтому, как только был налажен импорт нефти из Персидской Империи, данный метод был благополучно забыт. Однако схема, изображённая на листе, который я держал сейчас в руках, говорила о том, что в реакторную колонну поступал уже готовый водяной пар. Конечно, если у тебя есть какой-то бесплатный источник перегретого пара, то и расход угля в этом процессе будет в два раза меньше. Но вот чем греть воду, кроме, как углём? Похоже, они этим вопросом особо не мучаются. Значит, ещё одно доказательство наличия у них неизвестного источника. Доктор сказал, что ему надо лишь точно знать, что такой источник у них есть. А дальше – уже не моя забота. По идее, я могу сейчас дать ему радиограмму о том, что задание выполнено, и спокойно поплёвывать в потолок. Однако мне уже самому стало интересно разгадать данную загадку. Хотя радиограмму, всё же, придётся дать.

У меня был доступ к радиостанции посольства и свой шифровальный блокнот для связи непосредственно с агентом Дома Варбургов в Министерстве Иностранных Дел Королевства. Однако, поскольку не было полной уверенности в том, что местные не разгадают шифр, то в инструкциях, которые я получил, указывалось, что на связь я должен выходить только в крайних случаях, и быть при этом предельно кратким. Входит ли данный случай в число крайних? Мне казалось, что да.

Я встал и подошёл к сейфу, чтобы достать шифровальный блокнот, однако уже занесённая рука с ключом вдруг опустилась. Вспомнил, что для отправки радиограммы придётся общаться с начальником узла связи, а я уже успел выпить граппы. Дышать перегаром спиртного на одного из подчинённых капитана Пьяджи не было никакого желания. Разумеется, доложит своему командиру, и мой авторитет в глазах начальника службы безопасности резко упадёт. Я давно заметил хорошее отношение к себе со стороны Пьяджи. Он, несомненно, знал о моём боевом прошлом и, как я понял, сам когда-то воевал. А фронтовик всегда уважает себе подобного. Да и вообще, тот ли это случай, чтобы выходить на связь? Вдруг мне ответят, что для окончательных выводов представленных фактов недостаточно. Тогда это будет мне жирным минусом. Нет, надо подождать. Завтра будет очередная встреча с местными, возможно, удастся узнать что-нибудь новое. Надо будет после обеда хорошенько поразмыслить над тем, как вести себя на предстоящем совещании в этой их комиссии. Необходимо тем или иным способом заставить их проговориться.

К вечеру я уже наметил для себя тактику ведения переговоров. Самое главное – игнорировать их предложение по турбинам. Вроде как, нам эта технология совершенно не нужна. Хотя они, наоборот, обозначают её, как самую ценную а, следовательно, самую дорогую. В таком случае они должны мне будут всячески демонстрировать её полезность и где-нибудь, да и проколются.

Да и ту, что по производству газолина, тоже следует в упор не замечать. Зачем нам такой дорогой газолин, когда пар для него надо получать сжиганием того же угля? Кстати, им ведь уголь явно нужен для производства газолина. И его необходимо намного больше, чем производится сейчас. Интересно, для каких целей? В городах они всё перевозят на электричестве, по железной дороге – тоже. Наверняка у них и в полях электрические трактора работают. Ну, не на аккумуляторах, разумеется. Наверное, каким-то образом провода над полями растягивают. А где требуются газолиновые повозки? Наверное, там, куда провода протянуть тяжело, а грузы перевозить надо. Конечно, можно и на лошадках возить. А если грузов столько, что лошадей не хватает? С их климатом, где ничего не растёт, думаю, с кормом для лошадок здесь очень большие проблемы. А куда тяжело провести провода? Скорее всего, туда, где их легко могут порвать. Снаряды, там, или мины. Кстати, танки ведь тоже газолин потребляют. Короче, судя по всему, они готовят крупное наступление. А вот против кого – уже другой вопрос.

Надо бы все эти соображения довести до посла. А то тут у нас в любой момент война может начаться. Вроде, времени прошло уже достаточно с тех пор, как пил граппу. Запаха, по идее, уже не должно быть.

Однако граф отнёсся к моим словам уж слишком легкомысленно. Поблагодарил за сообщённые сведения и сказал, что если у меня ничего больше нет, то я могу быть свободен. Я лишь пожал плечами и направился к себе.

Утром после завтрака ко мне постучал дежурный по этажу, сказав, что меня ждут внизу в холле. Я спускался по лестнице, застёгивая на ходу пальто, и думал о том, кого в провожатые мне пришлют на этот раз.

Первое, что я увидел, зайдя в холл, это была Асия, стоявшая у дверей и смотревшая прямо на меня. Я остановился, не доходя пять-шесть шагов.

- Здравствуйте, сеньор Орсолини – произнесла она, опустив глаза куда-то мне под ноги – Меня попросили ещё немного с вами побыть.

Тон, которым это было произнесено, и её вид говорили о том, что упрашивать, по-видимому, пришлось долго. Почему-то я обрадовался, увидев эту девочку-капитана. Наверное, потому что находиться в компании красивой девушки всё же приятнее, чем с каким-нибудь мужиком.

Дорога в этот раз была немного лучше, чем вчера. По крайней мере, снег не падал, и поверхность даже начала понемногу подсыхать под лучами выглядывающего из-за туч солнца. Поначалу ехали молча. Я смотрел на проплывающие мимо дома-близнецы и пытался придумать тему для начала беседы.

- А как называется этот город? – наконец, нашёлся я, что спросить.

Она произнесла название на своём языке. Я попытался повторить, но, по-видимому, неудачно. Моя спутница широко улыбнулась. Впервые мне удалось увидеть её улыбку. Я обомлел, насколько сразу преобразилось её лицо. Честно говоря, у меня до этого момента была уверенность, что она вообще не умеет улыбаться. В принципе, это было бы совсем не удивительно, учитывая суровые условия жизни в их стране.

- Свободный – вдруг произнесла Асия.

- Что? – не понял я.

- В переводе на ваш язык город называется Свободный.

Страна Свободия, столица Свободный. Пресвятая Дева! Местные просто помешаны на свободе.

- Асия, можно задать вопрос? – осторожно начал я и, не дожидаясь ответа, продолжил – Неужели у вас здесь все люди свободны? Что – каждый делает, что хочет? Никто никого не заставляет?

Она довольно долго молча смотрела мне в глаза, оторвав взгляд от дороги. Я даже начал беспокоиться за нашу безопасность.

- А что такое, по-вашему, свобода, сеньор Орсолини? – спросила она, наконец, продолжив следить за дорогой.

Чёрт! Она задала не самый простой вопрос. Я довольно долго напрягал извилины в безуспешной попытке сформулировать ответ.

- Свобода – это же возможность делать всё, что хочется, не так ли? – спросила девушка язвительным тоном.

По тону и усмешке было видно, что она просто издевается. Я понимал, что это не так, однако и своей версии у меня тоже не было.

- Вот видите, сеньор Орсолини – торжествующе произнесла Асия – Вы рассуждаете о свободе, даже не зная, что это такое.

Мне оставалось только признать про себя её правоту. Мы продолжили путь в молчании, но я всё равно не оставлял попыток найти ответ на заданный ею вопрос.

- Если человек осознаёт – неожиданно произнесла моя спутница – Что всё то, что он делает, необходимо, то он свободен. Понятно? Чтобы быть свободным, надо просто осознавать необходимость того, что делаешь.

Я посмотрел на Асию. У неё было абсолютно серьёзное, я бы даже сказал, суровое лицо. Обдумав её слова, я понял, что она права. Странные женщины здесь, в этой Империи Тьмы. В Королевстве таких просто не бывает. Женщин моей страны можно любить, ненавидеть или относиться к ним равнодушно. Но никому никогда не придёт в голову уважать женщину. Я же вдруг проникся к своей спутнице настоящим уважением, и было крайне удивительным осознавать подобное чувство.

- А этот город всегда так назывался? – решил я нарушить несколько затянувшееся молчание.

- С момента основания полвека назад.

- А что раньше было на его месте? – я понимал, что могу надоедать своими расспросами, но мне на самом деле было интересно это знать.

- Не знаю, наверное, ничего не было. Степь, возможно – ответила она, пожав плечами.

- А почему вы решили его строить с нуля? Ведь построить крупный город – это же огромные расходы.

Она посмотрела на меня так, как смотрят на человека, не знающего прописные истины.

- У нас все города, где живут люди, построены с нуля. Когда началось похолодание, то старые оказались непригодны для жизни. Оказалось проще строить новые, чем переделывать старые.

Я подумал, что в этой стране должны жить очень сильные люди. Подумать только! Они вынуждены были покинуть свои города, ледник занял территорию, где раньше проживала значительная часть населения, их страна больше полувека воюет почти со всем миром, а они до сих пор живы. И не просто живы, а ещё и обогнали всех в развитии.

Когда мы проезжали перекрёсток, я заметил памятник на невысоком, метра два, постаменте, расположенный у входа в одно из зданий. Он изображал стоящего человека с вытянутой рукой. Скорость была довольно высокой, поэтому подробно рассмотреть его не удалось.

- Кто это? – спросил я, кивнув в сторону монумента.

- Иван Муравей – коротко ответила Асия, не отрывая глаз от дороги.

- Он уже умер? – не унимался я, хотя заметил, что эти расспросы уже начинают раздражать мою спутницу.

- Сто лет назад – последовал лаконичный ответ.

Я так и не понял, что она имела в виду: он умер ровно сто лет назад, или же это случилось просто очень давно.

- Это один из ваших правителей? – спросил я.

Асия пристально посмотрела на меня. В её глазах мелькнули искорки зарождающегося гнева. Я, было, перепугался, решив, что вопрос был неуместен, но она быстро совладала с собой.

- Нет, он никогда ничем не правил. Он основал учение.

Я какое-то время не решался спросить, но любопытство, всё же, взяло верх.

- А что за учение он основал?

Моя спутница долго не отвечала, напряжённо всматриваясь в дорогу.

- Наше учение – наконец, услышал я ответ.

Дальнейший путь проходил в полном молчании. Заметив явное раздражение, я уже не рисковал задавать вопросы.

Переговоры проходили в том же помещении, что и в прошлый раз. Десять пар глаз напряжённо всматривались в меня, пока я не спеша раскладывал перед собой листки. Начать решил с предложения, которое на самом деле понравилось и могло представлять интерес для Королевства. Это была технология получения питательной смеси из отходов животного происхождения. Конечно, детали не раскрывались, но смысл заключался в том, что под действием высокой температуры и давления всякие остатки от производства мяса и птицы, такие, как шкуры, перья и даже кости превращались в очень ценный продукт, пригодный для употребления в пищу. Конечно, я не думал, что нормальные люди в Королевстве стали бы такое есть, но для откорма поросят такое вполне бы сгодилось. Или даже для тедесков.

На втором месте я указал технологию производства лёгких и прочных материалов из растительного сырья. Далее я перечислил ещё несколько предложений в порядке убывания их ценности для Королевства. Не упомянул только технологию получения газолина из угля и, разумеется, паровые турбины.

Как и ожидалось, те, кто отвечал за данные предложения, принялись что-то возмущённо доказывать. Так как они говорили одновременно, то моя переводчица растерялась и замолчала. Я выждал паузу, а затем попросил говорить по очереди. Асия перевела. Мои оппоненты перебросились между собой несколькими фразами, затем заговорил один из них.

- Мы хотели бы узнать, почему вас совершенно не заинтересовала технология производства паровых турбин? – перевела его слова Асия.

Я изначально был готов к этому вопросу, поэтому ответ заранее тщательно продумал. Прежде всего, необходимо было им польстить. Обычно это сразу настраивает собеседника на конструктивный лад.

- Мне лично это ваше предложение очень понравилось – начал я – Оно говорит о том, что вы в данных технологиях продвинулись гораздо дальше нас. К сожалению, эта технология слишком передовая для того, чтобы нам было, где её применить. Если бы вы могли подсказать, в какой области мы могли её использовать, то я был бы очень рад пересмотреть своё мнение.

Мой оппонент за столом, услыхав перевод, принялся что-то оживлённо доказывать.

- Вы же можете использовать эти турбины для производства электроэнергии и в несколько раз увеличить объём генерации по сравнению с гидроэлектростанциями.

Слушая перевод, я кивал головой и, вообще, всем видом старался продемонстрировать доброжелательное отношение. Ну, просто так всё неудачно складывается, а вообще-то, я обеими руками «за».

- Вы очень правильно здесь заметили. У нас действительно почти всё электричество производится на гидроэлектростанциях, и его крайне не хватает. Но проблема состоит в том, что у нас мало угля. Почти весь уголь идёт на транспорт и отопление, так что на электричество ничего не остаётся. Если бы вы подсказали, где найти ещё угля или, может, ещё какой-нибудь  другой способ питать эти ваши прекрасные турбины, то мы с радостью приобрели бы эту технологию или же готовые изделия – в конце я постарался придать сочувствующее выражение своей физиономии и сокрушённо развёл руками.

Тот, кто уговаривал за турбины, не менее сочувственно посмотрел на меня и что-то негромко сказал соседу за столом.

- Мы понимаем эти проблемы и будем двигаться в направлении к их решению – сказал он.

Далее выступил тот, кто отвечал за получение газолина из угля. Я ему привёл те же аргументы, что и его коллеге, не забыв сперва похвалить высокий технологический уровень.

На этом консультации завершились. Председательствующий сообщил, что дело требует согласований в других инстанциях, и что дата следующего совещания пока на ясна. Но они постараются управиться за неделю.

На обратном пути я попросил остановить повозку у памятника Ивану Муравью. Мне почему-то захотелось рассмотреть его получше. Асия пожала плечами, ничего не ответив, но около памятника затормозила.

Я обошёл монумент кругом. Человек с бородкой, стоящий на пьедестале, смотрел вдаль, вытянув перед собой палец. На пальце сидел приличных размеров муравей, подняв передние лапки и растопырив усики.

- А что за учение он создал? – спросил я у подошедшей сзади Асии.

- Вы всё равно не поймёте – ответила она раздражённым тоном – Вы все испорчены, и вас уже не исправить.

Я пожал плечами и сел обратно в повозку. Её слова сильно задели, и весь остаток пути я не произнёс ни слова.

- До свидания – коротко бросил я, выходя из повозки у здания посольства.

Она пристально и как-то оценивающе посмотрела мне в глаза.

- Можно задать вам вопрос, сеньор Орсолини? – вдруг спросила она через полуоткрытую дверь, которую я уже собирался захлопнуть.

- Задавайте, конечно – ответил я равнодушным тоном.

- Зачем вы живёте, сеньор Орсолини?

- В каком смысле? – не понял я вопроса.

- Какой смысл у вашей жизни, сеньор Орсолини?

Я стоял и глупо хлопал глазами, не зная, что ответить.

- До свидания – она закрыла мою дверь и уехала, а я ещё долго, сам не зная почему, стоял и смотрел ей вслед.

Чёрт! И правда, странные женщины живут в этой стране. Я медленно побрёл ко входу в посольство.

Весь остаток дня не давал покоя этот её вопрос. Что она имела в виду? С самого раннего детства мне долбили, что надо жить, соблюдая все законы божьи, необходимые обряды типа причастия, исповеди и тому подобное, и тогда ты попадёшь в рай. В этом смысл твоей жизни. Потом, когда был постарше, видимо предотвращая лишние вопросы, давали читать Экклезиаст. Там всё было ещё проще: наслаждайся жизнью, лови каждый её момент и не думай ни о чём. Наш ротный капеллан говорил, что если убьёшь хотя бы одного зомбака, то рай тебе гарантирован. Если всё это обобщить, то весь смысл жизни заключается в том, что надо немного помучиться на этом свете, чтобы потом вечно наслаждаться на том. Но какой ответ она хотела от меня услышать? А, может, ей и не нужно было никакого ответа? Может, она просто намекала на то, что моя жизнь не имеет никакого смысла?

Так или иначе, но мне удалось отвлечься от этих мыслей. Сегодня на совещании с местными я бросил пробный шар, и сейчас потирал руки, предвкушая суету в их осином гнезде. Насколько я понял, им нужно зерно и уголь, а взамен они могут предложить лишь свои передовые технологии. Но вот беда: самые ценные, на их взгляд, предложения мы по объективным причинам принять никак не можем, как бы нам этого ни хотелось. Интересно, как они на это ответят? Разумеется, рассчитывать на то, что они передадут нам все секреты своего способа получения энергии, было бы глупо. Но, возможно, согласятся на какой-нибудь компромисс. Но тогда я уже абсолютно точно буду знать, что этот их метод на самом деле существует. Соответственно, на этом моя миссия будет считаться выполненной. Надо только как следует подготовиться к предстоящим переговорам.

Но дни шли, а на следующее заседание меня так и не вызывали. Спустя неделю я уже начал переживать, что переговоры сорвались, а что ещё хуже, местные потребуют моей замены. Я пытался успокаивать себя, говоря, что никуда они не денутся, потому что хлеб и уголь им всё равно нужны, а продать им нам нечего. Единственное, что смущало, это вопрос о том, где само Королевство возьмёт уголь для продажи. Ведь, когда я говорил местным о дефиците этого топлива, то совсем не кривил душой. И, по идее, они должны были бы знать об этом сами.

Разгадка пришла неожиданно. Из разговора с одним из моих коллег я узнал о том, что местные предложили один проект. Он заключался в том, чтобы совместными усилиями проложить железную дорогу как раз через те места, где я больше года воевал с зомбаками. Оказывается, та область довольно богата углём, и предлагалось вместе начать его разработку. Данная новость оставила неприятный осадок. Ведь, если уголь оттуда пойдёт в Королевство, то потеряет силу мой главный аргумент за отказ от их турбин. Да и они, получив искомое, станут менее сговорчивыми.

Однако, поразмыслив, решил, что вряд ли мне стоит сильно беспокоиться. Во-первых, в Эссене, откуда берёт почти весь уголь Королевство, добыча идёт уже больше полувека. Там стоит целый город, всё налажено и работает, как часы. Если начинать добычу в Холодных Землях, то первые годы много угля ожидать не следует. Возможно, на потребности местных хватит, но не более. А, во-вторых, из Королевства до Эссена путь в два раза ближе, чем до тех мест. Конечно, за Альпами, бывает, дикари нападают на эшелоны но, наверное, всё равно проще было бы усилить охрану, чем строить новый город в глухих и холодных местах. А если даже местные и сумеют быстро наладить добычу, всё равно ведь, насколько я понял, зерно для них ценнее угля. Эти рассуждения привели меня в благодушное настроение, и я уже спокойно стал ждать вызова на следующее заседание.

Вызов пришёл почти через две недели. Хотя всё это время и ждал этого момента, но когда после завтрака раздался стук в дверь, то поневоле вздрогнул.

В холле меня ждала Асия. Она стояла спиной и смотрела в окно, но её миниатюрную фигурку ни с чем невозможно было спутать. Лишь увидев её, я осознал, что именно меня страшило в ожидании следующего совещания. Я боялся, что её заменят на кого-то другого.

Услышав шаги, она обернулась.

- Здравствуйте, сеньор Орсолини – произнесла она, слегка улыбнувшись.

Обычно чересчур серьёзное лицо вмиг будто засветилось.

- Здравствуйте, Асия – ответил я, постаравшись как можно приветливее улыбнуться в ответ – Очень рад видеть вас снова.

- Как же холодно у вас здесь – выбрал я первую попавшую на ум тему для разговора, когда повозка тронулась.

Погода и впрямь стояла совершенно зимняя. На земле уже лежал устойчивый снежный покров, а температура даже днём не поднималась выше нуля. В принципе, всё это мне было хорошо знакомо по службе в Холодных Землях, но я не хотел признаваться своей спутнице в том, что в своё время занимался тем, что убивал её соплеменников.

- Я слышала, что в вашей стране вообще снега не бывает – поддержала она разговор.

- Ну, в Сицилии, откуда я родом, снег можно увидеть, только взобравшись на самую вершину Этны. А так на севере Королевства иногда зимой выпадает. В Апеннинах кое-где всю зиму лежит, а в предгорьях Альп, бывает, по полгода не тает. Я читал даже, что недалеко от Милана вроде бы видели белого медведя. Говорят, что эти твари способны переходить через Альпы.

- Значит, снег вы не первый раз в жизни видите?

Меня так и подмывало сказать, что этот её снег не так давно сидел у меня в печёнках, но удержался.

- Приходилось – решил я не вдаваться в подробности.

Тема для разговора иссякла, и дальше между нами повисло молчание.

По выражению лиц присутствующих в комнате заседаний я сразу уловил, что готовится нечто важное. Когда я занял своё место, то председательствующий, сидевший напротив меня, стал говорить. Говорил он медленно, видимо, специально для того, чтобы Асия успевала переводить его синхронно.

- Мы внимательно рассмотрели все ваши доводы – начал он – И приняли решение.

Серьёзный тон и суровый вид, с которым это было сказано, заставил поволноваться. Мелькнуло опасение, что сейчас он скажет что-то вроде: «раз вы у нас не хотите ничего брать, то не пошли бы вы куда-нибудь подальше».

- Мы не можем передать вам технологию получения энергии для питания турбинных агрегатов и реакторов для производства газолина – тут председательствующий сделал паузу.

- Даже, если бы мы пошли на это, то у вас всё равно не получилось бы её повторить – продолжил он – Но мы могли бы передавать вам готовые изделия на взаимовыгодных условиях.

Услыхав эти слова, я даже растерялся и поначалу не поверил своим ушам. Пресвятая Дева! Ведь это же победа! Во-первых, они сейчас сами признались, что эти источники у них действительно имеются. Во-вторых, через какое-то время искомое у нас будет в руках. Что ещё нужно для того, чтобы считать мою миссию выполненной?

Дальше председательствующий принялся излагать условия, на которых они согласны будут передавать эти свои устройства. Насколько я смог понять из перевода, они собирались своими силами монтировать их на территории Королевства. Я не был уверен, устроит ли такой вариант доктора Вьеццоли и Голдини. Хотя доктор и говорил, что ему достаточно лишь точно знать, что неизвестный источник энергии существует, а остальное меня не касается, я полагал, что узнать хотя бы принцип его работы было бы совсем не лишним. Честно говоря, меня ещё и самого разбирало стремление разузнать подробности. И неизвестно, чего было больше – усердия в выполнении задания или простого любопытства. Я настаивал на том, что мне необходимо самому убедиться в работоспособности этих установок, поскольку в противном случае руководство не даст добро на продолжение переговоров и заключение сделки.

Закончили на том, что они признали мои требования вполне обоснованными, но вопрос потребует дополнительного обсуждения. По настроению председательствующего мне показалось, что результат этого обсуждения будет положительным.

В посольство я ехал в приподнятом расположении духа, намереваясь тут же дать радиограмму агенту Варбургов.

- У вас есть полчаса времени? – вдруг спросила Асия, когда мы уже проехали полпути.

Хотя я и торопился сейчас обрадовать моё руководство полученными сведениями, однако вопрос заинтриговал, поэтому ответил положительно.

Асия остановилась около памятника Ивану Муравью и вышла из повозки, поманив меня рукой. Я последовал её жесту. Мы подошли ко входу в здание. Над дверью располагалось выбитое в камне изображение муравья.

- Что это за дом? – спросил я свою спутницу.

- Храм Муравья – последовал лаконичный ответ.

Она толкнула дверь и сделала движение рукой, приглашая вовнутрь.

В небольшом помещёнии у дверей сидел одинокий охранник. При виде Асии он вскочил и приставил руку к шапке. Мы прошли с десяток метров по коридору, миновали пару дверей и вдруг очутились в лесу. Это был настоящий сосновый лес со всеми присущими запахами и звуками. Я видел такое в Холодных Землях в период их короткого жаркого лета. Сейчас здесь было достаточно тепло и безветренно, стоял сильный запах хвои, среди деревьев пели какие-то птички. До меня дошло, что мы находимся в крытом внутреннем дворе здания. Я поднял голову и увидел стеклянный купол.

Моя спутница повела меня вглубь зарослей по тропинке. Это была не парковая дорожка, выложенная каменной плиткой, а настоящая лесная тропа, вытоптанная десятками ног. Через полсотни шагов впереди показался муравейник. Таких гигантов мне видеть ещё не приходилось. Это был конус высотой не менее двух метров. То, что я встречал в Холодных Землях, было раза в три-четыре меньше. А у себя на родине я вообще никогда не видел ничего подобного. В Сицилии лесов практически нет, и муравейники представляют собой подземный город с возвышающейся над ним невысокой шапкой из глины.

Мы подошли ближе. Под ногами вовсю деловито сновали крупные лоснящиеся чёрным блеском насекомые. Асия нагнулась и приняла одного из них на свой указательный палец, вытянула руку, точь-в-точь, как человек на памятнике, постояла так с полминуты, а затем отпустила своего пленника на землю.

- Сюда приводят детей первый раз, когда им исполняется пять лет – сказала она очень тихо, будто боясь потревожить насекомых.

Муравейник казался живым, вся его поверхность словно кипела. Тысячи его жителей суетились, беспорядочно бегая вокруг.

- Сколько их здесь? – почти шёпотом спросил я.

- Где-то около пяти миллионов.

Матерь божья! Я и предположить не мог, что их бывает так много.

- Неужели пять миллионов? Просто не верится – прошептал я.

- Обычно в лесу, если взять какую-то площадь, то там общий вес муравьёв окажется больше, чем всех остальных насекомых, вместе взятых. А иногда и не только насекомых, а, вообще, всех живых организмов – всё так же тихо сказала Асия.

Я был просто ошарашен тем, что услышал. Получается, что муравьи – настоящие хозяева леса.

- Это всё благодаря их организации – продолжала моя спутница – Каждый член муравьиной семьи исполняет свой долг, думая только о том, чтобы принести пользу остальным.

Последняя фраза рассмешила. Подумать только – муравьи думают. Видимо, поняв мои мысли по выражению моего лица, Асия нахмурилась.

- Вот, смотрите – она указала пальцем на одиноко бегущего муравья – Это разведчик. Он ищет корм для остальных. Обычно у него в помощниках от пяти до десяти муравьёв, которые называются фуражирами, так как их обязанность – носить еду в дом. Когда он находит еду, то говорит своим помощникам, куда идти, а сам отправляется в дальнейшие поиски.

Муравей говорит? Пресвятая дева! Неужели она это всерьёз? Я решил, что благоразумнее будет промолчать, однако выдал себя с потрохами выражением своей физиономии.

- Он, в самом деле, сообщает им путь, описывая все подробности: куда повернуть, сколько и каких будет поворотов. Учёные это доказали ещё в Старое Время – произнесла Асия каким-то обиженным тоном, будто обидевшись на то, что я усомнился в способностях её любимцев – Но я сейчас не об этом хотела рассказать.

Она помолчала немного. Я сейчас жалел о том, что не смог совладать с собой, выдав свой скепсис. То, что она сказала, в корне противоречило моим представлениям об этих насекомых. Ранее я был в полной уверенности, что муравьи находят путь по запаху.

- Муравейник внутри крайне сложен, его жители разделяются на десятки профессий с очень непростыми взаимодействиями. Его можно сравнить с крупным городом. Вот этот – она показала рукой – конечно, слишком большой. Его размер мы поддерживам искусственно. Обычные муравейники по объёму в несколько раз меньше, но всё равно число членов такой семьи достигает одного-двух миллионов. Как и в любом крупном городе, жителям муравейника постоянно приходится принимать решения. Вот, к примеру, вдруг возникла нехватка нянек, то есть, тех, кто ухаживает за личинками. Тогда в няньки идёт какое-то число фуражиров или строителей. Причём, число это чётко определяется необходимостью. Или стало поступать меньше еды. В таком случае часть тех, кто использовался до того внутри дома, становятся фуражирами, а некоторые из фуражиров – разведчиками. Когда происходит обучение молодых муравьёв, то больше готовят тех, кого не хватает для жизнедеятельности. То есть, в семье из миллионов членов происходит постоянное управление жизнью огромного муравьиного города. И тут возникает вопрос – кто управляет всем этим хозяйством? Кто даёт конкретному фуражиру идти заниматься уходом за личинками или за молодыми муравьями? Кто приказывает учителю начинать готовить больше строителей и меньше охранников?

Асия вскинула вопросительный взгляд, и я понял, что от меня требуется ответ.

- Может, их королева – неуверенно произнёс я.

Асия улыбнулась своей ослепительной улыбкой. Мне показалось, что она ожидала такого ответа.

- У муравьёв нет никаких королев. У них есть самка или несколько самок. Это жирное тупое существо, единственной задачей которого является откладывание яиц. Когда она перестаёт это делать, то её просто убивают, а на её место приводят новую.

- Тогда не знаю – я растерянно развёл руками.

- В Старое Время, когда учёные, изучающие муравьёв, столкнулись с этой загадкой, они даже придумали термин «коллективный разум». Только вот, назвать можно как угодно и что угодно, однако внятно объяснить механизм работы этого разума ни у кого не получилось. Тогда они пришли к заключению, что муравейником управляет примерно то, что у вас называется «невидимая рука рынка», то есть, всё регулируется само собой. Правда при более детальном рассмотрении оказывается, что подобного механизма у муравьёв не может быть. Да и не существует никакой «невидимой руки рынка». Это всё придумки ваших банкиров.

Асия замолчала. Я ждал, что она продолжит рассказ, потому что так и не дала ответа на свой вопрос, но продолжения не дождался.

- Так кто же управляет муравейником? – не выдержал я.

- А вы подумайте над этим на досуге, сеньор Орсолини – произнесла она совершенно серьёзным тоном, глядя прямо в глаза – И, заодно над тем, что я спросила у вас в прошлый раз.

Я понял, что лекция закончена, оставив сплошные загадки. Асия направилась к выходу из этого леса, осторожно переступая ногами из боязни наступить на какого-нибудь жителя муравьиного города. Я пошёл за нею, внимательно глядя под ноги. Зачем она меня сюда привела? Что за странная манера задавать вопросы, прекрасно осознавая, что ответов на них я дать не смогу?

- До свидания, сеньор Орсолини – произнесла она, когда я стал открывать свою дверь. В глазах мелькнули насмешливые искорки. Может, она предвкушает, как я сейчас начну ломать голову над её вопросами?

- До встречи, Асия – я постарался как можно приветливее улыбнуться, однако далось это с некоторым трудом.

9.

Захлопнув дверь, я направился к домику проходной посольства, как услышал до боли знакомый свист. Он означал только одно: надо плюхаться на землю, потому что это звук летящей мины. Выработанный боями рефлекс чуть было не взял верх, но тут мозг обожгла мысль: Асия сидит в повозке. Если мина ударит в неё или рядом, то ей конец. Прыгнуть и рвануть дверь было делом пары секунд, однако мина меня опередила, с громким хлопком взметнувшись облаком снежной пыли и дыма метрах в тридцати впереди по ходу повозки. Лобовое стекло с грохотом осыпалось тысячами сверкающих осколков. Почувствовал удар в плечо. Асия, похоже, ещё не поняла, что произошло. Я принялся вытаскивать её из повозки, однако она при этом изо всех сил упиралась. Вполне предсказуемая реакция для женщины, не имевшей реального боевого опыта. Однако в этой борьбе мы потеряли несколько драгоценных секунд, за которые миномётчик успел дать поправку и пустить следующую мину.

Она рванула в паре десятков метров позади. Осколки забарабанили по повозке. Возникло ощущение «дежавю». Третья должна лечь точно в нас. Хватка девушки вдруг ослабла, и мне удалось одним рывком вытащить её наружу. Весила она не больше годовалого ягнёнка, поэтому я просто схватил её подмышку и бросился со своей ношей к двери домика охраны, молясь про себя, чтобы та оказалась не запертой. Молитвы оказались услышаны. Свист следующей мины услышал, когда мы были уже в проёме двери. Едва мы упали на пол, как от грохота близкого разрыва заложило уши. Дверь, в десятке мест пробитая осколками, каким-то чудом осталась висеть на петлях. В домике повылетали стёкла, усеяв пол острыми осколками. В нос ударил едкий запах сгоревшей взрывчатки.

Я взглянул на Асию, лежавшую лицом вниз. Бушлат через многочисленные разрывы на спине топорщился какими-то серыми лохмотьями. Откуда-то из глубины вдруг начал подниматься страх. Мне показалось, что она убита. Я взял её рукой за плёчо и стал переворачивать, страшась увидеть сейчас мёртвое лицо. Когда мне удалось её перевернуть, первое, что увидел – огромные голубые глаза, испуганно смотрящие прямо на меня.

- Что это? – прошептала она.

- Не знаю – ответил я – Нападение. Ты ранена?

Она не успела ответить, как где-то рядом с домиком грохнул следующий взрыв, выбив остатки стёкол в окнах. Я присел и осмотрелся. Два охранника, сидя на корточках и сжимая в руках короткие автоматы, испуганно жались к стенам. На четвереньках, стараясь не обрезать руки о лежащие на полу острые осколки, подкрался к окну и осторожно выглянул наружу. Метрах в трёхстах на фоне тёмного леса были ясно видны белые фигурки. Два или три десятка бойцов в белых маскхалатах, растянувшись неширокой цепью по фронту, бежали в нашу сторону, стреляя на ходу из карабинов. Послышались удары пуль о стену дома. Одна с глухим стуком врезалась в подоконник недалеко от моей головы, вырвав веер деревянных щепок. Я тут же пригнулся. Похоже на то, что атаку прикрывают снайпера. Снова раздался свист, а следом близкий разрыв. Если мина попадёт в крышу этого довольно хлипкого деревянного строения, то всем нам несдобровать. А даже, если не мина, то через минуту здесь будет целый взвод противника, так что, в любом случае, не отсидимся. Надо немедленно уходить в здание посольства. Однако под обстрелом пересечь полсотни метров открытого пространства тоже проблематично. Единственный шанс – дождаться очередной мины и рвануть со всех ног.

Я взглянул на Асию. Она сделала движение, будто собиралась встать.

- Лежи – я махнул рукой вниз, жестом показывая, чтобы не вставала. Асия послушалась и снова легла на пол.

- Переведи этим своим – я указал на двух охранников – Когда я крикну «давай!», то все бежим к зданию посольства. Через дверь первая проходишь ты, потом я, следом они. Поняла?

Она кивнула и принялась что-то говорить охранникам. Те коротко ответили. Будем надеяться, что все всё поняли.

Больше всего я опасался двух вещей: того, что в дверях начнётся сумятица, и что Асия может споткнуться и упасть по пути к посольству. Поэтому уже решил для себя, что перед тем, как дать команду, хватаю её и выталкиваю в дверь. А дальше придётся следить, чтобы не упала. В случае чего, хватать в охапку и тащить.

Следующая мина упала у самой стены дома. Вовнутрь полетели куски оконной рамы, клубы пыли и дыма, что-то с грохотом отвалилось с потолка. Всё – пора. Я подскочил к девушке, обхватил руками за талию и рывком оторвал от пола. Затем, держа её на весу, как мешок, сделал с нею четыре-пять шагов до двери.

- Давай! – крикнул и тут же, что есть силы, ударил дверь ногой.

В дверях выпустил Асию, слегка подтолкнув вперёд. Встав на ноги, она тут же побежала. Я припустил за нею. Сзади послышался топот охранников. Рядом свистнула пуля. Ничего, с трёх сотен метров попасть в быстро бегущего человека даже снайперу не так-то просто. Больше я переживал за миномёт. Особенно, если их здесь несколько. До входа в посольство оставалось меньше половины пути, когда снова послышался свист мины. Чутьё опытного фронтовика говорило, что эта мина – наша. Асия бежала рядом. Решение пришло мгновенно. Я сильно толкнул её в спину. Она не удержала равновесие и упала на покрытую снегом дорожку. Я повалился на неё сверху. Единственной мыслью было – не раздавить это хрупкое тельце. Дальше – удар и темнота.

Сознание приходило урывками. Сначала казалось, что я лежу в лодке, и меня качает волнами. Издалека доносились какие-то невнятные голоса. Потом был яркий свет, бьющий прямо в глаза. Следующее воспоминание – электрическая лампа на белом фоне, описывающая ровные круги прямо надо мной. Потом снова темнота.

- Капитан – вдруг раздался голос совсем рядом.

- Капитан Орсолини – повторил тот же голос.

Я открыл глаза и увидел над собой светлое пятно. Оно медленно превращалось в лицо человека. Наконец, я понял, кому оно принадлежит. Это был капитан Пьяджи.

- Здравствуйте, капитан – прошептал я непослушными губами.

Лицо начальника службы безопасности расплылось в широкой улыбке.

- Ну, вот, Орсолини, всё хорошо. Ты жив и скоро выздоровеешь.

- Где я?

- В госпитале.

В сознании вдруг промелькнули последние мгновения перед ударом и темнотой.

- Асия, что с ней – прошептал я.

- Что? Ах, да, твоя сопровождающая. С нею всё нормально. Она жива, правда, довольно серьёзно ранена – и тут же поспешно добавил – Но жизни ничего не угрожает.

- Сколько я был без сознания?

- Два дня.

Чёрт! Прошло уже два дня, как я должен был дать радиограмму агенту Варбургов.

- Капитан – заплетающимся языком произнёс я – Мне надо в посольство.

- Успокойся, Орсолини. Вылечишься, и приедешь.

Мне хотелось сказать, что необходимо передать очень срочные и важные данные, но тут я понял, что это говорить никак нельзя. Разумеется, Пьяджи, зная, что в посольство меня внедрили Варбурги, догадывался о том, что я имею некоторую неофициальную миссию. Однако стоит только сопоставить моё рвение дать радиограмму, с тем, как закончилась консультация с местными, то нетрудно будет вычислить и цель, ради которой я здесь нахожусь. А этого никак нельзя допустить. Истинная цель моего присутствия в посольстве должна быть скрыта от всех. Значит, придётся лежать и ждать.

- Капитан – прошептал я – Расскажите, что это такое  было?

- Когда раздались первые взрывы и выстрелы, я подумал, что это какая-то провокация местных. Знаешь, могут же быть какие-то группировки, которым не нравится весь этот мир с Королевством. Я поднял посольство по тревоге, но, честно говоря, когда увидел, что нас атакуют почти тридцать бойцов, то приготовился читать молитву. Ведь в здании посольства вообще нет оружия. Однако уже через несколько минут после начала, как раз в тот момент, когда вы бежали ко входу, из подвала, как черти из ада, стали появляться местные бойцы. Потом оказалось, что они постоянно дежурили в подземном переходе, который вёл в посольство. Они быстро отбили нападение.

- А кто нападал? – спросил я.

- Короче, удалось взять одного пленного. Остальных или убили, или те сами приняли яд. Местный офицер по безопасности мне потом принёс результаты расследования. Они говорят, что это вроде бы устроили персы, чтобы испортить отношения между нашими странами. Нападающие все были в местной униформе и тащили с собой несколько центнеров взрывчатки. Они собирались взорвать всё здание к чёртовой матери.

То, что сейчас услышал, было похоже на правду. Действительно, персам крайне невыгоден мир между Королевством и Империей Тьмы. И то крупное наступление, которое, как я предполагал, готовят местные, наверняка направлено против Персидской Империи.

После ухода Пьяджи я снова провалился в черноту, периодически прерываемую процедурами, которые со мной проделывали незнакомые люди в белых халатах.

Не знаю, сколько прошло времени, но наступил момент, когда я, в очередной раз открыв глаза, вдруг почувствовал, что окружающее уже не расплывается в глазах. Голова больше не кружилась, а предметы приняли чёткие очертания. Мелькнула мысль, что теперь, наконец, получится поехать в посольство, чтобы дать радиограмму. Я попытался перелечь с левого бока на спину, однако всё тело тут же пронзила дикая боль. Да, обрадовался рано. Какое-то время придётся ещё поваляться. Больше всего беспокоила боль в правом плече. Из-за неё тяжело было даже шевелить пальцами руки. Левая же, придавленная телом, сильно затекла. Я осторожно устроился поудобнее на боку, слегка освободив затёкшую руку, закрыл глаза и попытался начать думать о делах. Это давалось с трудом, так как тяжело было сосредоточиться на какой-то одной мысли. Видимо, голова ещё не полностью пришла в норму.

Вдруг перед глазами возник образ девочки-капитана. Интересно, как она? Пьяджи сказал, что её ранения не опасны для жизни. Но вдруг он просто не хотел тревожить меня в таком состоянии? Начало нарастать беспокойство. Я уже не мог думать ни о чём, кроме неё. Сначала решил, было попробовать узнать о ней у персонала госпиталя во время очередных процедур, но тут же дошло, что они меня просто не поймут.

Через некоторое время послышался звук открываемой двери. В комнату вошла довольно молодая женщина в белом халате. Увидев, что я смотрю на неё, она что-то сказала. Я, естественно, ничего не понял, однако решил улыбнуться. Женщина какое-то время постояла молча, глядя на меня, затем развернулась и вышла. Ещё какое-то время я лежал, занятый своими мыслями, когда дверь снова открылась. На пороге стояла улыбающаяся Асия. Она была одета в какой-то серый халат, похожий на те, что носят пациенты в военных госпиталях.

Сказать, что я обомлел от неожиданности, значит, не сказать ничего. Дорого бы я дал, чтобы взглянуть сейчас на свою физиономию. Видимо, что-то такое было в выражении моего лица, что она рассмеялась. Мне впервые довелось увидеть её смеющейся, и сейчас она была похожа на маленькую девочку. Но это продолжалось лишь какое-то мгновение. Лицо Асии быстро приняло привычное серьёзное выражение.

Она направилась ко мне и остановилась, не доходя пару шагов.

- Здравствуйте, сеньор Орсолини – тихо произнесла девочка-капитан – Я очень рада, что вы живы. И спасибо за то, что спасли меня.

Почему-то сейчас её официальное обращение покоробило, оставив какой-то осадок.

- Здравствуйте, Асия – я улыбнулся – Я тоже очень рад вас видеть. Но, вообще-то, меня зовут Сандро.

Асия как-то странно посмотрела на меня и, помолчав немного, сказала:

- Хорошо, Сандро.

При звуках моего имени из уст этой девушки по телу будто разлилось тепло. Она вдруг сделала шаг ко мне, протянула руку и слегка провела кончиками пальцев по моей руке.

- Ещё раз спасибо за то, что вы сделали, Сандро.

Странное чувство вызвало это лёгкое прикосновение. Будто сердце замерло на несколько секунд. Я не мог вспомнить, когда ещё ощущал подобное.

Вдруг в комнату вошла женщина в белом халате. Та самая, что заходила ко мне некоторое время назад. Судя по всему, всё это время она стояла в дверях, просто я её не замечал. Женщина стала говорить, обращаясь то к Асие, то ко мне.

Асия принялась переводить.

- Это ваша медсестра. Её зовут Мария. Она говорит, что вам ещё несколько дней нельзя будет ложиться на спину, пока не затянутся раны. Также следует меньше шевелить правой рукой, надо подождать, чтобы срослись связки.

Она продолжала ещё что-то говорить, а я думал, насколько это странно – случайно встретить в чужой и бесконечно далёкой стране медсестру, которую зовут так же, как мою маму.

- Асия – перебил я её – Как вы себя чувствуете? Мне сказали, что вы ранены.

- Ерунда, так, несколько царапин – она улыбнулась – Уже почти не болят.

Я хорошо помнил её изодранный осколками бушлат. Там наверняка были не просто царапины. Но раз ходит, значит, всё не слишком страшно.

- Спросите у Марии, сколько мне тут ещё лежать – попросил я Асию.

Женщины обменялись несколькими фразами.

- Она говорит, что это сможет сказать только врач после осмотра, но в любом случае  не меньше десяти дней. У вас сильная контузия, несколько глубоких осколков и перебитые связки.

Пресвятая Дева! Ещё десять дней я не смогу дать радиограмму! И так, по моим прикидкам, уже пять дней здесь болтаюсь.

- Сандро, если вам здесь скучно – произнесла Асия, неверно истолковав выражение моей физиономии – Я могу приходить и читать вам книги. У нас в библиотеке много книг на вашем языке, их могут доставлять прямо в госпиталь. Я всё равно лежу в этом же госпитале, и мне совсем нечего делать.

- Если вы, конечно, не против – добавила она.

Я собрался сказать ей, что дело вовсе не в скуке, что у меня срочные дела в посольстве. Открыл, было уже рот, но слова, уже готовые сорваться с языка, так и остались не произнесёнными. Почему-то вдруг захотелось, чтобы эта девочка-капитан приходила, садилась рядом и читала мне вслух.

- Асия, я совсем не против. Наоборот, я буду очень рад видеть вас здесь.

- Вот и прекрасно – она выглядела явно обрадованной – Только давайте, выбор книг будет за мной. Хорошо?

Я подумал, что девушка явно захочет выбрать какие-нибудь женские романы про любовь, которые я просто терпеть не мог. Ну, да ладно, как-нибудь вытерплю.

- Конечно, Асия, договорились.

- Ну, и хорошо – девушка улыбнулась, и свет озарил мою палату, словно загорелись ещё несколько электрических ламп – До завтра, Сандро.

Она помахала мне рукой и исчезла в проёме двери.

Асия ушла, а мною занялась медсестра Мария. Она укатила мою кровать в какое-то помещение, где мне пришлось не менее четверти часа испытывать экзекуцию под названием «перевязка». Я решил, что эта представительница местной медицины по каким-то своим причинам недолюбливала Королевство и его жителей. И сейчас решила отыграться на мне. По окончании процедуры она переместила меня обратно, помогла надеть больничный серый халат и сесть на кровать. Затем она вышла. Из сидячего положения мне, наконец, удалось осмотреться в палате. Это была комнатка приблизительно три на три метра с одним небольшим окошком. Из мебели, не считая мою кровать на колёсиках, были только тумбочка и пара стульев. Всё было довольно скромно, но чисто и аккуратно. Доски пола были ровно и без зазоров уложены и выкрашены коричневой краской, потолок сверкал белизной. На стене у кровати висел какой-то шнурок. Я потянул за него, и лампа под потолком погасла. Я был потрясён. Подумать только, у меня здесь есть свой электрический выключатель!

Едва я успел ознакомиться с обстановкой, как вошла Мария, катя перед собой небольшой столик на колёсах. На столике стояли две тарелки с какой-то едой и чашка. Только сейчас, при виде еды, я почувствовал зверский голод. У меня сохранились смутные воспоминания о том, что несколько раз мне давали с ложки какую-то жидкость, по вкусу напоминающую говяжий бульон. Однако настоящую еду вряд ли что-то сможет заменить. Медсестра оставила столик рядом со мной и снова вышла.

Я с некоторой опаской осмотрел и обнюхал содержимое тарелок. Вид и запах были вполне приличные. Мне никогда ещё не приходилось пробовать местную пищу. Однако я помнил об их технологии получения питательного бульона из отходов животноводства и птицеводства. Наверняка в кружке сейчас налито что-то из этой серии. Да и котлета какая-то подозрительная. Я разломил её ложкой. Внутри она показалась уж слишком однородной. Лишь гарнир не вызывал подозрений. По виду и запаху это явно было пюре из потатов. Суп, похоже, представлял собой то же пюре, только разбавленное, и с плавающими в нём какими-то кусочками. Я выловил один ложкой и понюхал. Запах был мясной, только немного странный. По виду он больше всего напоминал варёный шарик из мясного фарша. Решив, что есть всё равно надо, я положил его в рот и принялся осторожно пережёвывать. По вкусу это без сомнения было мясо, только я никак не мог разобрать, из какого животного. Я быстро умял суп, а затем и котлету с гарниром, запив это всё бульоном из чашки. Несмотря на некоторые странности, местная еда оказалась вполне приличной и сытной.

Всю первую половину следующего дня я вздрагивал от каждого шороха, ожидая, что сейчас откроется дверь, и на пороге появится Асия. Я прислушивался к себе, пытаясь понять, что меня может так волновать. Конечно, она красива, но мне никогда не нравились девушки подобного типа внешности. Такие никогда не вызывали вожделения, желания затащить в постель. Тем более, меня на родине ждёт Франческа, которую я, вообще, считал эталоном красоты. Что же меня так привлекает в этой девочке-капитане? И тут я понял, что. Её необычность. Она совершенно не была похожа на женщин из Королевства, озабоченных только нарядами, развлечениями или, в лучшем случае, всякими семейными проблемами. С ними совершенно не о чем было разговаривать, да у меня никогда и не возникло бы мысли беседовать с этими существами о чём либо, кроме перечисленных тем. Меня сейчас мучила совесть за такие мысли, однако, вспоминая наши разговоры с Франческой, я осознавал, что мы никогда не заходили дальше, чем помечтать о том, как хорошо будем жить и развлекаться, когда я стану главным инженером, а затем управляющим завода. Так что она в этом смысле ничем не отличалась от других особей женского пола. Франческа вызывала какое-то животное влечение, а с Асией тянуло просто общаться.

Она пришла сразу после того, как я закончил обедать. Когда открывалась дверь, сердце замерло уже в который раз за день. Я внутренне был готов к очередному разочарованию, думая, что это снова Мария или врач, но на пороге появилась она. Всё в том же сером больничном халате, улыбающаяся и с книгой в руках.

- Здравствуйте, Сандро – сказала она – Я надеюсь, вы уже успели пообедать?

- Рад видеть вас, Асия, да, я уже пообедал. Здесь неплохо кормят.

Она взяла один из стульев, поставила его рядом с кроватью и села.

- Асия, хотел спросить у вас, что за мясо здесь дают? Никак не могу понять.

Она как-то оценивающе посмотрела на меня. В глазах была заметна борьба.

- Мне кажется, вам пока рано это знать. Я вам позже скажу – ответила она с лёгкой и какой-то странной улыбкой на лице.

Пресвятая Дева! Что же я ел? Не дай бог, человечину. Набитый после сытного обеда желудок дёрнулся, демонстрируя желание опорожниться. Видимо, испугавшись появившейся на моём лице гримасы, Асия поспешила добавить:

- Ничего страшного вы не съели, успокойтесь.

- Это точно не человечина?

Услышав вопрос, девушка испуганно округлила глаза.

- Как вы могли такое подумать? – она выглядела сильно обиженной – Значит, вы верили всем этим бредням про мою страну и мой народ? Я думала, что вы лучше.

В глазах блеснули слёзы, она порывисто встала. Я не на шутку перепугался. Чёрт! Вот ведь сморозил глупость. И кто тянул меня за язык?

- Асия, пожалуйста – я резко потянулся к ней, чтобы удержать, но тут плечо пронзила такая дикая боль, что я вскрикнул и опустил руку. Она бросила книгу на тумбочку и рванулась ко мне, бережно укладывая обратно.

- Сандро, вам больно?

- Ничего страшного – я старался отвечать спокойно и не строить гримасы, но это давалось с трудом – Простите меня, пожалуйста. Я сказал глупость. Да, про вашу страну у нас ходят разные мифы, но когда я сюда ехал, то уже не верил в них.

- Конечно – она попыталась улыбнуться – Кто же в здравом уме поедет в страну вампиров и зомбаков.

Я оценил шутку, рассмеявшись. Асия села на стул. Судя по всему, недоразумение было исчерпано.

Асия открыла книгу. Она назвала автора и сказала, что он был хорошо известен в Старое Время. Честно говоря, мне он был совершенно не знаком. Фамилия его была абсолютно не произносима, а имя, как у одного нашего тедеска, которого звали Курт. Я устроился поудобнее на боку, а девушка начала читать.

Книга оказалась про путешественника по звёздам, который вместе со своей собакой оказался втянутым в какую-то непонятную воронку пространства-времени. Честно говоря, я так и не понял, происходило ли всё описанное на самом деле, или это была, как выражался мой отец, «фантастика». Если сказать по правде, меня все эти приключения не слишком увлекли, и под мягкий ровный голос моей рассказчицы я через какое-то время уснул.

- Сандро! – вдруг раздался голос, заставивший меня вздрогнуть и открыть глаза – Вам совсем не интересно?

Чёрт! Как же можно было так опростоволоситься? Я сейчас просто сгорал от стыда.

- Простите меня, Асия – как можно более жалобным тоном произнёс я – Похоже, я ещё не совсем здоров. Но вы, ради бога, продолжайте. Я постараюсь справиться.

- Хорошо – ответила девушка – На каком моменте вы заснули?

Мне пришлось признаться, что не помню. Асия нахмурила брови.

- Может, давайте просто поговорим – я боялся, что девушка сейчас обидится и уйдёт, поэтому хватался за соломинку, пытаясь хоть что-то предложить – Я совсем ничего не знаю про вашу страну. То, что читал раньше, оказалось полным бредом. Вы не могли бы рассказать историю своей страны?

Взгляд девушки смягчился. Она задумалась.

- Знаете, Сандро – наконец, произнесла она – Начинать придётся с самого Апокалипсиса, как вы его называете.

Асия снова задумалась. Я старался не дышать, чтобы не сбить её с мыслей.

- Больше ста лет назад на этом месте – она слегка провела рукой в сторону окна – Была совсем другая страна. Она почти ничем не отличалась от остальных государств, которые существовали на Земле в то время. Может, только неравенства среди людей было больше, чем у других. Но вот однажды грянул крах всей мировой экономики. Сначала многие подумали, что это просто очередной кризис, которые постоянно происходили в Старое Время. Но очень быстро проблемы стали нарастать, как снежный ком. Сандро – она вдруг запнулась – Вы, наверное, не знаете, как нарастает снежный ком, когда катится с горы?

Я ответил, что имею теоретическое представление, но лично видеть не приходилось.

- В общем – продолжила она – Это когда одна проблема тут же тянет за собой другую. Так и получилось. У большей части населения резко упали доходы и они перестали покупать товары. Тогда производители товаров принялись закрывать свои производства и увольнять людей. Соответственно, это вызвало появление новых нищих и ещё больше снизило спрос населения на товары и услуги. И так пошло по нарастающей. Через некоторое время большая часть тех, кто жил в городах, перестали платить за воду, канализацию и электричество. Те компании, которые обеспечивали всё это, тоже остались без денег и перестали платить тем, кто поставлял им энергию. Начались отключения электричества и водопровода в городах. В Старое Время столицей того государства был гигантский город-монстр. В нём проживало до тридцати миллионов человек, если считать с пригородами.

- Асия, простите – решил я перебить девушку, продемонстрировав свои познания в географии Старого Времени – Этот город ведь назывался Муха? Смешное название для столицы государства.

Девушка слегка рассмеялась.

- Да, совершенно верно. Но это вашем языке. На самом деле, ни с какими мухами название не имело ничего общего.

- И вот как-то раз – продолжила она свой рассказ – В городе случилась авария. Отключилось электричество. Это было не впервые, поэтому поначалу никто не забеспокоился. Но аварию никак не получалось устранить. Через день в городе уже невозможно было купить продукты. Люди начали голодать. Те, кому было, куда уезжать, попытались покинуть город, но на выездах тут же образовались заторы. Однако большинство всё же продолжало сидеть в своих домах без электричества и воды, ожидая, когда устранят аварию. Первое время власти пытались организовать подвоз воды в жилые районы, но из этого мало что вышло. Когда приезжала цистерна с водой, тут же к ней собиралась огромная очередь, и воды всем всё равно не хватало. Потом из-за воды начались драки и массовые беспорядки. Дальше покатилась волна грабежей и погромов магазинов. Через три дня то там, то здесь начала прорываться канализация, и тогда всем стало ясно, что город обречён. Руководство страны оставило столицу, и люди оказались предоставлены сами себе. В городе принялись хозяйничать банды, началось людоедство. Немногим удалось покинуть город и спастись в сельской местности. Многие из тех, кто сумел добраться до мест, не затронутых катастрофой, просто умерли от голода. Никто не может назвать точную цифру, но считается, что из населения столицы спаслось не более десяти процентов жителей.

Это всё произошло в самом конце лета. На полях урожай ещё не везде успели убрать, и это спасло значительную часть населения. Но из-за того, что страна лишилась руководства, повсеместно наступил хаос. Были, конечно, островки порядка, там, где граждане смогли организовать какое-то подобие самоуправления. Однако это являлось, скорее, исключением из правила. В это же время ситуацией попытались воспользоваться некоторые соседние страны, желая отхватить себе наиболее ценные куски территории. Но как раз в этот момент всё атлантическое побережье подверглось воздействию гигантского цунами. Бушевавший экономический кризис превратился в полный обвал, и все государства стали просто рассыпаться.

Через пару недель власть в стране взяли военные. Спустя какое-то время им удалось навести порядок на большей части территории. Однако главная проблема заключалась в том, чтобы накормить десятки миллионов беженцев, дать им крышу над головой и какую-то работу. У военных это не слишком хорошо получалось. Возможно, кто-то из их верхушки и был искренен в желании спасти людей и страну, но всё губила коррупция. Да и с работой было непросто. Заводы стояли, так как их продукция никому не была нужна. Спросом пользовалось только то, что можно было съесть. Поэтому единственным, что более или менее работало, оставалось сельское хозяйство. Военная хунта прибрала к рукам все сельскохозяйственные земли, а беженцев из лагерей стала использовать в качестве бесплатных работников, таким образом, решив для них проблему работы. Но ситуация в стране продолжала ухудшаться. Были постоянные перебои с топливом и электричеством.  Техника и оборудование ломались и требовали ремонта, но запчасти для них уже не производились, да и специалистов, которые могли бы обслуживать технику, очень тяжело было найти. Сложилась такая ситуация, когда народ всё больше погружался в нищету, а при этом верхушка богатела. Когда начались перебои с поставками питания для лагерей беженцев, люди там стали умирать от голода.

Наконец, в одном из самых крупных лагерей началось восстание. Его поддержали находящиеся поблизости войсковые части, так как хорошо жилось только генералам, а офицеры среднего и нижнего звена бедствовали. Восставшие захватили несколько военных складов и сумели хорошо вооружиться. Появились лидеры, сумевшие из толпы создать армию. В результате мятеж стал охватывать всё новые и новые области. Хунта бежала, а власть перешла к руководителям восставших. Однако эти лидеры не смогли договориться друг с другом, и тогда началась война всех против всех. Всего в этом конфликте, который продолжался пять лет, было около десятка различных участников. Одним из них были сторонники учения Ивана Муравья. К ним постепенно стали присоединяться остальные и, в конце концов, они победили.

На этом месте Асия остановила свой рассказ. Я заметил, что она устала. Наверное, раны её всё-таки сильно болят, хотя она и старается не показывать этого. Мы попрощались, и она пообещала прийти завтра.

После её ухода я долго размышлял над рассказанной ею историей. Было очень много схожего в начальных этапах становления её государства и Королевства. И у них и у нас всё началось с экономического обвала. И здесь и там власть поначалу перешла к военным, которые не смогли справиться с ситуацией. Правда, у них, в конце концов, победили адепты какого-то Ивана Муравья, а у нас – Святая Церковь во главе с Папой. Но вот начало – один в один. Мёртвые города, голодные толпы беженцев. А спусковым крючком послужил обвал экономики. Но почему он произошёл? Что послужило его причиной?  

В книгах, прочитанных мною, которые были напечатаны в само Старое Время, вообще ничего не говорилось о кризисе мировой экономики. А в тех, что вышли позже, всемирный экономический крах описывался, просто как кара господня за грехи без указания причин. Но мне очень хотелось узнать, что вызвало этот крах. А раз Асия так много знает, то может, ответит и на этот вопрос? Я решил, когда девушка придёт завтра, спросить её об этом.

На следующий день, едва Асия успела зайти, я тут же задал ей этот вопрос.

- Кара за грехи? – губы девушки тронула лёгкая усмешка – Возможно. Вопрос только, за какие именно грехи. А вообще, причина проста. Кризис вызван банкирами.

- Не в том смысле, конечно – быстро добавила она, взглянув на мою удивлённую физиономию – Что за каким-то столом собрались несколько банкиров и решили устроить кризис. Нет, его вызвала сама система, при которой банкиры дают деньги в долг под проценты. Сейчас попробую объяснить на примере. Предположим, ты захотел купить новую повозку, но денег на неё у тебя нет. Я не знаю, сколько у вас стоят повозки. Скажем, ты берёшь в кредит три тысячи лир на пять лет под десять процентов годовых.

Черт! Как она угадала про повозку! Едва услыхав её слова, мне тут же вспомнилась карета от Ламборгини и нумидийские рысаки.

- Через пять лет ты отдашь банку уже три тысячи восемьсот лир. Что такое эти лишние восемьсот? Это те деньги, на которые ты не купишь себе одежду, обувь или еду. Значит тот, кто все эти вещи делает, вынужден будет сократить своё производство. В результате будут уволены работники, которые тоже станут меньше покупать.

Мне показалось, что в её рассуждениях присутствуют некоторые нестыковки. Я собрался с духом и осмелился возразить.

- Асия, я согласен, всё это звучит очень логично, но ведь в банках работает много людей. Они получают своё жалование как раз за счёт процентов и купят все те товары, которые не смог купить я. Да и хозяева банка, получив свою прибыль, не запрячут её в сундук, а тоже что-то приобретут.

- У вас неплохо работает логика, сеньор Орсолини – произнесла моя собеседница, широко улыбнувшись. Я понял что, назвав меня официально, она не забылась, а просто решила таким способом слегка поиздеваться.

- Насчёт работников вы полностью правы. А вот, что касается самих банкиров, то здесь нужно рассмотреть ситуацию поглубже. Давайте представим, что два человека, один из которых банкир, а другой – простой клерк, работающий в банке, решили обновить себе гардероб и потратить на это, скажем, сто лир. Второй на эти деньги купит себе десять рубашек, а первый всего лишь одну. В экономике, когда мы её рассматриваем в масштабах всего государства, важны не деньги, а затраченное рабочее время. Так вот, на рубашку, купленную банкиром, ушло, конечно, больше времени, чем на одну из тех, что купил клерк, но не в десять раз. Значит, его покупка обеспечила работой меньшее число людей. И так с любыми покупками банкиров. Есть такое понятие, как товары престижа. Доля затрат труда в общей в их стоимости всегда ниже, чем в товарах для основной части населения. Я сейчас говорила про банкиров, но это же касается и всех остальных. Покупки наиболее богатых обеспечивают работой меньшее число людей, чем те, которые делает основная масса. А в той системе, которая существовала в Старое Время, богатые всё время богатели, а бедные беднели. Поэтому общий спрос на рабочее время неизбежно сокращался, всё больше людей теряли работу и меньше покупали товаров.

Мне показалось, что я потерял нить её рассуждений. Она пользовалась не очень понятными мне терминами. Когда я учился в технической школе, у нас был курс экономики. Но там ничего подобного не говорилось.

- Сандро, вам что-нибудь непонятно? – спросила Асия, видимо, заметив некоторую растерянность в моих глазах. Мне было немного стыдно признаваться девушке в том, что я оказался менее подготовлен, чем она ожидала. Такого со мной ещё никогда не было. Но, тем не менее, очень хотелось понять все эти вещи, про которые она говорила. Интересно, откуда Асия всё это знает? Видимо, в их технических школах уровень подготовки намного выше, чем у нас.

- Да, Асия – решил я переломить свою гордость – Кое-что непонятно. Например, непонятно, почему богатые всегда будут богатеть, а бедные – беднеть?

Я поймал на себе её взгляд. Она смотрела на меня, как на малого ребёнка, которому пытаются растолковать простейшие вещи. Асия ответила не сразу. Наверное, подбирала слова, чтобы быть понятнее.

- Хорошо – наконец, начала она – Вот вы в своём королевстве чем занимались?

- Инженером на заводе работал.

- Ага, это уже лучше – ответила девушка – А то я боялась, что вы кроме кабинетов министерства иностранных дел ничего и не видели.

- Меня в посольство взяли только потому, что я считался высококлассным инженером, и техническую школу окончил с отличием – не удержался я от того, чтобы немного не похвастаться.

- Замечательно – лицо девушки расплылось в улыбке – Значит, вам будет легче понять.

- Итак – начала она, устроившись поудобнее на стуле – Представим, что вы управляете небольшим заводом, который делает, скажем, газолиновые повозки, а где-то в другом месте стоит очень крупная фабрика, производящая те же изделия. И у вас и у фабрики сто наименований сырья. Но у вас денег меньше, поэтому сырьё приходится закупать мелкими партиями. А вот руководитель фабрики закупает всё крупным оптом по ценам на двадцать процентов ниже. Поэтому ваш доход всегда будет ниже, чем у вашего конкурента, а себестоимость продукции - выше. И если вдруг конкурент решит снизить цену на свою продукцию, то вам придётся просто закрыться, так как цена станет выше себестоимости. Та же ситуация и с оборудованием. Владелец фабрики может вложить кучу денег и купить, скажем, большой пресс, который сразу будет штамповать десять заготовок вместо одной, как у вас. Тогда себестоимость продукции у него ещё больше упадёт. Это же касается и персонала. У вас, к примеру, всего один бухгалтер, а у конкурента – десять. Если ваш бухгалтер заболеет или уволится, то для вас это станет очень большой проблемой, а вот у владельца фабрики гораздо больше возможностей для управления персоналом. Если у вас в цехе работают двадцать человек, то каждый должен выполнять кучу операций, а это снижает производительность. А вот ваш конкурент, у которого их двести, может поставить каждого на отдельную операцию. Тогда у него каждый рабочий станет работать в несколько раз эффективнее. И так во всём. Смысл такой, что ваш конкурент рано или поздно всё равно вас разорит. Это называется закон концентрации капитала.

- Я понятно объяснила? – спросила Асия.

Я ответил утвердительно. В принципе, тема была мне близка. Плюс к этому, я своими глазами наблюдал, как крупные латифундии поглощают небольшие плантации вроде той, которой владеет мой отец. Мало того, по курсу экономики в технической школе мы действительно изучали то, как на себестоимость продукции влияют разные факторы. Но вот на том, что крупные предприятия рано или поздно поглотят всякую мелкоту, внимание совершенно не заострялось. Хотя я и сам мог бы до этого догадаться. Нужен был всего-то один логический шаг.

- Асия – спросил я свою собеседницу – Неужели в ваших технических школах так хорошо учат? Откуда вы всё знаете?

Лицо девушки покрыл лёгкий румянец. Было заметно, что мои слова ей приятны.

- В принципе, учат у нас, наверное, получше, чем у вас. Но учиться можно по-разному. Разумеется, кто-то старается больше, кто-то меньше. Люди каждый по-своему видят свою судьбу. Я решила, что принесу своему народу больше пользы, если стану управлять. Поэтому закончила ещё одну школу по управлению и сдала экзамен первой ступени.

- Экзамен первой ступени? Что это?

Асия задумалась, опустив глаза. Затем бросила на меня оценивающий взгляд, будто раздумывая о том, стоит ли мне говорить, и наконец, начала.

- В нашей стране всем управляют комиссии. В посёлках, городах, на заводах есть свои комиссии. Существуют комиссии по отраслям и верховная комиссия, которая управляет делами всего государства. Каждый обязан участвовать в выборах члена комиссии, и имеет право избираться сам. Но для этого он должен сдать экзамен по некоторым дисциплинам. Житель населённого пункта первого уровня – небольшого посёлка или городского района, участвует в выборах безо всяких экзаменов. Однако избираться в комиссию своего уровня не может. Вот, к примеру, я сдала экзамен первого уровня. Теперь я могу избираться в комиссию своего района, а также участвовать в городских выборах, то есть, уже следующей ступени. Но избираться в городскую комиссию я не могу, пока не сдам экзамен второго уровня. Также и на моём предприятии я могу избираться в цеховую комиссию и участвовать в выборах по заводу. Таким образом, чем выше уровень комиссии, тем лучше подготовлены её члены.

- Может, я как-то неясно объяснила? – спросила она, видя, что я задумался.

Думал я о том, насколько различны принципы управления у нас и у них. У нас на местах имеются советы. Видимо, это близко к тому, что у них называется комиссией. Однако для того, чтобы участвовать в выборах, необходимо иметь недвижимости на сумму не менее двадцати тысяч лир. А вот избираться туда можно, если твоя недвижимость стоит свыше ста тысяч. Мой отец, например, в выборах участвовал, а вот избираться не мог. А это её выражение про пользу для народа. Я очень старался, когда учился в технической школе. Мало того, я учился лучше всех на курсе и окончил с отличием. Но если бы мне в голову пришло сказать кому-нибудь, что я учусь для того, чтобы принести больше пользы народу, то на меня посмотрели бы, как на сумасшедшего. Я мечтал стать управляющим завода, чтобы иметь возможность купить себе яхту и электрическую повозку.

- Нет, Асия – ответил я – Всё понятно. Просто очень уж всё у вас по-другому устроено. Но, мне кажется, более справедливо, чем у нас. Только смысл одной твоей фразы я не совсем уловил. Когда ты сказала, что хочешь принести больше народу, что ты имела в виду?

            Девушка пожала плечами, бросив на меня недоумённый взгляд.

- Что сказала, то и имела в виду.

- Хорошо, попытаюсь объяснить. Вот я, к примеру, хорошо учился в технической школе, потом старался изо всех сил, работая на заводе. Но я не думал ни о каком народе. Я просто хотел получать больше денег, делать карьеру, чтобы жить ещё лучше. Неужели у вас всё иначе?

Сказал, и тут же пожалел. На лице девушки было написано негодование. Она нахмурилась и сжала губы. Мне показалось, что она готова меня ударить. Или, по меньшей мере, вскочить и уйти. Однако через некоторое время ей удалось совладать с собой.

- Сандро – она говорила медленно, будто тщательно подбирая слова – Помните, когда-то я сказала, что вы все испорчены. Так вот, я имела в виду именно это. Люди, которые живут в вашем королевстве, да и во всех остальных странах, кроме моей, не способны думать о пользе для общества. Вы, наверное, обидитесь, но мы вас всех называем тараканами. Знаете, тараканы и термиты принадлежат к одному отряду, но вторые строят целые города, а первые ютятся в щелях. А всё оттого, что цель жизни каждого члена термитной семьи – приносить пользу своему обществу. А тараканы живут каждый для себя. У нас не водятся термиты. Для них здесь слишком холодно. Зато у нас есть муравьи.

Я не обиделся на неё за то, что она назвала меня тараканом. Наоборот, мне стало стыдно от того, что я дал повод сравнить себя с этими мерзкими насекомыми. С детства не любил тараканов.

- Сандро, не обижайтесь на меня – уже более мягким голосом произнесла Асия – Я понимаю, что вам непросто понять вещи, которые мне кажутся очевидными. Вы формировались в обществе, абсолютно не похожем на наше, и думаете совершенно по-другому. Знаете, учёные, которые изучали муравьёв, забирали у них личинки. Потом они их выкармливали, пока те не превращались во взрослых муравьёв. Но эти получившиеся муравьи вели себя как тараканы. Они бегали, искали еду, но не пытались образовать какое-то сообщество или построить подобие муравейника. В муравейнике только что вылупившиеся муравьи первое время проходят процесс социализации, где живут все вместе под руководством нескольких опытных воспитателей. Это занимает от двух недель до месяца, и только после этого их выпускают в общество остальных взрослых членов семьи. У вас не было периода социализации, поэтому вы и не можете думать ни о ком, кроме себя и нескольких близких вам людей.

Мне хотелось возразить ей, сказать, что наша Святая Церковь учит любить всех окружающих, но быстро понял, что это был бы очень слабый аргумент. То, что вещали святые отцы, уж слишком сильно расходилось окружающей действительностью. Да часто и с поведением самих святых отцов.

- Я не обижаюсь – произнёс я – Наверное, вы правы. Видимо, я и вправду похож на таракана.

Асия посмотрела на меня с жалостью. Потом вдруг нагнулась и легонько погладила меня по руке.

- Сандро – мягко проговорила она – Мне хочется верить в то, что вы не совсем испорченный человек. Ведь вы же почему-то спасли мне жизнь, хотя при этом рисковали собой.

Я хотел сказать, что спасал её, потому что она уже стала для меня близким человеком, но так и не решился.

- Спасибо, Асия – ответил я тихо – Я постараюсь оправдать ваши ожидания.

На этом она попрощалась и оставила меня.

Она приходила каждый день и рассказывала об истории своей страны.

Я узнал о том, что Ивана Муравья военная хунта казнила ещё в самом начале восстания, но его сторонники к этому времени уже были по всей стране. Оказывается, группы последователей его учения ещё до Апокалипсиса начали создавать в укромных местах базы, где хранились запасы пищи и топлива, а также разное оборудование и инструменты, которые должны были помочь им выжить. Сразу после того, как наступил хаос, они начали приводить на эти базы людей. К началу восстания против хунты они уже представляли собой большую силу и были хорошо организованы. Поэтому смогли победить во вспыхнувшей гражданской войне, хотя и после длительной и кровопролитной борьбы.

Когда война закончилась, страна представляла собой руины. Из полутора сотен миллионов человек осталось не более двадцати. Остальные умерли от голода, болезней или были убиты. Управлял страной тогда Совет Десяти, состоявший из адептов учения Ивана Муравья. Этому Совету уже не была подконтрольна большая часть территории того государства, что существовало до Апокалипсиса. Отпала значительная часть восточных, западных и южных земель.

В самом начале правления Совета Десяти всё имущество, включая землю и жилые здания, было изъято в пользу государства. Все, кто не имел работы, были брошены на восстановление разрушенного хозяйства, получив нормальное питание и крышу над головой. И страна довольно быстро стала возрождаться. Самое ценное, что удалось сделать сторонникам Ивана Муравья – это ещё до начала хаоса сохранить книги и специалистов. Они продолжали заниматься этим и во время правления хунты и в период гражданской войны. Во многом именно это и помогло быстро восстановить промышленность и сельское хозяйство. Через пять лет после окончания гражданской войны в стране уже никто не голодал, людям стало, во что одеться и обуться, и у всех была крыша над головой. Примерно в то же время начала создаваться та государственная система, что действует сейчас.

И вдруг случился год без лета. И до этого, начиная с самого Апокалипсиса, шло постепенное похолодание, но такого ещё не было. В тот год снег в средних широтах растаял только в июле, а выпал уже в августе. В северных областях снег так и пролежал всё лето. Кое-какой урожай получили только в самых южных областях. Тогда от голодной смерти людей спасла только чёткая организация распределения продовольствия и одно растение, название которого я не смог запомнить, до того считавшееся опасным сорняком. Раньше с ним безуспешно пытались бороться, но в тот год без лета вырасти сумело только оно. Оказалось, что в этом сорняке, который в высоту вырастал иной раз до четырёх метров, содержится очень много белков и углеводов.

Следующее лето было немногим лучше. В северных районах снег снова не растаял, и высота снежного покрова уже достигла местами пяти метров. Оттуда пришлось эвакуировать всё население. С каждым годом становилось всё холоднее. Спустя двадцать лет после Апокалипсиса линия вечных снегов проходила уже на той широте, где раньше размещалась столица прежнего государства. Города, только отстроенные после войны, пришлось покинуть и начать строить новые южнее. В течение десяти лет жизнь в этих новых условиях удалось более или менее наладить.

Но тут пришла другая беда. По границам начали усиливаться соседи. У них тоже долгое время после Апокалипсиса был период хаоса, но зато эти страны, за исключением севера Европы, не подверглись похолоданию, поэтому в течение пары десятков лет смогли частично восстановиться. А как только немного окрепли, тут же развязали войну. Правители этих государств назвали Свободию, а она уже так именовалась, Империей Тьмы и порождением ада и придумали всякие страшные истории про вампиров и зомбаков, чтобы оправдать свою агрессию. Сил у Свободии, чтобы сопротивляться этому нашествию, не хватало, и линия фронта медленно продвигалась на север, чтобы остановиться почти у самой линии вечных снегов. Дальше враги не пошли, оставив кордоны и совершая время от времени карательные рейды.

С того момента начались страшные бедствия. Граждане Свободии тысячами умирали от холода, голода и болезней. За первые десять лет после отступления к линии вечных снегов население страны сократилось с тридцати до десяти миллионов человек. Но оставшиеся научились выживать в самых жутких условиях. Основным питанием служил тот самый четырёхметровый сорняк. Также это растение оказалось по вкусу козам и овцам. Однако коровы от него пухли и давали совершенно несъедобное молоко. Благодаря тому, что сохранились книги Старого Времени и тем значительным усилиям, которые приложили правители, за годы более или менее благополучной жизни удалось подготовить достаточное количество специалистов. И сейчас эти учёные и инженеры разрабатывали технологии, позволяющие людям выживать.

Я слушал Асию и восхищался этим народом. Какая же сила духа должна быть у этих людей, чтобы выдержать войну против всей Ойкумены, холод, голод и не скатиться на уровень первобытности. Асия сказала, что главным стержнем, позволившим её народу выжить, являлось учение Ивана Муравья. Я улучил момент и попросил её рассказать суть этого учения.

Она надолго задумалась. Потом посмотрела на меня с каким-то сочувствием.

- Сандро, извини, но я боюсь, что тебе пока рано – произнесла она очень тихо – Нас к этому готовят с самого рождения. Если я увижу, что ты готов, то расскажу.

Сначала до меня не дошло то, что Асия обратилась ко мне на «ты». Когда я услышал «пока рано», это сразу вселило в меня надежду на то, что я не совсем пропащий тип, и машинально спросил:

- А когда ты поймёшь, что я готов?

Асия надолго задержала на мне взгляд и не сразу ответила. На лице была написана некоторая растерянность. Мне показалось, она раздумывает о том, стоит ли продолжать дальше это случайно возникшее между нами обращение на «ты», или же сделать вид, что ничего не произошло. Наконец, девушка заговорила.

- Я пойму это, Сандро, когда ты сможешь ответить на вопрос, который я тебе когда-то задала – мягко произнесла она.

- Какой вопрос? – не понял я, обрадованный тем, что наши отношения перешли на новый уровень.

- Этот вопрос – зачем ты живешь? – всё так же мягко ответила девушка.

С этими её словами приподнятое настроение вмиг улетучилось. Я не знал, что ей ответить. Когда она в тот раз об этом спросила, я решил, что это просто такое издевательство. Дескать, жизнь твоя совершенно никчемная. Разумеется, после того её вопроса я иногда размышлял о смысле моей жизни. Но это было скорее лёгкое философствование, и дальше того, что написано в Экклезиасте, никогда не доходил.

- Асия – ответил я несколько раздражённо – Зачем ты задаёшь вопросы, на которые нет ответа? Ты издеваешься надо мной? Я живу просто для того, чтобы жить и получать наслаждения от жизни.

- Сандро – тихо произнесла она – Извини, если я тебя обидела. Я не хотела этого. Но подумай, неужели ты ничем не лучше таракана? Он ведь тоже живёт просто для того, чтобы жить. Если рассмотреть человека чисто биологически, то это прекрасная машина для переработки пищи в гуано. Вот сколько лет ты собираешься прожить? Шестьдесят, семьдесят? То есть вся цель твоей жизни – это поглотить двадцать-тридцать тонн еды и выделить десять тонн гуано, так?

На миг во мне вспыхнуло возмущение. Сравнить меня с тараканом и обозвать простым производителем дерьма! Возникло желание сказать что-нибудь резкое, но я вовремя остановился. Можно, конечно, сейчас поругаться, но ничего хорошего из этого не получится. Я представил, что в ответ на мою резкость девушка обидится, и больше не будет приходить, и почувствовал что-то вроде ужаса.

- Почему же – как можно мягче возразил я – Мне кажется, что смысл жизни в том, чтобы родить и воспитать детей.

- Сандро, не обижайся, пожалуйста – сказала она с улыбкой – Но у тараканов точно такой же смысл жизни.

- Значит, я никогда не смогу ответить на твой вопрос – произнёс я с раздражением.

- Погоди – произнесла она голосом, которым обычно говорит учитель с учеником, у которого не получается дать правильный ответ – Вот скажи мне одну вещь: зачем бог создал людей?

На этот вопрос ответ у меня был готов. Это вдалбливали сначала учителя слова божьего в школе, потом преподаватели философии в технической школе и, наконец, святой отец Деметрио на войне. Я ответил чётко и без запинки.

- Бог создал людей для того, чтобы они славили имя господа.

- Замечательно – Асия едва не рассмеялась – Такое мог придумать только тот, кому очень нравилось, когда его восхваляли и ему молились. Неужели ты думаешь, что высшее существо может иметь такие мерзкие человеческие качества?

Я чисто машинально обернулся через плечо. В Королевстве за такие разговоры костёр был бы неминуем безо всяких вариантов. Это даже не ересь, а прямое и открытое богохульство. Я растерялся и несколько секунд молчал, не зная, чем возразить. Но тут вспомнил отца Паоло, который преподавал у нас философию. Видимо, предотвращая вредные вопросы и мысли, тот на одной из лекций высказал идею, которую я сейчас решил повторить девушке.

- Господь создал людей – начал я несколько торжественным тоном – Чтобы у него была возможность из самых лучших представителей рода человеческого набирать себе помощников в своё царствие небесное.

Асия с некоторым интересом посмотрела на меня. Я с нетерпением ожидал, чем она сможет возразить на этот раз.

- Господь всемогущ? – спросила она с лёгкой усмешкой.

Я тут же почувствовал кроющийся в вопросе подвох.

- Конечно, господь всемогущ – ответил я без особой уверенности.

- А почему он сразу не мог создать себе нормальных помощников?

Мне пришлось признаться, что ответа на этот вопрос у меня не имеется.

- Значит, получается, что бог создал людей просто так, от скуки? Высшее существо, создатель вселенной, оказывается, мучается скукой?

- Асия, пожалуйста – с некоторым испугом произнёс я – Так нельзя говорить. Бог за это накажет.

- То есть, бог, по-твоему, ещё и очень злобный и мстительный?

Это было уже слишком. Сейчас во мне боролись два желания: дать резкую отповедь такому богохульству и боязнь обидеть девушку. Некоторое время борьба велась на равных. Наконец, удалось найти компромиссное решение.

- Асия – я старался говорить как можно мягче но, похоже, это не очень хорошо получалось – У меня очень сильно разболелась голова. Давай, пока закончим этот разговор. Надеюсь, завтра я буду чувствовать себя лучше.

Говоря о разболевшейся голове, я не кривил душой. Видимо последствия пережитой контузии ещё не ушли полностью, и от волнения где-то в темени запульсировала сильная боль, будто кто-то бил туда деревянным молотком. Асия сочувственно посмотрела на меня. Вдруг она протянула руку и легонько, кончиками пальцев, провела по моим волосам.

- Бедный Сандро – прошептала она – Прости, я совсем тебя замучила.

Сердце замерло, так же, как и тогда, когда она гладила меня по руке в первый свой визит в мою палату. Раздражение, кипевшее в груди, моментально куда-то пропало. Даже головная боль утихла. Осталось только чувство облегчения от того, что так удачно закончился, наконец, этот ужасный богохульный разговор, отнявший у меня столько сил.

Господи, какие же они разные – вспомнил я о Франческе, когда Асия ушла. Девочка-капитан совершенно не пробуждала того животного неконтролируемого влечения, которое исходило от моей любимой. Однако стоило мне подумать о том, что Асия может на что-нибудь обидеться и перестать со мной общаться, то мгновенно появлялся приступ страха. Что это такое, я не мог понять. Ничего подобного со мною никогда ещё не происходило.

На следующий день визита девочки-капитана я ждал одновременно с нетерпением и страхом. Я боялся, что она опять начнёт спрашивать о смысле моей жизни и сравнивать меня с тараканом. Это ощущение какой-то раздвоенности долго не давало мне уснуть.

Асия пришла как обычно после обеда. Она улыбнулась в дверях и надолго остановила на мне изучающий взгляд. Мне почему-то показалось, что девушка хочет узнать, не обиделся ли я на неё за вчерашнее. Я постарался улыбнуться как можно приветливее, втайне надеясь, что сегодня пыток не будет.

- Ты не обижаешься на меня? – спросила она.

Ага, значит, она сама поняла, что хватила вчера через край. Я решил что, по крайней мере, до следующей экзекуции она даст мне немного передохнуть. Те маленькие угольки обиды, которые ещё тлели внутри, вмиг погасли.

- На что, Асия? – сделал я глуповатый вид.

- На тараканов, на то, что задаю тебе неприятные вопросы.

- Наверное, ты это делала по какой-то причине? Ведь ты же не издевалась надо мной просто так?

- Сандро, прости – она умоляюще взглянула мне в глаза – Я хотела, чтобы ты сам дошёл, но слишком резко взяла. Постараюсь больше не задевать тебя. Ты прощаешь меня?

Она опустила глаза. Я осторожно, чтобы не выстрелила боль, протянул к ней руку и, едва касаясь пальцами, провёл по её руке. Она снова вскинула взгляд. В нём светилась какая-то спокойная радость.

- Я не могу на тебя обижаться – тихо произнёс я.

Она тут же вся как-то повеселела. Похоже, девушка весь день мучилась мыслями о том, что вчера причинила мне страдания.

- Может, я продолжу рассказывать тебе о своём народе? – спросила она.

Я с радостью согласился. Асия начала рассказ.

Когда территория Свободии съёжилась до узкой полоски у самой границы вечного снега, а численность населения уменьшилась в три раза относительно того, что было до начала войны, отступление остановилось. Врагам тяжело было наступать в непроходимой тайге по глубоким снегам. Из-за полного бездорожья них возникли проблемы со снабжением. Поэтому они укрепили линию фронта и решили, что немногие оставшиеся просто вымрут от голода и холода. Они не догадывались, что основную часть оборудования жители Свободии заблаговременно переместили на север. Там же заранее были подготовлены тысячи базовых лагерей, в которых могли жить миллионы людей. Поначалу враги время от времени делали попытки найти и уничтожить эти лагеря. Они проводили глубокие рейды вглубь территории, но их встречали засады. Очень немногим участникам таких рейдов удавалось выйти обратно к своим. Тогда враги оставили жителей Свободии в покое, заблокировав их с трёх сторон. Создалась длительная пауза в боевых действиях, которой руководство страны не преминуло воспользоваться.

Именно в этот период окончательно сложилось общественное устройство, а учёные и инженеры решили проблему нехватки энергии. Через двадцать пять лет сидения у линии вечных снегов Свободия смогла накопить силы для решительного наступления на противников. Несколькими молниеносными ударами армия страны разбила вражеские группировки и очень быстро отвоевала значительную часть территории из той, что у неё захватили ранее. Образовавшуюся линию фронта укрепили, а на отвоёванных землях сразу же начали строить новые города. И вот уже больше пятнадцати лет сохраняется равновесие. Крупных наступательных операций армия Свободии не проводит, ограничиваясь небольшими превентивными ударами по тем местам, где противник готовит наступления. И за этот период численность населения почти достигла того значения, которое было до войны, но зато уровень промышленности и обеспеченность энергией возросли многократно.

Девушка замолчала, видимо, решив перевести дух.

- Асия – спросил я – Ты говорила, что сдав экзамен первой степени, сможешь избираться в комиссию своего уровня. А, если тебя изберут, на сколько при этом вырастет твой доход?

Девушка взглянула на меня так, будто я сейчас выдал совершеннейшую ересь, вроде того что, например, бог-отец и бог-сын – это два абсолютно разных лица.

- Доход? – переспросила она – У меня нет никакого дохода, поэтому и увеличиваться нечему.

Настал мой черёд удивлённо вытягивать физиономию.

- Как нет дохода? А на что ты тогда живёшь?

- У нас каждый берёт разных благ столько, сколько считает для себя необходимым.

Я мгновенно представил себе, чтобы бы было в такой ситуации у нас в Королевстве. Открываются магазины, там лежат на полках товары, и каждый может брать столько, сколько ему заблагорассудится. Наверное, одной полиции для разгона толпы было бы недостаточно. Пришлось бы вызывать армейские части.

- Значит, ты заходишь в магазин и просто берёшь всё, что захочешь?

Асия слегка рассмеялась.

- Не совсем так – ответила она, широко улыбаясь – Если бы было так, как ты говоришь, то как бы люди узнали, сколько им можно взять? Нет, человек берёт столько, сколько ему необходимо, но с учётом того, сколько возможно.

Смысл её слов до меня не совсем дошёл.

- Как это? – спросил я.

- Вот я, к примеру, живу в общине. Нас почти сто человек. На общину спускают список того, что нам может выделить государство. Из этого списка мы должны выбрать именно то, что нам нужно. Выбор делает собрание общины. А затем, когда окончательный перечень утверждён собранием, каждый берёт себе то, что ему необходимо. Таким образом, каждый точно знает чего и сколько он сможет взять, не ущемляя остальных.

Девушка вопросительно посмотрела на меня, словно желая удостовериться, правильно ли я её понял. Мне этот принцип показался слишком сложным. У нас в Королевстве всё намного проще: ты знаешь, сколько заработал и, соответственно, сколько сможешь на эти деньги купить.

- Асия – осторожно начал я, опасаясь ненароком вызвать её гнев – А тебе не кажется, что это слишком сложно?

- Что именно сложно? – спросила девушка с некоторым напряжением в голосе.

- Ну, такой способ распределения. Вдруг кто-то, предположим, работает меньше других, а захочет взять больше. Это же будет несправедливо. Не проще было бы оценить работу каждого с помощью точных расценок, а потом каждый получил бы столько, сколько реально наработал?

Асия надолго задержала на мне изучающий взгляд.

- Это в тебе говорит желание поставить себя выше других – начала она, усмехнувшись – Понимаешь, тот метод распределения, который работает у нас, зародился ещё десятки тысяч лет назад у первобытных людей. Только это позволило им выжить. На нашей планете в древние времена одновременно проживали несколько видов людей. А остался только один. Остальные вымерли. Вот представь: несколько групп из одного племени пошли на охоту каждая в своём направлении. Половине повезло, и они сумели найти добычу, а другие вернулись пустыми. Если бы еда распределялась так, как ты говоришь, то половина охотников умерли бы с голоду, зато другие набили бы свой желудок до отвала. В следующий раз другая половина охотников ничего не найдёт и тоже погибнет. И через какое-то время из племени уже никого не останется. А если каждый мог бы брать столько, сколько ему необходимо, разумеется, с учётом возможностей общества, то в этом случае члены племени все были бы, если и не сыты, то, по меньшей мере, не голодали. Таким образом, всё племя выживет. Тот способ, что работает у вас, возможен только в случае избытка ресурсов. Но он несправедлив, потому что его движитель – жажда наживы. А люди в таком обществе ощущают друг друга врагами, как хищники в лесу. Потому что, даже если ты это и не осознаёшь, всё равно чувствуешь, что если кому-то удалось заработать больше, то он это у тебя украл. Тебе всегда будет казаться, что тебя обделили, что кто-то работает меньше тебя, а получает больше. Или к нему начальник хорошо относится, или ему повезло родиться в богатой и знатной семье. Да мало ли причин можно ещё найти.

Асия остановила свою речь, оценивающе глядя на меня. Кажется, она ждала с моей стороны какой-то реакции. Я не мог с ней согласиться. Да, она права в том смысле, что иногда казалось несправедливым когда, к примеру, отпрыск какого-нибудь маркиза может плевать в потолок, ничего не делая, и при этом жить на широкую ногу. Святая Церковь на этот счет говорит, что раз ему повезло родиться сыном маркиза, то значит, так угодно богу. А раз так, то и возмущаться не следует. Потому что господь всегда поступает справедливо, а пути его неисповедимы. Но вот если представить, что я и ещё кто-то, например, собираем виноград. Я собрал за день десять корзин, а этот кто-то – пять. И что, нам делить всё поровну? А если он захочет взять себе больше, чем я? Я не хотел спорить со своей собеседницей, чтобы не обидеть её, но не удержался и привёл пример с виноградом. Асия не обиделась. Она только улыбнулась.

- Это значит, что твой напарник просто не умеет собирать виноград. Он должен или научиться, или делать какую-то другую работу, на которую более способен. Но если он считает, что ему требуется больше, чем тебе, то вправе взять это. Я сейчас расскажу кое-что про муравьёв. Молодые муравьи, у которых закончился период социализации, сначала работают внутри муравейника – убирают мусор, ухаживают за личинками и куколками, ремонтируют жилище. Некоторые занимаются такой работой всю свою жизнь до самой смерти. Но те, кто чувствуют в себе силы и способности, пробуют выйти наружу. Сначала они становятся фуражирами, то есть теми, кто приносит еду в дом. Когда приходит время, примерно один из пяти-семи фуражиров пытается стать разведчиком или охотником. Не у всех это получается. Если разведчик несколько раз ошибётся, указав своим помощникам неправильную дорогу, то снова возвращается в ряды фуражиров. Причём, делает это он сам, а его место тут же занимает кто-то из числа его помощников. В иерархии муравьёв разведчики и охотники – самая высшая ступень, после наблюдателей, то есть, тех, кто сидит на вершине муравейника и контролирует обстановку. Из миллионов членов семьи разведчиками и охотниками становятся только сотни. А наблюдателями – всего несколько. Но муравьи пытаются подняться по этой иерархической лестнице не за какими-то привилегиями. Кроме повышенной ответственности они с этого ничего не имеют. Пищи они получают ровно столько, сколько все остальные. Просто они хотят принести своей семье больше пользы. Это ответ на твой вопрос о том, зачем некоторые у нас идут в руководители.

Асия замолчала, смотря мне в глаза и улыбаясь. Я был ошарашен, услыхав всё это про муравьёв. Никогда бы не пришло такое в голову. Получается, в её стране устройство общества скопировали с муравейника? А как же природная склонность человека к доминированию и индивидуализму? Я долго не решался спросить об этом.

- Разумеется, все люди разные. У кого-то от рождения уровень гормонов выше, чем у других. Но эти различия не так важны, как различия в воспитании. Я не имею в виду тебя лично, но если мать говорит каждый раз своему чаду «ты у меня самый лучший», то этот ребёнок вырастает в полной уверенности, что он на самом деле выше всех остальных. Поэтому он и пытается доминировать. Также с индивидуализмом. Если человека воспитали так, что он себя считает пупом земли, а не частью чего-то целого, то из таких и получаются индивидуалисты. А если бы десятки тысяч лет назад люди были бы такими, то они давно бы уже вымерли, как остальные виды.

Она сделала паузу, и теперь пристально смотрела на меня, видимо, пытаясь определить моё отношение к своим словам. Я молчал, опустив глаза и не зная, что ответить. Её рассуждения в корне противоречили всему тому, что я видел в своей жизни. Я воспитывался в той модели, где человек всегда пытается сделать свою жизнь лучше. И идёт к этой цели теми путями, какие считает наиболее верными.

- Асия – произнёс я почти жалобно – Но ведь каждому человеку хочется жить сегодня лучше, чем вчера.

Она прищурилась с усмешкой. Мне было хорошо знакомо это выражение её лица. Оно означало, что сейчас я услышу в свой адрес что-то не слишком приятное.

- А что значит хорошо жить, Сандро? – спросила Асия, всё также с прищуром глядя мне в глаза. Я не выдержал и отвёл взгляд. Господи, неужели она на пять лет младше меня? Иногда мне казалось, что это умудрённая жизненным опытом женщина. Что за люди живут в этой непонятной стране?

- Наверное – продолжила она, не дождавшись ответа – Это значит одеваться, питаться и проводить время лучше, чем те, кто тебя окружает? Так?

Обдумав её слова, я пришёл к выводу, что она в чём-то права, и согласно кивнул.

- А зачем тебе жить лучше других?

На этот вопрос я не смог быстро найти ответа. Вроде бы, и так всё ясно. Каждый хочет жить лучше соседа.

- Может, для того, чтобы тебя любили молодые красивые девушки?

Чёрт! Я признался себе, что тут она попала в точку. Мне всегда этого хотелось. Именно для этого я мечтал стать сначала главным инженером, а затем управляющим завода. Потому что, если ты беден, то твой удел – страшные толстушки. Мне не хотелось отвечать на вопрос, но Асия по выражению моего лица поняла, что оказалась права.

- Ага, значит в том, что в вашей стране мужчины готовы вырвать друг у друга изо рта кусок, оказывается, виноваты женщины. Потому что они не любят тех, кого у вас называют неудачниками. А почему ваши женщины любят богатых, Сандро?

Я пожал плечами. Разве на этот вопрос существует ответ? Это же, как закон природы. Почему камень падает вниз на землю? Почему его притягивает земля? Никто не пытается ответить на этот вопрос но, тем не менее, этот закон работает.

- А давай, я предположу – продолжила девушка, видя, что ответа от меня не дождаться – Наверное, потому что это отголоски древнего инстинкта, оставшегося ещё от животных. У самок, которые выбирали себе успешных партнёров, то есть тех, кто охотился удачнее других, вероятность того, что их детёныши не умрут от голода, была выше. Поэтому за миллионы лет эволюции желание выбирать себе наиболее успешного самца закрепилось в виде инстинкта. У древних людей каменного века этот инстинкт уже не играл в процессе выживания никакой роли, потому что за всеми детьми племени ухаживали специально предназначенные для этого люди, пока их родители ходили по лесам в поисках пищи. А еды им всем доставалось примерно поровну. Но, тем не менее, нескольких десятков тысяч лет оказалось недостаточно, чтобы исчез животный инстинкт, вырабатывавшийся на протяжении миллионов лет. Поэтому в странах вроде вашей живут не женщины, а обычные самки двуногих зверей.

Последняя фраза прозвучала слишком эмоционально. Мне показалось, что в девушке сейчас говорит её нелюбовь к жителям моего Королевства. Слушать её было неприятно. Получалось, что она называет самками зверей мою маму, Франческу и многих других замечательных женщин. Да ещё про эволюцию. Понятно, что никто всерьёз, в том числе, сама Святая Церковь, не говорит о том, что господь создал весь мир за неделю семь с половиной тысяч лет назад. Но ведь всем известно, что никакой эволюции никогда не было. Просто создатель экспериментировал с разными видами в своё удовольствие. Но спорить сейчас со своей собеседницей не было совершенно никакого желания. Я опасался, что в запале могу сказать какую-нибудь резкость, что обидит девушку. Поэтому постарался перевести разговор в другое русло.

- Асия – спросил я её – Откуда тебе известно про древних людей? Ведь они не оставили после себя никаких записей.

Моя собеседница вмиг успокоилась. Лицо, слегка раскрасневшееся в ходе бурной речи, приобрело нормальное выражение.

- Незадолго до того, что вы называете Апокалипсисом, наука добилась очень больших успехов в изучении останков древних людей и того, что осталось от их поселений. Были сделаны открытия, которые совершенно перевернули прежние представления о жизни первобытного общества. Все книги с результатами этих исследований ещё до всеобщего краха и хаоса сумели сохранить последователи Ивана Муравья. Думаю, что в библиотеке вашего святого престола тоже немало подобной литературы.

Выражение «святого престола» в её устах звучало с явным оттенком издёвки. Ну почему она так не любит нашу Святую Церковь? Боясь, что нападки продолжатся, я поспешил перевести тему.

- А как вы воспитываете своих детей?

Услышав вопрос, девушка задумалась. Мне показалось, что она размышляет о том, как бы ответить на вопрос, не слишком меня шокируя.

- Знаешь, Сандро – тихо произнесла она, опустив глаза – Тебе, наверное, это покажется странным, но у нас нет своих детей.

На слове «своих» она сделала ударение. Я обомлел, открыв рот, словно рыба, выброшенная на берег.

- Как так? Что это значит? – спросил я, когда смог, наконец, оправиться от изумления.

- У нас нет своих детей – повторила она – У нас все дети общие. Священный долг каждой женщины перед обществом – родить трёх детей, если, конечно, позволяет состояние здоровья. Первого ребёнка женщина должна родить не позже, чем ей исполнится двадцать лет. Кроме состояния здоровья основанием для освобождения могут быть служебные обязанности или учёба. После рождения каждый новый человек становится достоянием всего общества. Мать его выкармливает лично первый месяц, а затем он поступает в специальное заведение типа ваших детских яслей. Ни один из родителей не знает, в какое именно заведение он был направлен. С этого момента новый человек никогда не увидит тех, кому он обязан появлению на свет.

Я слушал её, онемев от ужаса. На голове зашевелились волосы. Асия предупредила, что я могу счесть странными её слова, но то, что я сейчас услышал, было не странным. Это казалось настоящим варварством. Я вспомнил нежные ласки моей мамы в детстве, то, как отец подбрасывал меня к небу своими сильными руками. Неужели эти несчастные дети никогда не узнают ничего подобного? Теперь я понял, откуда растут ноги у легенд о вампирах и зомбаках. Моя рассказчица, заметив ужас на моём лице, замолчала.

- Сандро, что с тобой? – спросила она, испуганно глядя мне в глаза.

Я долго не мог найти слова, чтобы ей ответить.

- Извини, Асия – наконец удалось выдавить из себя – Но я не знаю, как это назвать. Ваша страна - это же просто настоящий ад. Ваши бедные дети никогда не видят материнской ласки. Кто из них вырастет? А несчастные матери, у которых отрывают грудных детей, лишая материнства? Для нормальной женщины это же страшная трагедия. Как они после этого могут жить?

Девушка долго не отвечала. Лицо её было печально и как-то осунулось. Было видно, что мои слова её очень сильно расстроили. Я даже пожалел, что не сдержался, высказав всё, что думаю.

- Сандро – наконец, начала она тихим грустным голосом – Я предполагала, что это вызовет у тебя такое отношение, но не могла не сказать. Ты не прав насчёт детей. В детские заведения идут работать только те люди, для которых воспитание детей – это призвание. Они действительно любят своих подопечных настоящей материнской и отцовской любовью. Плюс к этому, у них имеется специальное образование, которого нет у биологических родителей. И в воспитании они никогда не допустят ошибок последних. Так что, наши дети получают всё, что им необходимо, включая настоящую материнскую ласку и отцовское общение. А что касается матерей – тут на лицо девушки легла лёгкая тень – Да, здесь иногда случаются проблемы. От инстинктов не так просто избавиться. Их стараются решать разными способами. Во-первых, сам процесс изъятия ребёнка происходит постепенно. Просто с каждым днём время общения матери с ним сокращается. В некоторых особо тяжёлых случаях период кормления увеличивается. Ну, а для тех, у кого инстинкт материнства или отцовства слишком силён, открыта прямая дорога для работы в воспитательных заведениях. Кстати, основное число тех, кто поступает в учебные учреждения, где готовят воспитателей – молодые матери, родившие первого ребёнка. Ну и каждый желающий пообщаться с детьми может прийти в воспитательный дом. Есть только одно условие – в общении никому не следует давать приоритета. Все дети должны быть равны, и за этим строго следят воспитатели. Теперь ты понял, что не всё так страшно, как ты мог подумать? – Асия вопросительно посмотрела мне в глаза.

Несомненно, то, что она сейчас рассказала, несколько смягчало в моих глазах ситуацию. Тем не менее, я остался шокирован пропастью, лежавшей между нашими народами.

- Да, Асия, всё не так страшно – осторожно начал я – Но всё равно слишком непривычно. Вот ты всё время говоришь, что у вас страна свободных людей, а сами женщин заставляете рожать, назвав это священным долгом. Как это вяжется со свободой?

Девушка усмехнулась. Её лицо снова приняло обычное уверенное выражение.

- Мы уже беседовали насчёт свободы. Ты, наверное, забыл? Если человек осознаёт необходимость того, что он делает, то он свободен. И притом, ты, видимо, забыл, что я тоже женщина?

Да меня вдруг дошло, что ей уже двадцать пять а, по её словам, первого ребёнка их женщины должны родить не позднее двадцати лет. Я не мог представить себе, что это хрупкое создание уже могло родить ребёнка.

- Так у тебя есть дети? – спросил я, почему-то втайне надеясь на отрицательный ответ.

- Я ещё не рожала – ответила девушка, слегка при этом покраснев и потупив взгляд – У меня сначала было освобождение по учёбе, а потом – по службе. Но мне на самом деле тяжело сознавать, что я не могу пока выполнить свой священный долг – порывисто добавила она после секундной паузы.

- А вторую половину для процесса вы, наверное, на общих собраниях подбираете? – спросил я, слегка усмехнувшись.

Асия сначала не поняла вопроса, недоумённо глядя на меня, но через пару секунд вдруг возмущённо фыркнула, а во взоре блеснул огонь гнева. Однако затем она рассмеялась.

- Ты на самом деле так думаешь, или просто издеваешься? – спросила она уже с весёлой искрой в глазах.

Пришлось признаться, что это я так неудачно попытался пошутить.

- Нет, конечно – сказала девушка – Мы же все обычные люди и имеем те же чувства, что и вы. В том числе, любовь мужчины и женщины. Правда, у нас нет того, что в вашей стране называется институтом брака. Это просто незачем, так как брак был придуман сначала для того, чтобы поработить женщину, а потом уже как форма имущественных отношений. Частного имущества, как такового, у нас просто нет, так что делить нечего. Просто если мужчина и женщина испытывают друг к другу чувства, они живут вместе. Для этого они пишут прошение, и местная община им предоставляет отдельную комнату.

- А где ты живёшь сейчас? – спросил я – В смысле, в отдельной комнате или же в казарме, уж не знаю, как это у вас называется.

Лицо девушки вдруг покрыл лёгкий румянец.

- У меня сейчас нет спутника – немного смущённо произнесла она – И я проживаю в общей комнате ещё с тремя членами моей общины.

Почему-то, услыхав её слова о том, что у неё нет, как она выразилась, спутника, я почувствовал облегчение.

- А у вас в комнате живут только женщины? – настороженно спросил я. Мне было неприятно представить, что в одной комнате с моей девочкой-капитаном могут жить ещё какие-то мужики.

- Да, со мной только женщины – она улыбнулась – Это мои подруги ещё с детства.

Я почувствовал себя легче, услышав это.

- Хорошо, Асия – продолжал я свой допрос – А у вас бывают такие ситуации, когда, скажем, мужчина любит женщину, а она его нет?

- Разумеется, бывают – ответила девушка, пожав плечами – Сколько угодно.

- И что тогда делает этот мужчина?

- Страдает, наверное – ответила она с улыбкой.

- А если он захочет взять её силой? – не унимался я.

Асия вдруг помрачнела.

- Это почти исключено – резко сказала она – Если он женщине не противен, они всегда смогут решить этот вопрос. Да, очень редко, но у нас встречаются случаи насилия. Виновных в этом ждёт смертная казнь.

- Хорошо – я уже не мог остановить поток вопросов – А если мужчина любит женщину, он ей совсем не противен, но она занята, тогда как?

- Что значит, занята? – не поняла девушка – Много времени проводит на работе?

Я рассмеялся над такой наивностью.

- Нет, это значит, что она уже живёт с другим мужчиной.

- Ну, тогда все очень просто. Они начинают жить втроём.

Эти слова вызвали у меня натуральный шок. Я представил, как буду делить непонятно с кем мою Франческу, и от этой картины вспыхнуло бешенство.

- Что-то не так, Сандро? – спросила Асия, увидев моё изменившееся лицо.

- Не знаю, наверное, что-то не так – ответил я – И что, тот, кто с ней жил до этого, станет терпеть нового мужчину?

- Они эту ситуацию будут решать втроём. Если кто-то не согласен, то он должен будет уйти. Женщина свободна в выборе, на неё никто не имеет прав, как на какую-нибудь вещь.

- И у вас существуют такие семьи? – спросил я, не отойдя ещё от шока.

- Сколько угодно – ответила она – У нас существуют разные семьи. Могут быть и три мужчины с одной женщиной, и наоборот. Могут вместе жить одни мужчины и одни женщины.

Последняя фраза вызвала помутнение разума. Пресвятая дева! Ведь это же настоящий Содом и Гоморра. В Королевстве за подобные вещи братья Святой Инквизиции тут же тащат на костёр. У меня уже не хватало сил слушать всё это. Невыносимо разболелась голова.

- Асия – жалобно простонал я – Пожалуйста, давай на сегодня закончим. А то у меня голова раскалывается.

Девушка сочувственно посмотрела на меня.

- Извини, Сандро – произнесла она – Я опять тебя замучила.

Она снова провела меня по волосам кончиками пальцев, отчего головная боль вдруг куда-то пропала.

После её ухода я долго не мог успокоиться. Никак не выходила из головы придуманная мной картина. Будто Франческа приводит к нам в дом какого-то мужика и говорит: «Сандро, познакомься, это Роберто. Он будет жить вместе с нами». Каждый раз, когда я представлял себе это, в груди вскипало бешенство. Я прислушивался к себе, пытаясь понять, что именно меня так задевает в этой придуманной истории. Ведь Франческа же не моя собственность, и если она считает, что для неё так будет лучше то, по идее, это её право. Конечно, это входит в противоречие с нашими законами, но ведь их же установила Святая Церковь, которой здесь нет. Опять же, у них не имеется никакой частной собственности и своих детей, поэтому им намного проще развестись, если кто-то больше не желает жить вместе. Если люди с самого раннего детства приучены к тому, что всё вокруг общее, а все люди равны то, вероятно, они и своего любимого человека не могут воспринимать, как свою собственность. Тогда, наверное, у них не существует и чувства ревности. Ведь, если разобраться, что такое ревность, как не чувство собственности на любимого человека?

Я вспомнил, что в Персидской Империи законы разрешают иметь нескольких жён. Никогда не пытался представить себя на месте такой жены. Что она чувствует в тот момент, когда её муж приводит в дом новую жену? Ревнует ли? А здесь, в Свободии все люди равны, и женщины имеют те же права, что и мужчины. Так почему же женщина здесь не может иметь нескольких мужей, если все они согласны с таким положением?

Тут пришли на память слова Асии про семьи, состоящие только из мужчин и только из женщин. Конечно, это страшный грех, за который в Королевстве сжигают на костре. У нас в Сиракузах по этой причине практически каждую неделю кто-то горит на рыночной площади. Но раз их регулярно ловят, следовательно, их не так уж и мало. А если бы Святая Церковь не считала это грехом, то что мешало бы этим людям тоже создавать семьи, раз они любят друг друга. Конечно, мне подобные отношения кажутся противоестественными и вызывают чувство брезгливости. Но я, возможно, просто не понимаю таких людей, только потому, что мне нравится противоположный пол. Да и воспитание, видимо, тоже даёт о себе знать. Но здесь люди свободны от предрассудков, и если любят друг друга, просто пишут прошение на отдельную комнату и живут вместе.

Вдруг пришла в голову забавная мысль: как местная женщина, которой нравятся особы одного с ней пола, выполняет свой священный долг? Спит с мужчиной, испытывая отвращение, или её осеменяют искусственно, как коров в крупном хозяйстве? С этой мыслью я, наконец, успокоился и смог уснуть.

10.

- Асия – попросил я девушку, когда она пришла ко мне и заняла своё место у моей кровати – Ты говорила, что когда твой народ бедствовал у границы вечных снегов, ваши учёные решили проблему энергии. Ты можешь рассказать об этом?

Асия задумалась на некоторое время, изучающе глядя на меня.

- Расскажу – наконец, произнесла она – Всё равно ты и так узнал бы после выписки из госпиталя. Сразу, как только ты сможешь, нам надо будет ехать на электростанцию, где ты увидишь всё своими глазами. Кстати – она как-то напряжённо улыбнулась – Ты уже отошёл от нашей вчерашней беседы? Мы тебе больше не кажемся адом на земле?

- Я думал над этим. Конечно, всё это мне кажется странным и противоестественным но, возможно, это всё предрассудки. Но ничего уж слишком страшного я во всём этом не вижу. Возможно в том, что касается детей, у вас не было другого выхода, а одно потом тянет за собой и другое.

- Прекрасно – в голосе явно чувствовалось облегчение – Я очень рада.

- Итак, наш народ оказался зажат в узкой полосе земли между линией фронта и вечными снегами. Причём линия снегов медленно, но уверенно ползла на юг.

Асия говорила медленно. По ходу рассказа её лицо постоянно меняло своё выражение. Было видно, что рассказывая, она будто заново переживает историю своего народа.

Через десяток лет после отступления на север жизнь более или менее наладилась, а население перестало сокращаться. Но всё равно люди сильно страдали от холода и недоедания. Примерно в то же время учёным, наконец, удалось создать устройство, способное читать платиновые диски. Дело в том, что ещё до того, как грянул всемирный крах, последователи Ивана Муравья скопировали очень много разной информации на специальные носители. Эти носители представляли собой диски из сплава на основе платины, размером с нынешние граммофонные пластинки. Информация на них записывалась способом, похожим на тот, что используется в граммофонах. Уже через десять-пятнадцать лет все аппараты, способные читать диски, сломались, а запасных частей для их починки уже невозможно было достать. Только во время сидения у линии вечных снегов ученые сумели заново сконструировать машину для чтения дисков. Она была в десятки раз больше и тяжелее тех, что были раньше, но, тем не менее, работала. И учёные Свободии принялись активно изучать содержимое дисков, чтобы получить сведения, могущие облегчить жизнь народа.

Однажды они наткнулись на описание одного устройства, которое было создано и испытано примерно лет за тридцать до Апокалипсиса. Принцип его работы казался довольно простым. Его сердце представлял собой ускоритель ядер водорода или дейтерия. Эти ядра разгонялись до очень высокой энергии, а затем ударяли в мишень из природного урана. Ядра урана при этом начинали усиленно делиться с выделением огромного количества энергии. В ходе процесса на один джоуль потраченного электричества могло выделяться до ста джоулей тепла.

Основная проблема заключалась в том, что промышленность на тот момент была неспособна создать подобный ускоритель. Также была сложность в получении урана, так как на территории, которую контролировала Свободия, не оказалось ни одного месторождения этого элемента. Тем не менее, в течение десяти следующих лет ускоритель удалось создать. Проблему отсутствия урана тоже решили. Из сведений, добытых в ходе чтения дисков, удалось узнать, что на северо-востоке, у подножия Уральских гор имеются огромные запасы чёрного песка, в котором содержится элемент, называемый торий. Его можно было использовать даже с ещё большей эффективностью, чем уран. Эти запасы были сделаны людьми ещё за полвека до всемирного краха, но из-за того, что они так и не решили, что с ними делать, то просто забросили их.

Склады с чёрным песком оказались уже за линией вечных снегов, поэтому до них пришлось докапываться сквозь десятки метров снега и льда. Однако в ходе нескольких лет упорной работы задачу добычи чёрного песка удалось успешно решить. Таким образом, через пять-семь лет после постройки первого ускорителя электроэнергии и тепла уже хватало не только для выживания, но и для развития.

Закончив рассказ, девушка вопросительно поглядела на меня, словно желая удостовериться, что я правильно всё понял. Я усмехнулся про себя, так как в этой области она меня явно недооценивала. В её истории смущала одна вещь – ускоритель ядер водорода и дейтерия. Было понятно, что схема, которую описала Асия, в принципе, рабочая но, если я правильно представлял себе то, что удалось понять из курса ядерной физики вместе с доктором Вьеццоли, нижний энергетический порог частиц, взаимодействующих с мишенью из урана так, чтобы вызывать заметное выделение энергии, составляет очень высокое значение. А про торий там вообще ничего не говорилось. Однако ускоритель такой энергии – это циклопическое и очень дорогое сооружение, которое просто невыгодно строить для получения тепла и электричества. Что-то не вязалось. Мне хотелось узнать больше но, в то же время я боялся продемонстрировать свой истинный уровень осведомлённости в области ядерной физики.

- Асия – осторожно спросил я девушку – Ты знаешь, я немного читал про ускорители Старого Времени. Насколько я понимаю, это огромные, сложные и очень дорогие сооружения. Неужели их выгодно строить для получения энергии? А если всё так просто и выгодно, то почему тогда их не использовали для этих целей? Ты можешь сказать, до какой энергии разгоняет протоны этот ваш ускоритель?

Услышав вопрос, Асия широко раскрыла глаза от удивления. Наверное, она ожидала, что я вообще ничего не пойму.

- Ты изучал ядерную физику в своей технической школе?

- Нет, конечно, просто читал немного на досуге.

- Хорошо – ответила девушка после секундного раздумья – Если я скажу, что энергия протонов у мишени равна десяти Гэвам, тебе это о чём-то говорит?

Мне это говорило ровно то, что такой ускоритель должен был представлять собой кольцо диаметром не менее километра. Это, наверное, чисто технически осуществимо, но использовать такое сооружение в качестве обычной электростанции вряд ли будет иметь практический смысл. Я решил, что девушка или темнит, или сама не в курсе, а с ускорителем как-нибудь потом разберусь. Сейчас же мне было интересно узнать, что происходит с мишенью из тория, когда в неё ударяет протон с энергией в десять ГэВ. В курсе ядерной физики про это толком ничего не говорилось. Вряд ли, конечно, Асия сама это знает, но может, хоть что-то скажет.

- Ну, кое о чём говорит – нарочито неуверенно произнёс я – А ты сможешь сказать, что произойдёт с ядром тория, когда в него влетит протон с такой энергией? Может, я кое-что не пойму, но всё равно интересно.

Асия снова удивлённо посмотрела мне в глаза. Чёрт, кажется, я немного переборщил с вопросом. Как бы не напугать девушку.

- Могу – после некоторой паузы ответила она, не отрывая свой изучающий взгляд – Сначала произойдёт реакция скалывания. Это когда из ядра-мишени вылетают до нескольких десятков нейтронов. То, что осталось после удара от ядра, тут же распадается на две примерно равные части с выделением очень большого количества энергии. У тех нейтронов, которые вылетели в результате скалывания, ещё хватает энергии для того, чтобы вызвать скалывание у тех ядер, с которыми они столкнутся в дальнейшем, но нейтронов следующей ступени станет уже в несколько раз меньше. Так будет продолжаться до тех пор, пока энергия нейтронов не упадёт до примерно одного Гэва. Дальше нейтроны поглотятся материалом мишени. В результате на один попавший в мишень протон мы будем иметь около сотни делений ядер, оставшихся после реакции скалывания от ядер тория. При этом выделится огромное количество энергии.

- Ну, как – спросила она, закончив своё объяснение – Ты всё понял?

Я кивнул.

- Наверное – произнес я – По крайней мере, основной принцип понятен.

Разумеется, я понял всё, о чём она сказала, но не хотел раскрывать свои карты. Внутри был какой-то нехороший осадок оттого, что приходится врать моей девочке-капитану. Тут вспомнились все те версии принципа работы их источника энергии, которые мне излагал доктор Вьеццоли. Не оправдалась ни одна из них. Доктор оказался неправ во всех своих предположениях.

- Скажи, Асия – спросил я её – А откуда ты сама всё это знаешь? Неужели в ваших технических школах всему этому учат?

- Нет, Санлро – она улыбнулась – Этому не учат. Такие вещи приходится изучать на дополнительных курсах. Просто я должна всё это знать, так как служу инженером на электростанции.

Я едва не поперхнулся. Пресвятая Дева! Неужели это простое совпадение? Я приезжаю сюда, чтобы выведать секрет их источника энергии, и тут ко мне приставляют девочку, которая на этом самом источнике работает. Что это? Довольно долго я молчал, неподвижно уставившись в одну точку, не зная, как реагировать на эту новость. Канини занимался со мной слишком уж мало времени, чтобы я мог похвастаться железным самообладанием. Наверняка моё лицо сейчас выдавало всё, что бушевало в голове.

- Что-то случилось? – спросила девушка, участливо глядя в глаза – Тебе плохо?

- Нет-нет, Асия, всё хорошо – быстро ответил я – Всё хорошо. Я, вообще, уже почти здоров. Скажи мне, пожалуйста, одну вещь – добавил я после секундной паузы – Ты не знаешь, почему именно тебя приставили ко мне сопровождающим?

Мне показалось, что услыхав вопрос, девушка смутилась, хотя и старалась не показывать вида. Однако щёки покрыл лёгкий румянец. Она пожала плечами.

- Просто мне от моего непосредственного командира поступил приказ, и всё – ответила она, опустив взгляд – А что не так?

Настала очередь пожимать плечами уже мне.

- Да, нет, всё в порядке – ответил я как можно более равнодушным тоном – Просто у всех выездных сотрудников посольства сопровождающие – мужчины. И только у меня – молодая красивая девушка. Ты не знаешь, с чем это может быть связано?

Румянец на щеках усилился.

- Не знаю, Сандро – всё так же глядя куда-то под мою кровать, тихо произнесла она – Наверное, случайность. Может, потому что я изучала ваш язык?

Насколько я знал от других сотрудников посольства, все сопровождающие неплохо могли объясняться на языке Королевства. Так что, вряд ли это стало настоящей причиной. Девочка-капитан явно что-то скрывает. Может, она сотрудничает с контрразведкой с целью схватить меня с поличным? Но ведь все те сведения, ради которых я сюда прибыл, они же сами и дают мне в руки. Да и девочка – явно не профессионал, а дилетант вроде меня. Я усмехнулся: надо же, как в жизни бывает – встретились два шпиона-дилетанта.

- Да, Асия, ты очень даже неплохо говоришь на моём языке. А когда ты начала его изучать? Наверное, ещё в детстве?

- Нет, что ты – она довольно улыбнулась, так как мой комплимент, судя по всему, был ей приятен – Я изучаю ваш язык всего полгода.

Ага, значит, девушку начали готовить к заданию полгода назад, как только было заключено перемирие, конечно, если она говорит правду. Что-то подсказывало мне, что она не обманывает. Значит уже тогда они знали, что им понадобится в качестве сопровождающей красивая девушка, хорошо разбирающаяся в энергетических установках. Зачем, интересно? Для вербовки? Но тогда было бы достаточно просто высокой длинноногой красотки. Асия, хоть и очень красива, тем не менее, совсем не вызывает желание наброситься на неё, потеряв разум. Я бы мог, конечно, принять всё это за простое совпадение, но почему она так смущалась, отвечая сейчас на мои вопросы? Я вспомнил, что после первой нашей встречи она сказала, что в следующий раз вместо неё приедет кто-то другой. И она явно не горела желанием продолжать наше общение. А в следующий раз сказала, что её уговорили ещё со мной побыть. И во время нашего общения в первые встречи не скрывала неприязненного ко мне отношения. Всё изменилось после нападения персов на посольство. Это, в принципе, понятно. До того она меня считала обычным тараканом, а после смогла взглянуть уже другими глазами.

Но, может, до нападения ей было неприятно не общение со мной, а то задание, что ей поручили? И тут мне в голову пришло простое объяснение, которое сразу расставляло всё по своим местам. Я же единственный в посольстве специалист по технологиям. А кроме передовых технологий у них нет ничего, что бы они могли обменять на необходимые для них ресурсы. Значит, они хотят знать как можно больше о моих целях, чтобы потом можно было торговаться с учётом полученных сведений. С каким-нибудь мужиком я, разумеется, особо откровенен не буду, поэтому в сопровождающие подсунули красивую девушку, чтобы сообщала содержание наших бесед. А то, что она работает на электростанции, объясняется очень просто. Обычная длинноногая красотка вряд ли сможет поддержать беседу на технические темы. Тут нужен специалист.

И, в принципе, они своего добились: я полностью раскрылся, продемонстрировав знания в области ядерной физики. Теперь они точно знают, что главная цель моего приезда – их источники энергии. Ну, а что в этом такого? Да, меня направили в их страну разведать самый главный секрет, а они вдруг взяли, да сами мне его и раскрыли. Значит, никакой я не шпион, раз у меня уже не осталось никаких шпионских заданий.

Почему-то с этой мыслью сразу улучшилось настроение. Я прислушался к себе и понял, что мне уже стали симпатичны эта страна и их народ, а особенно моя маленькая девочка-капитан. И шпионить против этих людей было глубоко противно. А что до того, что содержание наших с девушкой бесед уходит, кому следует, так я в этом и раньше не сомневался. Всё-таки ценит меня местное начальство, раз дали такого сопровождающего.

Я весело взглянул на девушку, сидевшую перед моей кроватью и глядящую на меня своими небесно-голубыми глазами. Она казалась слегка обеспокоенной затянувшейся паузой.

- Асия, ты очень хорошо говоришь по-нашему. Даже не верится, что всего полгода учишь. Наверное, у тебя талант.

Девушка смущенно улыбнулась.

- Спасибо, Сандро – сказала она – Я думаю, осваивать ваш язык мне сильно помогает общение с тобой.

- Да, Асия, скажи, пожалуйста  – решил я задать давно мучающий меня вопрос – У вас что – все в военной форме ходят, или мне просто не повезло увидеть ни одного гражданского?

Лицо девушки вмиг сделалось серьёзным.

- Каждый гражданин Свободии с рождения и до самой смерти находится на службе у своего народа – отчеканила Асия, будто декламируя заученный текст, но затем выражение лица смягчилось, и продолжила она уже нормальным тоном – Все считаются проходящими службу, кто-то, как я, на гражданских объектах, другие – на фронте. У нас просто не бывает никакой другой одежды, кроме униформы. Люди все равны и не должны иметь желание выделяться своей одеждой. Стремление показать, что ты выше других – это то, что у вас называется гордыней. Если не ошибаюсь, ваша церковь считает это большим грехом.

- А как же знаки различия? Ведь с их помощью человек как раз и выделяется от остальных.

- Знаки различия – это лишь показатель степени ответственности того, кто их носит, перед своим народом. И окружающие должны его уважать за это, а не за одежду.

Слова Асии прервала открывшаяся дверь. На пороге стояла медсестра Мария со столиком на колёсиках. Кажется, пришло время ужина. Увидев у моей кровати девушку, она сердито нахмурила брови. Похоже, эти посиделки она не одобряет. Асия быстро встала, попрощалась и покинула комнату.

После ужина, лёжа с закрытыми глазами, я, как всегда делал перед тем, как уснуть, стал представлять себе нашу предстоящую встречу с Франческой. Как мы с ней поедем куда-нибудь далеко – в Наполи или даже в Милан, снимем там номер в гостинице. Как я буду ласкать и целовать её стройное загорелое тело, собирать губами влагу с её губ, утопая в её густых чёрных волосах. И вдруг я почувствовал какое-то изменение внутри себя. Что-то не так. Прислушавшись к себе, я внезапно с каким-то ужасом осознал, что уже не испытываю к моей Франческе того, что было раньше. Прежде те картины встречи с ней, которые я рисовал в своей голове, вызывали желание бежать, бросив всё. Сейчас же такого не было и в помине. Наверное, было бы неверным сказать, что я не хотел с ней встретиться. Нет, хотел бы. Но не было уже той бурлящей, кипящей страсти, которая заживо сжигала прежде мою душу. Неужели я разлюбил мою Франческу?

На следующее утро во время перевязки на процедуре присутствовал врач. Они с Марией что-то довольно бурно обсуждали. Я мог только догадываться, что речь шла обо мне но, разумеется, из их разговора не понял ни слова. Я пожалел что, когда два месяца готовился в резиденции Варбургов, меня хотя бы немного не обучили местному языку. Я просил об этом Голдини, но тот ответил, что язык у них очень сложный, за два месяца его всё равно не осилить, а программа обучения у меня слишком плотная.

Наконец, медики перестали спорить, накрыли меня простынёй, а Мария вышла из помещения. Через некоторое время она вернулась уже вместе с Асией. Врач принялся что-то ей говорить. Асия кивнула и стала переводить.

- Врач сказал, что завтра тебя можно будет выписать, если ты сможешь каждый день приезжать на перевязки.

Я кивнул. Услышанное вызвало двоякое чувство. С одной стороны, мне хотелось, наконец, вернуться в посольство, чтобы дать радиограмму. Но с другой, это означало конец моим долгим беседам с девочкой-капитаном. Только теперь я понял, насколько дорого мне стало общение с ней.

- Сандро, ты не рад? – спросила девушка, увидев мою кислую физиономию.

- Не знаю – глухо ответил я.

И вдруг захотелось сказать ей прямо.

- Асия – произнёс я твёрдым голосом – Мне очень дорого наше с тобой общение. Когда я выйду из больницы, этого уже не будет. Потому я и не рад.

Она надолго задержала взгляд в моих глазах. Я вдруг почувствовал, что тону в этих двух глубоких озёрах небесной синевы. Асия сделала едва заметное движение в мою сторону, но тут метнула взгляд на стоящих рядом врача и медсестру и остановилась.

- Сандро, милый – произнесла она ласково – Мы же с тобой не расстаёмся и всегда найдём время поговорить.

От этих слов закружилась голова, а по телу разлилась сладостная истома.

Тут к ней обратилась медсестра, что-то коротко сказав. Улыбка вмиг исчезла с лица девушки.

- Я к тебе потом зайду – сказала Асия, помахав рукой, и вышла из помещения.

Когда Мария вкатила в мою палату столик с завтраком, я сразу обратил внимание на её торжествующий взгляд. Возникло подозрение, что это именно она настояла на моей выписке. Невольно у меня возникло острое чувство неприязни к этой женщине. Но почему она не дала мне ещё несколько дней побыть с моей девочкой-капитаном? Что это – какие-то личные проблемы? Или, может, она просто всей душой ненавидит, как они нас называют, тараканов? Хотя, конечно, её можно понять: в моём лице она сейчас видит всё то зло, с которым их народ боролся десятки лет. А ведь, если разобраться, стали бы они тем сильным народом, что живёт в их стране? Или, может, стали бы больше похожи на тех, кто проживает в Королевстве? И сумели бы создать свой источник энергии, если бы в нём не было такой острой нужды? Вряд ли. Как сказал какой-то мудрец из Старого Времени: «что нас не убивает, то делает сильнее», или что-то в этом роде.

Асия пришла сразу после обеда, озарив мою маленькую комнатку необъяснимым сиянием. Я в этот момент сидел на кровати, одетый в свой серый больничный халат. При её появлении я встал. Какое-то время мы стояли в паре шагов друг от друга. Затем я, повинуясь какому-то безотчётному порыву, сделал к ней шаг, схватил её кисть двумя руками и поцеловал. Девушка смущённо покраснела, опустив глаза, затем осторожно освободила руку.

- Сандро, милый – тихо, почти шёпотом произнесла она, проведя кончиками пальцев по моей щеке – Пожалуйста, не надо.

- Почему, Асия – проговорил я несколько обиженным тоном – Я просто оказываю тебе знак внимания так, как это принято в моей стране. Этим я хочу показать, что уважаю тебя и ценю.

- Спасибо, Сандро – всё так же тихо сказала девушка – Мне очень приятно, но больше не надо. Хорошо?

- Но почему? Я тебе противен?

- Нет-нет – поспешила ответить Асия с нотками испуга в голосе – Ты мне совсем не противен. Просто я не хочу.

- Что ты не хочешь, Асия?

Она надолго замолчала. На лице её была видна борьба.

- Я не хочу к тебе привыкнуть – наконец, ответила она слабым голосом – Ты в любой день можешь уехать в своё королевство.

Глаза её заблестели. Она быстро отвернулась и протёрла их рукой.

Земля подо мной качнулась. Боже мой! Я уже и сам забыл, что в любой момент меня могут отозвать обратно. Бедная девочка! Она просто боится влюбиться и тут же потерять любимого человека. И ведь она тут права. Между нами не должно быть ничего, кроме официальных отношений.

- Асия, прости меня – печально ответил я девушке – Мне жаль, но ты права.

- Сандро, ты тоже меня прости – сказала она уже более твёрдым голосом – Но ты сам должен всё понимать.

Я обречённо кивнул и развёл руками.

- О чём тебе рассказать на этот раз? – как ни в чём не бывало, спросила девушка, когда мы уселись – я на кровать, Асия – на стул напротив.

- Расскажи, из чего делают такие вкусные котлеты, которые я ем каждый день?

- Ты уверен, что хочешь это узнать? – спросила она, глядя хорошо мне знакомым оценивающим взглядом.

- Конечно, я уже этих котлет съел, наверное, десятка два. Так что, плохо не станет.

- Хорошо – она улыбнулась – Только смотри, чтобы с тобой всё в порядке было.

Я согласно кивнул. Дверь в туалет находилась прямо в палате, так что я решил, что в случае чего успею добежать.

- Когда наш народ жил у линии вечных снегов, то за короткое лето кроме сорняка ничего не успевало вырасти. Но даже его не хватало на корм овцам и козам. Тогда пришлось вспомнить одну из технологий, оставшихся еще со Старого Времени. Из сорняка стали готовить компост, а на нём выращивали специально отобранных дождевых червей. Черви оказались прекрасным заменителем домашних животных в качестве источника белка. Эффективность такого метода из расчёта полученного килограмма продукта относительно израсходованного растительного сырья была в несколько раз выше, чем при выращивании коз и овец. Таким образом, проблему голода удалось снять.

Пресвятая Дева! Оказывается, я ел червей. Я представил, как ем котлетки, сделанные из червяков, и желудок свело спазмом. Асия напряжённо смотрела на меня, ожидая реакции. Через минуту мне удалось совладать с собой. Позывы прошли.

- Ну, как? – спросила девушка, улыбаясь, заметив, что я уже пришёл в норму и не собираюсь никуда бежать – Всё в порядке?

Я кивнул. Говорить ещё опасался, боясь повторения реакции.

- Я понимаю, кажется не слишком аппетитным – сказала она – Но это вопрос привычки. Ты же сам говорил, что котлетки вкусные.

Я уже полностью оправился, чтобы можно было нормально разговаривать. Хотя и не был уверен в том, что завтра смогу съесть котлету.

- А мясной бульон тоже из червяков? – спросил я.

- Конечно – широко улыбаясь, ответила Асия – только полностью гидролизованных.

- Как это – не понял я.

- Помнишь технологию, которая была в списке? Получение питательного бульона из отходов животноводства. Так у нас животноводства практически нет, поэтому бульон тоже из червей делаем. Это очень питательный продукт. Маленький кубик сухого бульона заменяет дневной рацион солдата. Белок там полностью гидролизован в аминокислоты.

Бульон был вкусным. Я пил его с большим удовольствием, а вот теперь не был уверен в том, что смогу сделать хотя бы один глоток. Наверное, для того, чтобы снова начать есть их продукты, придётся несколько дней поголодать.

Тут я вспомнил свои вчерашние сомнения про ускоритель. Раз всё равно уже полностью раскрылся, так хотя бы попробовать ещё чего-нибудь узнать.

- Скажи, Асия – начал я осторожно – Неужели выгодно получать энергию с помощью ускорителей?

- Сандро – улыбнулась девушка – Мне кажется, у нас с тобой разные понятия о выгоде. В нашей стране совершенно другая экономика в сравнении с твоим королевством.

- Так, может, в таком случае ваши источники энергии в наших условиях будет невыгодно использовать?

- Я не знаю – просто ответила она, пожав плечами – Насчёт экономических аспектов, думаю, будут решать ваши специалисты. Могу сказать только то, что, как сам видишь, электричество у нас используется везде, в том числе, на транспорте. И здания мы отапливаем теплом, полученным на электростанциях. Если бы электроэнергия нам обходилась слишком дорого то, наверняка, так широко не применялась бы.

В принципе, она ответила на мой вопрос, при том так ничего и не сказав конкретного про ускорители. Видимо, придётся зайти с другого конца.

- Асия – спросил я – А ты не знаешь, почему эту технологию не применяли в Старое Время, если, как ты сама говорила, она была тогда известна?

- Сандро – ответила она не слишком уверенно – Я не могу точно сказать, почему так было, так как не жила в Старое Время. Могу только предположить, что это произошло в ходе борьбы разных научных групп. Сам ускоритель был изобретён ещё лет за шестьдесят до всеобщего краха, но средств на его изготовление не выделяли. Лишь через тридцать лет его изобретателю правительство выделило столько, сколько хватило для того, чтобы сделать одну секцию. Испытания этой секции прошли успешно, но дальше дело так и не продвинулось.

- Так, получается, у вас работает какой-то необычный ускоритель? Такой, каких не существовало в Старое Время? А чем он отличается от остальных?

Девушка остановила на мне свой изучающий взгляд, слегка усмехнувшись.

- А что ты знаешь об ускорителях, Сандро?

- Не очень много. Только то, что про них написано в учебнике по ядерной физике.

- Я не знаю, какие учебники ты читал, но сомневаюсь, чтобы там подробно описывалось устройство всех типов ускорителей.

Она сделала паузу, задумавшись о чём-то и уставившись в точку на стене.

- Хорошо – наконец, сказала она – Если я скажу, что это линейный ускоритель на обратной волне?

Я отрицательно покачал головой. Термин ни о чём мне не говорил. Единственное, что удалось понять, так это то, что ускоритель должен представлять собой не кольцо, а длинную трубу.

- Ладно, Асия  - не унимался я – Мне непонятно, что это означает, но ты можешь хотя бы сказать, чем он чисто внешне отличается от остальных?

Девушка взглянула на меня снисходительно. Кажется, ей нравилось ощущать надо мной своё превосходство.

- Чисто внешне он на порядок короче, чем линейные ускорители той же энергии на прямой или стоячей волне.

Я не имел никакого понятия об этих ускорителях на прямых и стоячих волнах, однако то, что их имеет на порядок меньшую длину, впечатлило.

- На порядок – это в десять раз? – решил уточнить я.

- Совершенно верно – кивнула Асия – Поэтому и строительство их обходится в десять раз дешевле, чем стандартных. Тех, что работали в Старое Время.

Послушай, Асия – я вдруг испугался того, что девушка наболтала мне лишнего и будет за это наказана – А тебе не попадёт за то, что ты мне всё это говоришь?

Лицо моей собеседницы вмиг приняло самое серьёзное выражение.

- Сандро – ответила она с какими-то металлическими нотками в голосе – Неужели ты думаешь, что я могла бы рассказать тебе о чём-то, на что не имею права? Ты бы и сам смог понять, что это исключено. Так что, можешь за меня не переживать.

Хотя я и ожидал чего-то в этом роде, всё равно в душе остался неприятный осадок. Сначала я не отдавал себе отчёт, отчего это, но потом, наконец, дошло. Я понял, что мне было бы приятнее осознавать, что такая строгая девочка-капитан из-за меня потеряла голову и проболталась. Почему-то внезапно захотелось слегка её уколоть.

- Асия, скажи, пожалуйста – начал я вкрадчиво – А ты всё содержание наших бесед передаёшь своему руководству?

И тут же захотелось ударить себя по губам. Ну, зачем мне это было нужно? И так ведь понятно, что она обязана докладывать. Зачем ставить в глупое положение человека, который тебе дорог?

Асия долго смотрела на меня широко открытыми глазами. Сейчас она вдруг стала похожа на маленькую девочку, которую незаслуженно наказали. Я уже хотел сказать, что пошутил, и что не надо отвечать на дурацкие вопросы, но она опередила меня.

- Да Сандро – просто ответила она – Практически всё.

Затем встала со стула и развернулась к двери.

Я вскочил с кровати и бросился к ней. От неловкого резкого движения плечо отдалось резкой болью, но я даже не обратил на это внимания. Я схватил её за плечи и развернул к себе. Она не поднимала на меня глаз. По её щекам катились слёзы. Я крепко прижал девушку к себе. Она делала слабые попытки высвободиться из моих объятий. Не отпуская её плеч, я слегка отставил девушку от себя.

- Асия, милая, прости меня, пожалуйста – бормотал я, пытаясь заглянуть ей в глаза – Ты не должна отвечать на глупые вопросы. Слышишь? Прости меня, я просто полный идиот.

Девушка сделала движение, желая освободиться от моих рук. Я выпустил её. Она тут же вытерла слёзы.

- Ты прощаешь меня? – спросил я насколько мог жалобным тоном.

- Да – ответила Асия совершенно ледяным тоном. Лицо было каменным без намёка на улыбку – Я прощаю тебя. А сейчас – до свидания.

Она развернулась и вышла, не проронив больше ни слова. Какое-то время я ещё стоял, как каменная статуя, затем сел на край кровати, оперев локти в колени и обхватив ладонями голову.

Боже мой! Что же я наделал? Какой дьявол тянул меня за язык? В таком положении я просидел до самого ужина и очнулся лишь, когда в комнату вошла медсестра Мария, вкатывая перед собой столик с едой. Она странно посмотрела на меня и, оставив столик у кровати, ушла, довольно сильно хлопнув при этом дверью.

К ужину я не притронулся. И причиной было не столько то, что я узнал, из чего здесь делают котлетки и бульон, сколько ощущение совершенной разбитости. Такое бывало через час-два после многочасового боя, когда возбуждение от сражения уже прошло, а остаётся только смертельная усталость и внутренняя опустошённость. Заснуть удалось только под утро. Пробовал по привычке воображать себе картины нашей будущей встречи с Франческой, но вдруг сделалось противно и мерзко. Будто этими воображаемыми сценами я кому-то изменяю. Это странное ощущение заставило покопаться в сознании. Кому я могу изменять таким образом? И тут, как гром среди ясного неба пришёл ответ – ты изменяешь своей девочке-капитану.

На следующий день сразу после завтрака в палату зашёл улыбающийся начальник службы безопасности посольства капитан Пьяджи в сопровождении врача и незнакомого местного офицера.

- Здравствуй, Орсолини! – весело произнёс он, бросив на кровать какой-то свёрток – Ну, что – выздоровел?

- Здравствуйте, капитан – постарался я улыбнуться в ответ. Мне был симпатичен этот человек, и в другой момент я был бы, несомненно, рад его визиту. Но сейчас моя голова была забита переживаниями по поводу вчерашнего происшествия.

Похоже, моя вымученная улыбка вызвала у него какие-то подозрения.

- Доктор, вы ведь говорили, что он почти полностью здоров – обратился он к врачу.

Присутствующий с нами местный офицер принялся переводить. Врач стал что-то отвечать оправдывающимся тоном.

- Он уже способен лечиться амбулаторно. Находиться в госпитале ему совершенно не обязательно, главное, в течение ещё недели или, может, чуть больше ему необходимо каждый день посещать перевязки.

- Ну, ты как? – обратился ко мне капитан – Готов?

- Готов – кивнул я – Ладно, как-нибудь в посольстве оклемаюсь.

- Вот и отлично – каким-то нарочито весёлым тоном произнёс Пьяджи – Здесь – он кивнул на свёрток – Твоя новая одежда. Одевайся, мы ждём тебя в коридоре.

С этими словами капитан вышел. Остальные потянулись за ним.

Как оказалось, госпиталь был расположен не так далеко от посольства. В городе за те десять дней, что я провалялся в своей палате, наступила настоящая зима. Мы ехали по заснеженным улицам, освещаемым ослепительным солнцем. Вдоль дорог иногда можно было встретить небольшие группы людей, убирающих снег лопатами и скребками.

Когда мы вошли в посольство, я направился, было, в свою комнату, но тут меня окликнул Пьяджи.

- Орсолини – произнёс он, когда я уже удалился от него на несколько шагов – Граф Авеллино ждёт тебя с докладом.

Я чертыхнулся про себя и пошёл в кабинет посла.

- Здравствуйте, Орсолини – сухо произнёс граф, подняв взгляд от бумаг на своём столе – Присаживайтесь.

Он коротко кивнул на стул напротив себя.

- Орсолини – обратился он ко мне, когда я занял место – Расскажите мне о том, что было на последнем вашем совещании с местными.

Я принялся подробно рассказывать о том, что происходило на том совещании. Авеллино рассеянно, как мне показалось, слушал, время от времени перебирая лежащие перед ним бумаги. Когда я добрался до момента, где местные решили, что мне можно продемонстрировать их энергетическую установку, посол прервал меня.

- Орсолини – спросил он, вскинув вдруг глаза на меня – Скажите, а чем вы занимались в госпитале все эти десять дней?

От неожиданности я опешил, несколько секунд не зная, что сказать.

- Лечился, ваша светлость – ответил я, пожимая плечами и молясь, чтобы не покраснеть.

- Хорошо, Орсолини – ответил граф, снова склонившись над бумагами.

На какое-то время повисла пауза.

- Хорошо, Орсолини – повторил граф, оторвав взгляд от стола – До восемнадцати часов я жду вашего письменного доклада. И укажите в нём ваши соображения относительно наших предполагаемых действий.

- Вы свободны до восемнадцати часов – произнёс он сухим официальным тоном.

Оказавшись в своей комнате, первым делом я принялся составлять текст радиограммы агенту Варбургов, чтобы затем зашифровать его и идти в узел связи.

Когда я уже почти закончил своё занятие, дверь открылась, и на пороге показался капитан Пьяджи.

- Ну, что, Орсолини – произнёс он приветливо – Был уже у графа?

- Да, капитан – ответил я – Граф поручил подготовить ему письменный доклад. Сейчас этим и занимаюсь.

- Понятно – его взгляд упал на шифровальный блокнот, лежащий передо мной – Доклад, значит? – он усмехнулся.

Дьявол! – выругался я про себя. Ну, что мне стоило запереть дверь? Особого криминала в том, чем я сейчас занимался, не было. У начальника службы безопасности, без сомнения, были на мой счёт определённые инструкции, но всё равно было неприятно оттого, что меня застали врасплох.

- Орсолини – спросил Пьяджи, старательно не глядя на блокнот – Скажи мне одну вещь. Ты не знаешь, почему тебе в сопровождающие дали эту девочку?

- Понятия не имею, капитан – ответил я, прикрыв блокнот листом бумаги, чтобы не смущать собеседника.

- А тебе не приходило в голову, что они с её помощью намерены попытаться тебя завербовать? – он резко поднял глаза и наши взгляды встретились. Я всеми силами старался не отвести взгляд и не показать волнения. Представил, что сейчас играю в карты с моим учителем сеньором Канини, а на руках – полная шваль. Кажется, помогло.

- Не знаю, капитан – ответил я как можно более равнодушным тоном – Какая разница в том, чего они хотят? Может, они вас тоже хотят завербовать. Или самого графа.

- Скажи мне, Орсолини – снова спросил он – Пока ты лежал в их госпитале, эта девочка тоже там находилась?

- Да, я видел её там – ответил я – Она несколько раз приходила переводить то, что говорил мне медицинский персонал, а что?

- Да ничего такого – задумчиво произнёс Пьяджи, продолжая буравить моё лицо – И она не пыталась вести какие-нибудь беседы?

Тут меня охватила злость. Вообще-то он должен знать о том, что я не подчиняюсь ему в рамках миссии, которую поручили мне Варбурги. У меня возникло непреодолимое желание покончить прямо сейчас с этим надоевшим уже допросом. Я лишь обдумывал, как это сделать, чтобы не испортить окончательно отношения с начальником службы безопасности.

- Капитан, мне очень жаль – наконец, решил я, что ему сказать – Но, при всём уважении к вам, содержание наших бесед я передать не могу, так как все они проводились в рамках моего задания.

- И что – усмехнувшись, спросил мой собеседник – Ты из этих бесед получил важную информацию для выполнения своего задания?

- Мне очень жаль, капитан – повторил я, с некоторым нахальством глядя ему прямо в глаза.

Пьяджи отвёл взгляд. Его лицо тут же приняло невозмутимый вид, будто никакого допроса и не было, а заходил он справиться о моём здоровье.

- Хорошо, капитан – ответил он, натянув на лицо подобие улыбки – Я всё понимаю.

- Но я всё равно посоветовал бы тебе быть осторожнее – добавил он после паузы.

После его ухода я запер дверь в комнату и продолжил шифрование радиограммы. В ней я предельно кратко сообщил о том, что основная часть задания выполнена, и скоро местные продемонстрируют установку мне лично. Затем спрятал блокнот в сейф и направился в узел связи.

Вечером, когда я передавал послу доклад, он сообщил, что следующее моё совещание с местными будет через три дня.

- Орсолини – произнёс граф, протягивая папку в кожаном переплёте – Возьмите новые инструкции, и прошу вас оставшееся время как следует их изучить.

Вернувшись в комнату, я открыл папку. В содержащихся там листках подробно говорилось о том, как вести себя на предстоящих переговорах. На чём акцентировать внимание противоположной стороны, а на чём, наоборот, какие ответы давать на вероятные вопросы, какие вопросы задавать на вероятные ответы. В общем, для того, чтобы выучить десять страниц этого убористого машинописного текста мне точно понадобится не менее трёх дней напряжённой работы.

В дверь постучали. Я хотел крикнуть, что открыто, но вспомнил, что после сегодняшнего неожиданного визита капитана Пьяджи стал запираться. Пришлось вставать и идти открывать дверь. На пороге стаял будущий маркиз.

- Привет, Сандро – весело произнёс он – С выздоровлением.

И сделал движение зайти вовнутрь. Я посторонился, пропуская его.

- Привет, Паоло – ответил я ему – Рад тебя видеть.

Признаться, видеть его я был не слишком рад, так как хотелось поработать с инструкциями, да и настроение было неважное. После госпиталя и ежедневных бесед с моей девочкой-капитаном мне было тяжело входить в рабочий ритм посольства. Альбарола, не замечая моего настроения, прошёл в комнату и поставил на стол начатую бутылку граппы. Судя по этикетке, это была снова «Да Марсала». Да, будущий маркиз продолжает жить на широкую ногу.

- Давай выпьем за твоё чудесное спасение и выздоровление – произнёс он слегка заплетающимся языком. Судя по всему, он уже успел принять.

Какое-то время во мне шла борьба между двумя желаниями: отказаться, сославшись на занятость и, наоборот, напиться, чтобы хоть чем-то скрасить совершенно гадкое состояние души. Победило второе. Я открыл тумбочку и достал два стакана. Альбарола тут же откупорил бутылку и разлил по ним желтоватую приятно пахнущую жидкость.

- Давай, за твоё здоровье – сказал он, поднимая стакан. Мы чокнулись и выпили.

- А ты, я смотрю, молодец – с загадочной ухмылкой произнёс будущий маркиз, подмигнув одним глазом – времени даром не терял.

- В каком смысле? – не понял я.

- Да, ладно, не притворяйся – Альбарола хлопнул меня по плечу – Всё посольство знает.

- Что знает?

- Как что? – он посмотрел на меня так, будто я сказал какую-то жуткую глупость – Ведь твоя сопровождающая вместе с тобой в госпитале лежала?

- В каком смысле вместе со мной? – я уже начал догадываться о том, что он имеет в виду.

- Ну, как в каком? – он озадаченно посмотрел на меня – Ты лучше скажи, эти местные девахи, какие они в постели?

В сознании вдруг возник образ Асии стоящей передо мною со слезами на глазах, когда я видел её в последний раз. Откуда-то из глубины души медленно, но неотвратимо, как паровой каток, поднималась ярость. Какое право имеет бездельник и пустой прожигатель жизни позорить имя этой святой девушки? Спустя несколько секунд я уже был готов свалить своего собутыльника со стула одним ударом.

- Санлро, что с тобой? – вдруг испуганно спросил Альбарола, изменившись в лице – Я же только спросил.

Его слова мгновенно заставили меня восстановить над собой контроль. Я вымучил улыбку на лице.

- Паоло – сказал я совершенно спокойным голосом – Ты ошибся. Между нами ничего не было и не могло быть. Да, девочка лежала в том же госпитале, но я её видел за это время лишь несколько раз, да и то мельком. Так что, успокойся и не переживай. Если тебе так приятнее слышать, то я там только зря терял время.

Мне показалось, услышав мои слова, он как-то повеселел. Я понял, наконец, в чём дело. Парень просто завидовал мне чёрной завистью. Здесь, в посольстве без женской ласки ему приходится очень несладко. Женская часть персонала представлена лишь полутора десятками представительниц слабого пола, из которых более или менее симпатичных – считанные единицы. А так как будущий маркиз был тут далеко не самым знатным и богатым, то в борьбе за женское внимание ему приходится испытывать жесточайшую конкуренцию. Через минуту я уже не держал зла на своего товарища. Ну, что, скажите, взять с обычного дурака? Гораздо важнее было знать о том, кто же распустил в посольстве слух обо мне и Асие? И зачем это было ему нужно?

Все три дня перед следующей консультацией с местными меня била дрожь. С ужасом я представлял себе картину, что спускаюсь в холл, а там меня вместо девочки-капитана поджидает какой-то незнакомый мужик. Однажды мне это даже приснилось, отчего я проснулся в холодном поту.

Утром в назначенный день в дверь комнаты постучал дежурный. Ёкнуло сердце, а желудок, казалось, провалился в низ живота. Как в тумане, делая механические движения, я обулся, надел пальто и, взяв шапку, поплёлся на выход. Перед поворотом в коридор, ведущий непосредственно к холлу, остановился на несколько секунд, молясь, чтобы там оказалась Асия. По самому коридору шёл, смотря себе под ноги. Только уже войдя в холл, решился, наконец, поднять взгляд. Первое, что увидел, это была девочка-капитан, стоящая посреди холла. Лицо её было серьёзным, можно даже сказать, суровым.

- Здравствуйте, сеньор Орсолини – произнесла она, как мне показалось, нарочито громко. На лице не появилось даже тени улыбки.

- Здравствуйте, Асия – произнёс я каким-то упавшим голосом.

- Прошу следовать за мной, сеньор Орсолини – холодно произнесла она и повернулась к выходу.

Я побрёл за ней.

- Асия – начал я, когда мы сели в повозку – Ты не простила меня? Ну, что мне сделать, чтобы ты меня простила? Встать на колени?

- Сандро – недовольным тоном ответила девушка, повернув ко мне лицо с сердито нахмуренными бровями – Ты, наверное, хочешь, чтобы я тебе прямо в посольстве строила глазки? Или, чего уж там мелочиться, сразу вешалась на шею?

Господи! При этих словах я будто стал невесомым, и сейчас готов был воспарить над землёй.

- Так ты простила меня? – спросил я, ещё не веря своему счастью.

- Ответь мне, Сандро – спросила она вместо ответа – Зачем ты тогда задал мне этот вопрос?

Я не знал, что ей ответить.

- Наверное, потому что дурак – нашёлся, наконец, ответ.

- Было бы лучше, если бы это было так, Сандро – ответила она грустно – К сожалению, боюсь, что всё хуже. Мне кажется, ты хотел меня просто унизить. Я не могу поверить, чтобы ты не догадывался о том, что я обязана всё передавать. Или ты хотел, чтобы я тебе соврала? Так не поступают с теми, кто тебе дорог.

- Асия, милая – взмолился я – Я просто хотел тебя чуть-чуть уколоть, потому что немного обиделся.

- Значит, ты хотел меня чуть-чуть унизить? – усмехнулась девушка – А на что ты обиделся, если не секрет?

Я задумался. Обиделся я из-за того, что она рассказывала мне только то, что было ей разрешено, а не потеряла голову и не разболтала лишнего. Но сказать этого я не мог, так как это ещё больше уронило бы мнение девушки обо мне.

- Прости, Асия, если сможешь – произнёс я тихо – Я просто невоспитанный болван. Ты же не будешь обижаться на обычного болвана?

Девушка оторвала взгляд от дороги, посмотрев на меня и слегка улыбнувшись. При виде её улыбки сердце забилось надеждой.

- Дело не в обидах, Сандро – сказала она серьёзно – Просто ты испорчен, как и вы все. Вас с самого детства приучают обретать значимость в собственных глазах за счёт унижения других людей. Поэтому вы никогда не сможете почувствовать себя частью целого, взглянуть на себя и на мир глазами другого человека.

Она замолчала. Лицо её было печальным. Казалось, на глазах вот-вот появятся слёзы. Мне захотелось что-то сказать в свою защиту, но девушка меня опередила.

- Если бы ты знал, Сандро, как мне жаль. Но боюсь, тебя уже не излечить.

- Асия, милая – произнёс я тоном умирающего человека – Пожалуйста, дай мне шанс. Я буду стараться следить за собой.

- Ты так ничего и не понял – с горечью в голосе произнесла девушка – Не надо за собой следить. Это должно быть внутри, в твоей душе. Ты должен просто уметь войти в другого человека и увидеть мир его глазами. Тогда и не придётся за собой следить.

- А как это делается? – глуповатым тоном спросил я.

Девушка бросила на меня странный взгляд.

- Сандро, скажи мне – произнесла она улыбнувшись – Как ты заставляешь биться своё сердце? Каким мышцам ты при этом приказываешь сжиматься, а каким разжиматься?

- Но это же рефлексы, которые человек имеет от рождения! – воскликнул я.

- Хорошо – сказала она после некоторой паузы – Возможно, я привела не самый лучший пример. Хотя на самом деле, согласно учению, это свойство человека заложено в нём изначально. Ладно, скажи, ты умеешь плавать?

Я невольно фыркнул. Умею ли я плавать? Да я плаваю лучше всех, кого знал!

- Конечно, Асия, я хорошо плаваю.

- Тогда объясни, какие именно ты делаешь движения, чтобы держаться на воде и двигаться вперёд?

Я задумался. Смогу ли я это объяснить? Вряд ли. Просто, после того, как ещё в раннем детстве научился плавать, это получалось как-то само собой. Пришлось признаться девушке в том, что такого объяснения я дать не смогу.

- Вот и у нас эти способности развиваются с детства во время прохождения периода социализации. Ты же сам знаешь, что взрослого человека научить плавать намного сложнее, чем ребёнка.

Тут вдруг закралась одна мысль. Я долго не решался задать этот вопрос Асие, так как боялся, что она подумает, будто таким способом я хочу её унизить.

- Асия, ты можешь сказать одну вещь? – осторожно начал я – Только, ради бога, не подумай, что я хочу тебя унизить. Мне на самом деле это важно знать. Если не захочешь отвечать, то и не надо.

Я вопросительно посмотрел на девушку. Она настороженно взглянула на меня и кивнула. Набравшись смелости, я продолжил.

- Некоторыми своими словами ты причиняла мне боль. Это оттого, что ты хотела меня унизить, или потому что не можешь войти в меня, чтобы посмотреть моими глазами?

Высказав это всё, я замер в ужасе, ожидая её реакции. Против опасения, девушка улыбнулась.

- Да, Сандро, в логике тебе не откажешь – ответила она – Хорошо, я отвечу. Во-первых, не надо понимать всё буквально. Когда я говорю «войти в тебя и посмотреть твоими глазами», это не означает то, что я буду видеть то, что ты в данный момент видишь, и читать все твои мысли. Это скорее, какое-то неуловимое чувство на уровне подсознания. Когда вдруг желания другого человека становятся твоими, и ты начинаешь понимать без слов, что он хотел бы тебе сказать. Но это возникает только между близкими людьми. Мы те, кто живёт в нашей стране, все друг другу так или иначе близки, так как формировались в одной и той же среде и мыслим примерно одинаково. Но ты очень непохож на нас, поэтому войти в тебя мне не всегда бывает легко.

Асия замолчала. По её задумчивому выражению лица я понял, что она подбирает слова.

- Сандро, ты не обижайся – она взглянула на меня, виновато улыбнувшись – Мои слова, которые тебе показались неприятными, были специально рассчитаны вызвать у тебя шок. Я пыталась заставить тебя таким способом быстрее понять. Ты уж прости меня.

- Понять что?

- Понять смысл жизни. У нас с тобой не так много времени для этого. Тебя в любой момент могут вызвать обратно, а я хочу, чтобы ты понял. Если бы у меня не было надежды на это, то я бы даже не пыталась. Но я вижу, что ты ближе к нам, чем к тараканам.

Она надолго задержала свой взгляд в моих глазах. Лицо было совершенно серьёзным. Я вдруг опять почувствовал, что вот-вот утону. Лишь опасение того, что девушка уж слишком отвлекла своё внимание от дороги, заставило меня отвести взор.

- Спасибо, моя синьорина-капитан – сказал я с чувством – Спасибо, что ты веришь в меня. Я постараюсь понять.

Услышав такое обращение к себе, девушка снова взглянула на меня и широко улыбнулась.

Снова сделалось легко, будто сейчас расправлю руки, словно крылья, и полечу над землёй.

В этот момент мы как раз подъехали к зданию, где всегда проходили консультации.

В комнате я увидел всё те же лица. Мне показалось, что взгляды присутствующих были более приветливые, чем всегда. Я занял своё обычное место, и переговоры начались. Я всё ждал, когда же речь пойдёт про источники энергии, но пока шли дискуссии по второстепенным темам. Пошёл уже третий час с момента, как я сюда зашёл, но к обсуждению самого важного для меня вопроса мы так и не приступили. Меня уже стали одолевать опасения, что мои местные партнёры решили всё переиграть.

Наконец, когда по всем позициям, кроме той, которая меня больше всего интересовала, обсуждения закончились, председательствующий встал. Голос его звучал как-то уж слишком торжественно. Даже, ещё не услыхав перевода девушки, я понял, что речь идёт о чём-то очень важном.

- Касательно генераторов пара для запитки турбоагрегатов наша верховная комиссия решила – тут он сделал паузу – Чтобы устранить всякие сомнения с вашей стороны в работоспособности данных аппаратов, разрешить вам посетить действующую электростанцию. Там вы сами сможете убедиться в том, что они реально работают.

Когда Асия закончила переводить, я почувствовал эйфорию, как после сдачи в технической школе трудного экзамена на «отлично». Я взглянул на девушку. Она улыбнулась мне, но почему-то возникло чувство, что она заранее обо всём знала.

Председательствующий что-то сказал ей, на что она ему коротко ответила. Затем он объявил, что на этом совещание завершает свою работу до следующего раза.

Когда мы отъехали от здания, я заметил, что Асия выбрала маршрут совсем не в сторону посольства.

- Если не секрет – спросил я – Куда мы едем?

- Ты разве не понял? – удивлённо обернулась она ко мне – Мы едем на электростанцию.

- Как? Уже? – слова её ошарашили.

- Ты не рад? А когда ты хотел? – улыбнулась девушка – Через год?

- Нет-нет – поспешил ответить я – Конечно, я рад. Просто это всё слишком неожиданно.

Она пожала плечами.

- Иногда у нас бывает, что важное решение принимается долго. Но если уж принято, то исполняется немедленно.

Минут через пять, когда повозка повернула на очередном перекрёстке, впереди, приблизительно, в полукилометре появились две странные конструкции, выглядывающие из-за стены длинного здания. Высотой они были не меньше трёх десятков метров, и больше всего напоминали широкие конусы, у которых кто-то отрезал верхнюю треть. Из них к синему безоблачному небу поднимался густой белый дым.

- Что это? – спросил я, указав на эти сооружения.

- Градирни – коротко ответила Асия.

Ага. Значит, из них вверх выходит не дым, а пар. Что такое градирни, я прекрасно знал. Это устройства, где вода охлаждается с помощью испарения. У нас в Королевстве самые большие, что мне приходилось видеть, имелись как раз на заводе, где я работал инженером. Но они были раза в четыре ниже.

Мы остановились перед большими воротами, расположенными прямо в стене здания. У ворот находилась будка с охранником. Асия махнула ему рукой, и створки ворот разъехались в разные стороны. Мы въехали вовнутрь, преодолели пару сотен метров широкого освещённого коридора и, наконец, остановились на довольно просторной площадке, где стояли несколько электрических повозок. В центре располагался какой-то монумент. Когда мы вышли из повозки, я решил подойти к нему поближе. Монумент представлял собой каменный пьедестал метра два высотой с помещённой сверху какой-то непонятной фигурой. Фигура напоминала сильно сплющенный и изогнутый странным образом бублик величиной, примерно, с метр.

Я остановился и принялся рассматривать странную скульптуру. Асия подошла ко мне.

- Что это означает? – спросил я её.

- Лента Мёбиуса у нас означает символ ядерной энергии.

- Лента кого? – не понял я.

Асия метнула на меня недоумённый взгляд.

- Ты не знаешь, что такое лента Мёбиуса?

- Да, представь себе, не знаю – несколько раздражённо ответил я.

- Хорошо, Сандро – спокойно произнесла девушка – Сейчас я тебе объясню. Это фигура, у которой нет изнанки.

- Как это? – удивлённо воскликнул я – Нет изнанки?

- А ты посмотри внимательно, пройдись глазами по фигуре.

Я сделал так, как она просила и, к своему изумления, обнаружил, что всё так и есть. По мере продвижения вперёд по этой ленте я оказываюсь то на одной, то на другой стороне, не пересекая краёв.

- Здорово! – восхищённо произнёс я – Никогда такого не видел.

- Странно, конечно – произнесла Асия, пожав плечами – Этой фигуре уже, наверное, лет триста. Её придумали ещё в Старое Время.

Я ещё долго бы стоял, рассматривая скульптуру, если бы меня не окликнула Асия.

- Пойдём, Сандро! – позвала она – Нам на осмотр дали всего час.

И направилась к одной из дверей. Я пошёл за ней.

- Асия, а ты разве не на этой электростанции работаешь? – спросил я девушку, пока мы шли по коридору.

- На этой, а что?

- А почему у нас тогда только один час?

- Потому что из тех помещений, куда мы будем заходить, на время твоего визита убрали весь персонал. Ясно?

Я кивнул.

Наконец, коридор закончился. В уши ударила невообразимая смесь гула, свиста и рёва, и мы очутились в огромном зале, заполненном стоящими на полу какими-то большими агрегатами с паутиной труб между ними. Трубы имели разный диаметр и были окрашены в разные цвета. Я заметил, что с одной из установок были сняты кожухи. Асия уверенно направилась прямо к ней. Эта уверенность ещё более укрепила меня в той мысли, что она знала о решении по моему допуску на электростанцию ещё до совещания.

- Вот, смотри – показала она рукой на установку, когда мы подошли к ней – Это турбинный агрегат.

Для того, чтобы это понять, мне было достаточно одного взгляда – сказывался более, чем годовой опыт работы с турбиной для королевского эсминца. Однако тот, что сейчас стоял передо мной был раза в два больше. Он имел диаметр больше двух метров и длину не меньше шести.

- Ты что-нибудь знаешь про паровые турбины? – спросила девушка.

- Мы на заводе делали такие – решил похвастаться я, скромно умолчав о том, единственный турбоагрегат, которым я занимался, так и не удалось заставить нормально работать.

Асия бросила на меня взгляд, в котором явно просматривалось уважение.

- Это хорошо – сказала она – Значит, мне не потребуется объяснение начинать с самых азов. Скажи, что тебе было бы интересно узнать?

- Какая электрическая мощность у этого агрегата? – спросил я.

- Электрическая – двадцать мегаватт, тепловая – в пять раз больше. Но летом, когда тепла для города нужно меньше, мы немного изменяем режим, и тогда электрическая мощность доходит до двадцати пяти мегаватт.

Я невольно хмыкнул. Мощность турбины для эсминца была меньше в пять раз, а коэффициент полезного действия – в полтора. В принципе, было понятно, что местные технологии в этой области шагнули далеко вперёд в сравнении с нашими, и для Королевства было бы весьма полезно их заполучить. Я ещё спросил у девушки про различные параметры, но всё это было мне уже не так интересно. Не терпелось скорее посмотреть на ускоритель.

- Асия – спросил я, когда она ответила на все мои вопросы – А посмотреть на то, что производит пар для турбин, мне разрешили?

- Конечно – улыбнулась девушка – Если с турбоагрегатом тебе всё ясно, то мы пойдём прямо туда.

Я обрадовано согласился.

Зал парогенераторов находился недалеко. До него мы дошли за пару минут. На полу огромного цеха с высоким, не менее пятнадцати метров высотой, потолком я увидел какие-то прямоугольные сооружения. Длина их составляла метров тридцать, а ширина – около десяти. Высотой они были примерно метра три. К сооружениям тянулись толстые электрические кабели и трубы. В зале стоял довольно сильный ровный гул, время от времени дополняемый громкими щелчками. Асия направилась к металлической лестнице, прикреплённой к стенке одного из сооружений. Лихо взлетев наверх, она поманила меня рукой. Я последовал за ней.

Очутившись на крыше сооружения, я обнаружил там несколько больших открытых люков. Асия стояла возле одного из них. Она махнула мне рукой, дав знак подойти. Через открытый люк виднелись идущие параллельно друг другу какие-то трубы диаметром с полметра или чуть больше.

- Это и есть ускоритель – сказала Асия.

- Эти трубы? – удивился я.

- Трубы – это канал – ответила девушка – Всего четырнадцать труб по двадцать пять метров каждая. Соединены последовательно, общая длина – триста пятьдесят метров.

Я сообразил, что линейный ускоритель не обязательно должен быть вытянут в одну линию, и тут же решил похвастаться перед девушкой познаниями в ядерной физике.

- Асия, но ведь при разворотах частиц будут большие потери на синхротронное излучение. Не лучше было бы канал протянуть в одну линию?

Было очень приятно смотреть на вытянутое от удивления лицо девушки.

- Сандро – ответила она с восхищением в голосе – Ты меня поражаешь. Да, конечно, на разворотах потери есть. Но для простоты строительства и обслуживания оказалась оптимальной именно такая конструкция.

- Смотри – она показала рукой в начало самой крайней трубы – Там находится источник ядер дейтерия. Он представляет собой пластину из дейтерида титана. На пластину время от времени подаётся короткий высоковольтный импульс, который и выбивает ядра в канал. Далее ядра подхватываются магнитным полем, ускоряются и летят по каналу в мишень, которая находится вон там – и она показала рукой в сторону противоположного угла сооружения.

- Пойдем – позвала девушка, направившись туда, где, по её словам должна находиться мишень.

На том месте, куда мы подошли, к углу сооружения была пристроена бетонная коробка кубической формы со стороной примерно три метра и большими люками с каждой стороны. К ней тянулись несколько труб разного диаметра.

Асия спустилась по лестнице вниз, я – за ней. Она не без усилий открыла тяжёлый стальной люк, расположенный на одной из стен. В переплетении труб и электрических кабелей трудно было что-то понять.

- Вот сам парогенератор. Здесь с мишени снимается тепло, которое идёт на получение пара высокого давления  – сказала она – Задерживаться здесь не стоит. Ускоритель остановлен две недели назад, и радиация уже не такая сильная, но всё равно, долго здесь стоять не слишком полезно для здоровья.

Она закрыла люк и куда-то пошла, поманив меня за собой. Остановились мы у каких-то больших металлических шкафов, к которым подходили толстые электрические кабели. Асия открыла один из них. Там я увидел несколько пузатых цилиндров диаметром и высотой с четверть метра, о назначении которых мог только догадываться.

- Что это? – кивнул я на цилиндры.

- Магнетроны – ответила девушка – Ими запитывается ускоритель.

Что такое магнетроны, чисто теоретически, я знал из курса электротехники, который штудировал с доктором Вьеццоли. Они представляли собой электронные лампы, в которых электроны, совершая колебательные движения, излучали радиоволны сверхвысокой частоты. В Королевстве их не делали, так как в этом совершенно не было никакой необходимости. Их просто негде было применять. Вообще, с производством электронных ламп в моей стране была просто беда. Поэтому и наши радиостанции постоянно выходили из строя.

- Каждый магнетрон питает одну секцию ускорителя – продолжала девушка – Всего в ускорителе сто секций.

- Асия, извини – перебил я её – А что значит, ускоритель на обратной волне?

Девушка бросила на меня недовольный взгляд. Я понимал, что ей может не понравиться, что я её перебиваю, но мне на самом деле хотелось узнать про ускоритель.

- На каждую секцию подаётся переменное напряжение, которое вызывает ток в обмотке вокруг канала. Соответственно, можно подавать напряжение такой частоты, что в обмотке возникнет стоячая или бегущая волна. Бегущая волна может идти по обмотке, как по направлению движения частиц, так и против него. Если волна идёт против движения, то она называется обратной. В старое время все линейные ускорители строились по двум типам – стоячей и прямой волны. Считалось, что при обратной волне невозможно угадать момент, когда ускоряемая частица будет находиться в пучности, то есть приобретать максимальное ускорение. Однако изобретателю этого ускорителя удалось решить данную проблему. Честно говоря, наши учёные, когда отрабатывали конструкцию, очень долго бились над этим. Для того чтобы добиться правильной работы, приходится особым образом изменять рабочую частоту магнетрона за период, пока ядро дейтерия пролетает секцию. Зато при таком методе ускорения частица за каждую полуволну приобретает в десять раз больший импульс, чем в случаях стоячей и прямой волн. Я понятно объяснила?

Девушка вопросительно взглянула на меня. Я не слишком много понял из её объяснения, но не хотел подавать вида, поэтому кивнул.

- Каждый ускоритель способен производить пар для двух турбоагрегатов – продолжила она – Но на электростанции на один парогенератор приходится три турбины. Одна всегда стоит в резерве.

Я прикинул тепловую мощность парогенератора. Получалось около двухсот мегаватт. Многовато для агрегата, умещающегося в куб со стороной три метра. Котёл, который питал турбину королевского эсминца, был в шесть раз менее мощным, но занимал при этом больший объём. Но, похоже, девушка не обманывала. В турбинном зале я насчитал пятнадцать агрегатов, а здесь находились пять ускорителей.

Ещё раз взглянул на магнетроны. Асия говорила, что на каждый джоуль затраченного электричества они получают сто джоулей тепловой энергии. Значит, электричества ускоритель потребляет два мегаватта, а на каждый магнетрон приходится двадцать киловатт. В принципе, не так уж и много для электронной лампы такого размера. Однако следует учесть, что работать они должны в импульсном режиме, поэтому их максимальная мощность может быть в десятки раз больше.

- Сандро – обратилась ко мне Асия – У тебя остались ещё вопросы?

Подумав несколько секунд, я ответил, что пока вопросов нет, но если в будущем появятся, то я их задам.

- Хорошо – ответила девушка – Тогда поехали в посольство. Теперь, надеюсь, ты сможешь передать своему начальству, что технологии, которые мы хотим передать, реально работают?

Я кивнул. Мы направились к выходу.

Те десять или пятнадцать минут, что длилась дорога до посольства, мы молчали. Я был под впечатлением от увиденного на электростанции, переваривая полученную информацию. Асия обычно сама не начинала разговор.

- До свидания, Асия – сказал я ей, когда повозка остановилась у ворот посольства – Я очень рад, что ты на меня больше не обижаешься.

- Сандро – произнесла она с какой-то хитрой улыбкой – Разве я могу обижаться на обычного болвана? – И весело рассмеялась.

Я вспомнил, что это были мои собственные слова, и тоже расхохотался.

Подойдя к двери проходной, я обернулся. Асия из повозки смотрела на меня. Я помахал ей рукой и зашёл вовнутрь.

В посольстве забежал в свою комнату, снял пальто и шапку и пошёл на доклад к графу Авеллино.

- Я смотрю, Орсолини – вечно недовольным тоном произнёс посол, выслушав мой доклад – Вам местные почему-то уж слишком доверяют. У вас есть какие-нибудь предположения на этот счёт?

- Ваша светлость – я развёл руками – А разве у них есть другой выход? Если бы они мне не продемонстрировали свои установки во всех подробностях, то я бы им просто не поверил, и сделка бы сорвалась.

- Ладно – всё так же недовольно ответил на мой довод граф – Будем считать, что дела  обстоят так, как ты говоришь.

Первым делом после возвращения от посла я подготовил и отправил радиограмму. В ней я указал, что своими глазами видел источник энергии и подробно ознакомился с принципом его работы.

Вечером, лёжа в кровати, я попытался пофантазировать на тему нашей предстоящей встречи с Франческой и вдруг понял, что это мне просто противно. Я почувствовал, что совершенно не имею никакого желания с ней встречаться. Однако вообразить подобные сцены с девочкой-капитаном мне тоже почему-то не удавалось, будто кто-то поставил на это в моём мозгу запретную стену. Максимум, что удавалось представить, это то, как я её обнимаю и целую. Всё большее казалось кощунством.

Следующие три дня мы с Асией ежедневно ездили на совещания. На них было довольно горячо, так как вовсю шёл торг. Я, выполняя данные мне инструкции, старался всячески снизить цену. Мои партнёры за столом переговоров, естественно, изо всех сил упирались. Но, так или иначе, дело постепенно продвигалось.

И вот однажды, когда я вернулся с очередного совещания, дежурный по этажу сообщил, что меня вызывал начальник узла связи. Когда я зашёл к нему, он передал запечатанный конверт. У себя в комнате я вскрыл его и принялся расшифровывать сообщение. Когда закончил расшифровку, окружающее пространство вдруг поплыло передо мной. В сообщении говорилось, что через неделю в посольство приезжает человек, которому я должен передать все дела. Мне же предписывалось сразу после передачи дел выехать в Королевство. Минут десять я сидел неподвижно, не в силах ни о чём думать.

Боже мой! Через неделю я уеду и больше никогда не увижу мою девочку-капитана. Перед глазами безотрывно стоял её образ. Она улыбалась и что-то говорила. Её небесного цвета глаза сияли, словно два альпийских озера. Захотелось напиться, лечь на кровать, уткнуться в подушку и плакать, словно маленький ребёнок. Я чуть было не побежал в посольский магазин за бутылкой какого-нибудь пойла, однако в этот момент вернулась способность соображать.

Нет, вот уж, чего сейчас точно не следует делать, так это напиваться. Наоборот, голова должна быть кристально чистой, чтобы найти какое-то решение. Я принялся лихорадочно размышлять. Прежде всего, надо поставить вопрос. Итак, что мне вообще нужно? Ответ пришёл мгновенно: я не хочу разлучаться с Асией. Какие могут быть решения у данной задачи? Я видел всего два решения: или девушка едет со мной, или я остаюсь с ней. Если я не выполню приказ возвращаться в Королевство, то автоматически становлюсь изменником, которому место на виселице. В лучшем случае, как боевому офицеру сделают снисхождение и приговорят к расстрелу. Оно, может, и всё равно, к чему приговорят в Королевстве, если меня там всё равно уже никогда не будет. Но вот оставят ли меня местные? Чем я здесь буду заниматься? Я же ничего не знаю о здешней технике. Все те знания, что я получил в Королевстве здесь не стоят и ломаного гроша.

А если рассмотреть второй вариант, чтобы Асия поехала со мной? В этом уравнении тоже несколько неизвестных. Во-первых, согласится ли она сама уезжать из своей страны? Стал ли я для неё настолько близок, чтобы девушка решила ради меня бросить всё? Далеко не факт. Конечно, мне приятно тешить себя надеждой, что она ко мне так же неравнодушна, как и я к ней, но не выдаю ли я желаемое за действительное? Однако, если всё-таки, предположить, что она согласится уехать, отпустит ли её руководство? Ведь она – ценный специалист, будущий управленец. Зачем её куда-то отпускать? Мозг бился в судорогах, пытаясь найти решение задачи. Неужели, её руководство не сможет найти ей никакого важного поручения? Например, в посольстве Свободии в Наполи. Ведь, раз есть наше посольство здесь, то должно быть и их – у нас.

Так и прошла вся ночь в этих судорожных попытках найти решение проблемы. Поспать удалось, самое большее, часа два, да и то вряд ли. Наутро, посмотрев во время бритья на себя в зеркало, ужаснулся. Глаза были красные и припухшие, будто всю ночь только тем и занимался, что глушил бутылку за бутылкой. Нет, в таком виде на переговорах появляться нельзя. Да и Асия может подумать что-нибудь не то.

Я сходил в ресторанную кухню и спросил заварку, которая осталась от свежего чая. Повариха, полная женщина лет сорока, удивилась, но вынесла стакан, наполненный свежей, ещё горячей заваркой. В своей комнате я взял два носовых платка, завязал в них заварку и положил получившиеся мешочки на глаза. Полежав так на кровати с полчаса, почувствовал себя уже лучше. Зеркало показало, что краснота и опухлость спали. Я снова был готов к работе.

11.

Спустя некоторое время раздался стук в дверь. Как я и ожидал, это дежурный по этажу пришёл сообщить о том, что меня ждут в холле.

Увидев девочку-капитана, поджидавшую меня, сидя на диване, сердце сжалось.

- Сеньор Орсолини – Асия встала – Здравствуйте. Прошу следовать за мной.

Я столько раз слышал эти слова, что уже стал принимать их за неотъемлемую часть моей жизни. Неужели этого больше не будет? Спазм сжал горло. Я едва смог пробормотать что-то бессвязное в ответ.

- Сандро – спросила девушка, едва мы сели в повозку – Что-то случилось?

Пришлось долго собираться, чтобы членораздельно ответить.

- Асия, моя милая – что-то сжимало горло, мешая говорить – Я потом расскажу. Поехали, у нас переговоры.

На переговорах я вёл себя настолько вяло, что это даже вызвало удивление у председательствующего. Я готов был соглашаться со всеми предложенными условиями, лишь бы скорее закончить с этим, и остаться наедине с моей девочкой-капитаном. Едва подписав резолюцию, я откланялся и выскочил из комнаты совещаний. Асия почти бежала за мной всю дорогу до повозки.

- Что с тобой, Сандро? – Асия вопрошающе смотрела мне в глаза – Ты сам не свой. Ты не заболел?

- Меня вызывают в Королевство – сумел выдавить я сквозь душивший горло спазм.

- Когда? – спросила девушка упавшим голосом.

- Через неделю.

- Ох! – издала она короткий возглас и закрыла лицо руками.

- Асия – я открыл дверь повозки и усадил её на сиденье – Садись, сейчас поговорим.

Когда я занял своё место в повозке, девушка уже казалась спокойной, но влажные покрасневшие глаза выдавали волнение.

- Я не знала, что у нас так мало времени – прошептала она.

- Я тоже – мрачно произнёс я – Моя командировка должна была длиться полгода.

Асия откинулась в кресле и закрыла глаза. По её виду можно было предположить, что она о чём-то усиленно размышляет. Между нами надолго повисло молчание. Наконец, девушка открыла глаза и повернулась ко мне.

- Ты знаешь, зачем тебя вызывают? – спросила она. Голос казался уже совершенно спокойным.

Я отрицательно помотал головой.

- Сандро – тихо, но твёрдо произнесла девушка, пристально глядя в глаза – Я никогда об этом не спрашивала, чтобы не ставить тебя в неловкое положение. Ты можешь не отвечать, если не хочешь меня обманывать.

Асия замолчала ненадолго, не отрывая своих глаз от моих. Я как-то сразу понял, о чём она сейчас спросит, и уже знал, что отвечу.

- Сандро – наконец, решилась она задать вопрос – У тебя здесь есть какая-нибудь миссия, помимо официальной?

Я кивнул утвердительно, пряча глаза. Сказать прямо не хватило решимости, хотя и этот лёгкий кивок уже являлся актом измены перед Домом Варбургов, со всеми вытекающими последствиями.

- Я могу узнать, какая? – осторожно спросила девушка.

Сделав первый шаг, уже не было смысла останавливаться. Тем не менее, что-то не давало мне ответить на этот вопрос. Колебался я не больше минуты. Всё это время Асия неотрывно смотрела на меня. В выражении её глаз была какая-то странная смесь напряжённости и сострадания.

- Я должен был выявить, существует ли у вас неизвестный источник энергии – наконец, удалось выдавить из себя – И, по возможности, узнать принцип его работы.

- Только и всего? – удивлённо произнесла девушка – Так мы же сами тебе всё рассказали и показали. В чём же здесь секретная миссия?

- Те, кто меня сюда направлял, не могли об этом знать заранее – возразил я – Они считали, что вы, наоборот, тщательно будете всё скрывать.

- Понятно – протянула Асия.

- Асия – произнёс я, с мольбой глядя в её глаза – Ты поедешь со мной?

Девушка задумалась. Хотя я и пытался тешить себя надеждой, что она раздумывает над моим предложением, тем не менее, каким-то шестым чувствам понял, что она просто подбирает слова, чтобы меньше травмировать меня отказом.

- Сандро, милый – она погладила меня рукой по щеке. Я мгновенно вспомнил этот взгляд. Одна девушка, по которой я страдал, ещё учась в технической школе, точно так же смотрела перед тем, как сказать: «ты такой хороший, давай, останемся друзьями». Сейчас я с ужасом ожидал, что Асия произнесёт что-то подобное.

- Мне, правда, очень жаль, но это совершенно исключено – продолжила она.

- Почему, Асия? – обречённо выдохнул я.

- Сандро, я очень хорошо к тебе отношусь. Я счастлива быть рядом с тобой – почти шёпотом произнесла девушка – И хотела бы быть с тобой всегда, но уехать не смогу.

- Неужели твоё руководство не сможет тебе найти какую-нибудь работу в вашем посольстве в Королевстве? – воскликнул я.

- Дело не в этом – она сокрушённо покачала головой – Дело в том, что я не смогу жить среди тараканов.

- Ты же будешь там жить среди своих же людей – горячо возразил я – А с тараканами можешь вообще не общаться.

- Нет, Сандро – слабым голосом произнесла девушка – Ничего не получится. Да и никто меня не отпустит.

- Хорошо – ответил я – Тогда я могу здесь остаться.

В глазах девушки будто промелькнула какая-то вспышка. Несколько мгновений в них горел огонь надежды, но затем угас.

- Нет – с горечью ответила она – Даже такой хороший таракан, как ты – произнося эту фразу, она слабо улыбнулась – вряд ли сможет жить среди муравьёв. Да, и чем ты сможешь здесь заниматься? У нас же всё по-другому.

- Я могу командовать пехотным взводом или ротой – горячо воскликнул я – У меня звание капитана и большой боевой опыт.

Асия посмотрела на меня с интересом.

- Вот как? – задумчиво произнесла она – Тогда это многое объясняет.

- Что объясняет? – не понял я.

- Ты слишком уверенно вёл себя тогда под обстрелом – ответила девушка, слегка усмехнувшись – Совсем не похоже на поведение обычного инженера.

- Хорошо – сказала она после некоторого раздумья – Я поговорю с руководством. Ты же должен понимать, что такие вопросы я не могу решать сама.

- Спасибо тебе – с чувством произнёс я – Моя девочка-капитан.

Асия слабо улыбнулась и протянула руку, видимо, намереваясь погладить меня по щеке. Я осторожно перехватил её ладонь и прижал сначала к своим губам, а затем к щеке. Она не делала попыток освободить руку, лишь смотрела на меня широко открытыми глазами и неуверенно улыбалась.

Всю дорогу до посольства мы провели в молчании. Я думал о том, что только что стал предателем, но почему-то не чувствую при этом никаких угрызений совести. Лишь желание остаться с девочкой-капитаном и надежда на то, чтобы её руководство пошло навстречу.

- До свидания, Сандро – произнесла Асия, прощаясь – Давай надеяться, что всё будет хорошо.

Почти весь остаток дня я провёл, бродя по саду во внутреннем дворике. Попытки заняться изучением инструкций или подготовкой к следующему заседанию с местными закончились полным провалом. Мысли в голове крутили бешеный хоровод, и сосредоточиться на чём-то не было никакой возможности.

Несмотря на опасения, заснуть удалось довольно быстро. Может, сказалась прошлая бессонная ночь но, скорее, меня успокаивала надежда на то, что возникшая проблема в ближайшее время решится.

Асия приехала в то же время, как и всегда. При первом же взгляде на её сияющие глаза все страхи куда-то ушли, и надежда затрепетала в груди с новой силой.

- Завтра у тебя будет встреча с заместителем председателя Верховной Комиссии – радостно выпалила девушка, едва мы сели в повозку.

Я видел, что она возлагает большие надежды на это мероприятие, и сразу же заразился её уверенностью. Однако из суеверия и боязни сглазить не стал демонстрировать бурную радость. Девушка тронула повозку, и мы неспешно покатили по заснеженной улице.

- Ты думаешь, он сможет всё решить? – попытался я придать своему голосу скептический оттенок.

- Сандро – девушка укоризненно посмотрела на меня – Он не будет решать, но выскажет Комиссии своё мнение, к которому обязательно прислушаются. То, что он согласился с тобой встретиться, говорит о его заинтересованности решить вопрос положительно.

Мне хотелось верить в то, что она знает, о чём говорит. В конце концов, она же должна быть знакома с порядками, бытующими в её стране.

- Что я должен буду говорить на встрече? – спросил я.

- Я тебе всё расскажу сегодня после переговоров – ответила она улыбнувшись.

Улыбка означала, что она верит в то, что всё будет хорошо.

За разговором я не заметил, как мы подъехали к зданию, где проходили консультации с местными.

В этот раз я был в ударе и торговался, будто на рыбном рынке в Сиракузах. Сходу отмёл несколько предложений, которые дали местные и выставил в ответ свои. В результате над проектом резолюции по сегодняшнему совещанию пошли жаркие споры. Однако, в конце концов, удалось прийти к общему знаменателю, и резолюция была подписана.

- Ты сегодня был какой-то уж чересчур активный – сказала Асия, когда мы оказались в повозке – Не такой, как вчера.

- Это хорошо или плохо? – спросил я.

- Не знаю – пожала плечами девушка – Если ты имеешь целью затянуть переговоры, тогда, наверное, хорошо.

Я подумал, что ей, как представителю своего народа, было бы приятнее, если бы я безропотно соглашался со всеми условиями местных. Сейчас мне уже, по большому счёту, было глубоко наплевать на интересы Королевства. Я на самом деле хотел затянуть переговоры и запутать всё до предела всякими дополнительными предложениями, чтобы усложнить передачу дел приемнику. Глядишь, несколько дней таким способом удастся выиграть. А там кто его знает, что может произойти за эти несколько дней.

- Завтра заседание будет коротким, чтобы ты мог пообщаться с заместителем председателя – сказала Асия самым серьёзным тоном.

- Ты обещала сказать, как мне следует себя с ним вести.

- Конечно – ответила девушка – Это я и буду сейчас делать. Самое главное, на все вопросы, которые он тебе будет задавать, отвечай честно. Если вдруг на какой-то вопрос ты отвечать не захочешь, то лучше так и скажи, но ни в коем случае не лги. Любая, даже самая мелкая ложь всё сразу испортит.

- Хорошо – сказал я – Но скажи, как я вообще должен себя вести при нём, как к нему обращаться? У нас это носит название церемониал. У вас, наверное, тоже должно быть что-то в этом роде?

- Ну, не то, чтобы церемониал, как у вас – ответила девушка – Но определённые правила всё же имеются. Я не знаю, как он захочет, чтобы ты к нему обращался. Думаю, он сам тебе об этом скажет. А вести себя надо просто. У нас каждый гражданин может достигнуть такого поста. Надо лишь суметь сдать все экзамены для четырёх степеней и иметь доверие своих избирателей, чтобы пройти по очереди все уровни вплоть до верхнего. Поэтому даже самый высокий руководитель, по сути, это обычный гражданин, отличающийся от остальных лишь тем, что имеет лучшее образование и что облечён большим доверием общества и большим грузом ответственности перед обществом. Поэтому никаких поклонов и тому подобных вещей у нас не существует. Если бы был в униформе, то мог бы отдать ему воинскую честь, как знак уважения именно за то, что он отвечает перед народом в большей степени, чем ты.

Асия замолчала, вопросительно глядя на меня.

- Ты всё понял?- спросила она – И главное, не волнуйся. Веди себя естественнее.

Я кивнул согласно. При мысли о предстоящей встрече с почти самым главным человеком в этой стране тут же начинала бить нервная дрожь. Я не представлял себе, каким образом у меня получится вести себя естественно и непринуждённо, как того просит девушка.

- Ты будешь присутствовать на встрече? – спросил я с надеждой. Мне казалось, что в её присутствии мне будет легче разговаривать с их большим начальником.

- Не знаю – ответила девушка, покачав головой – Мне ничего не сказали об этом.

- Но кто-то же должен переводить? – спросил я её.

Было неприятно сознавать, что при такой важной встрече, где мне, возможно, придётся отвечать на разные щекотливые вопросы, будет присутствовать кто-то посторонний.

- Не знаю, Сандро – повторила Асия – мне ничего об этом не известно.

Остаток пути до посольства прошёл в молчании. Иногда я украдкой бросал взгляд на девушку. Её лицо было напряжено. Похоже, несмотря на то, что она меня всячески ободряла, сама, тем не менее, переживала. Значит, нет у неё полной уверенности, что завтра всё пройдёт так, как надо.

- Не переживай, Сандро – сказала Асия, когда мы подъехали к воротам посольства – Всё будет хорошо. Главное – не волнуйся.

В посольстве начался настоящий кошмар. Мне казалось, что все глядят на меня с подозрением. Конечно, можно было бы пожаловаться на недомогание и запереться в своей комнате, если бы не необходимость идти на доклад к послу.

На приёме у графа, чтобы он ничего не заподозрил, заметив какие-нибудь странности в моём поведении, пожаловался на плохое самочувствие, извинившись при этом. Тот посоветовал мне обратиться в медпункт при посольстве.

После доклада я набрался храбрости, чтобы прямо спросить о причине моего отзыва. Не успел я открыть рот, чтобы задать вопрос, как граф, буравя моё лицо своими выпуклыми тёмными глазами, произнёс:

- Орсолини, скажите мне такую вещь – он на секунду замолчал – Вы не знаете, зачем вас в разгар переговоров вызывают в Королевство?

Я чуть не поперхнулся. Было бы веселее, если бы я опередил его с вопросом. Чёрт, что же это, если сам граф Авеллино не знает причину моего отзыва?

- Не знаю, Ваша светлость – просто ответил я ему.

Его лицо моментально поменяло выражение с раздражённо-подозрительного на удивлённое. Это выглядело настолько забавным, что я едва удержался от улыбки. Однако спустя мгновение он снова нацепил на себя привычную маску.

- Вы мне точно говорите правду? – спросил он. Его маленькая бородка мелко затряслась, что являлось признаком крайней рассерженности.

- Так точно, Ваша светлость – отрапортовал я по-военному, не отрывая взора от его глаз.

- Видит бог, Орсолини – сердито пробормотал он – Всеми силами я сопротивлялся тому, чтобы мне навязывали человека от Варбургов. Потому что видел, что так оно и случится. А теперь переговоры могут затянуться или, вообще, сорваться.

- Ладно, идите – сказал он после некоторой паузы – Готовьте передачу дел.

Придя в свою комнату, я закрылся, лёг на кровать и долго неподвижно лежал, тупо глядя в потолок. Сердце усиленно билось в груди, в душе шевелилась тревога. На ужин я не пошёл, боясь, что кто-то из знакомых захочет завязать беседу и заметит моё состояние. Особенно опасался встречи с капитаном Пьяджи. Его проницательный взгляд, казалось, способен проникать прямо в мозг.

Половину ночи беспокойство и тревога не отпускали, не давая забыться сном. Под утро приснилась Асия. Почему-то мы были с ней в летнем домике моих родителей на берегу моря. Я пытался поцеловать её, но она смеялась и выскальзывала из моих объятий.

Утром девочка-капитан ждала меня, стоя посреди холла. Она улыбнулась, но глаза выдавали напряжение. Было хорошо заметно, что она волнуется не меньше, чем я.

Всю дорогу она не произнесла ни слова. Лишь перед тем, как выйти из повозки, сказала:

- Запомни, Сандро: говорить только правду. И не волнуйся, думай о чём-нибудь приятном.

- Ты разрешаешь думать о тебе? – решил я разрядить напряжение шуткой.

- Если тебе это приятно – улыбнулась она – Думай обо мне.

Переговоры в этот раз шли как-то уж слишком вяло. Никаких новых предложений местные не внесли, на те, что я выдвинул в прошлый раз, ничего конкретного не ответили. Я подумал, что их поведение, скорее всего, объясняется просто. Они могли быть заранее предупреждены, чтобы не затягивали сегодняшнее заседание. Спустя час уже был подготовлен проект резолюции, в котором позиции сторон остались практически неизменными. Я быстро подписал резолюцию, встал и попрощался.

Асия повела меня по коридору в сторону, противоположную выходу из здания. Пройдя пару десятков шагов до лестницы, мы поднялись на следующий этаж и остановились возле двери, ничем не отличающейся от остальных, расположенных по обеим сторонам коридора. Девушка постучала.

- Войдите – раздался приглушённый голос из-за двери.

Асия секунду помедлила, будто собираясь с духом, затем открыла дверь, пропустив меня вперёд. Я сделал два шага и оказался внутри. Девушка застыла сзади в дверях. В небольшом кабинете с аскетичной обстановкой напротив себя я увидел человека в униформе со знаками различия дивизионного генерала в петлицах. Он сидел за столом, изучая меня проницательным взглядом серо-стальных глубоко посаженных глаз. Его гладко выбритое лицо с правильными чертами было словно вырублено топором. Будто природа, создавая его, сначала постаралась нарисовать красивый эскиз, сделала черновую обработку, но затем её что-то отвлекло. На несколько секунд в помещении повисла тишина. Её нарушила Асия, которая вышла из-за моей спины и, приложив руку к головному убору, о чём-то чётко отрапортовала. Человек кивнул, сказав ей что-то спокойным ровным голосом. Девушка коротко ответила, развернулась и вышла.

Увидев, что Асия не будет присутствовать при разговоре, я как-то сразу сник. В её присутствии было бы легче. Но кто же будет переводить? Я невольно обернулся, ища глазами ещё кого-нибудь, кто бы мог находиться в комнате, но никого не обнаружил.

- Присаживайтесь, Орсолини – вдруг произнёс человек, указав взглядом на стул напротив себя. Акцент был несильным, пожалуй, даже меньше, чем у моей девочки-капитана. Я тут же воспользовался приглашением. Стальные глаза с насмешливым прищуром продолжали меня изучать.

- Вот, значит, вы какой, Орсолини – сказал он, откинувшись на спинку стула – Расскажите мне, как вы оказались здесь?

- Разрешите спросить, сеньор – произнёс я как можно более вежливым тоном – Как мне к вам обращаться?

- Орсолини – поморщился мой собеседник – У нас нет сеньоров, так что обращайтесь ко мне просто – генерал. Кстати, как мне сказали, у вас звание капитана. Мне будет удобнее обращаться к вам по званию, если не возражаете.

Он вопросительно взглянул на меня, явно ожидая ответа.

- Хорошо, генерал – сказал я – Но я не совсем понял, что бы вы хотели услышать.

- Капитан – произнёс он негромко, слегка наклонившись вперёд – Расскажите мне всё, чтобы я понял, почему именно вас направили в нашу страну.

Я задумался, не зная, с чего начать. Сперва хотел с момента первой беседы с Голдини, но потом понял, что если не рассказать предысторию, то понятно не будет. Поэтому начал свой рассказ со времени работы на заводе и знакомству с Франческой. Генерал смотрел взором удава, практически, не мигая. В какой-то момент ко мне вдруг пришло ощущение, что он и так всё про меня знает. Я не смог бы ответить, откуда взялось это чувство, но был абсолютно уверен в том, что генерал слушает мой рассказ лишь для того, чтобы проверить меня.

- Значит, капитан – тихо произнёс он, когда я закончил – Вы готовы предать свой народ из-за женщины?

Его слова бросили в жар. Наверное, моё лицо сейчас сделалось пунцовым. Несколько секунд я только растерянно моргал, не зная, что сказать.

- Генерал – наконец, ответил я твёрдо – Я не предавал своего народа. Если я кого и предал, то лишь ублюдка-короля и грабителей-банкиров. Да и нет в Королевстве никакого народа, в вашем понимании. Скопление одиночных двуногих животных нельзя назвать народом. И говорить, что я кого-то предал из-за женщины, неправильно. Да, я люблю Асию, но перейти на вашу сторону решил, прежде всего, потому что устройство вашей страны мне кажется более справедливым. И народ у вас лучше.

Мой собеседник довольно долго молчал, с интересом разглядывая меня.

- Неплохо – наконец, произнёс он – Только вот, что вы знаете о нашей стране? Вы знаете, например, что у нас изымают у матерей грудных младенцев, и те их никогда в жизни больше не видят? Вам это кажется справедливым?

- Я знаю про младенцев – ответил я, глядя генералу в глаза – Мне это кажется жутким но, наверное, в ваших условиях это справедливо.

- Капитан – каким-то оправдывающимся тоном произнёс мой собеседник, опустив взгляд – Я не удивляюсь, что этот порядок вам кажется жутким, но пока мы его не ввели, ничего не получалось. Поначалу мы забирали детей в заведения, что-то типа ваших интернатов. Родители могли свободно посещать своих детей и общаться с ними. Но родительская любовь слепа и плохо вяжется с чувством справедливости. Когда дети взрослели, то родители пытались в меру своих сил и своего понимания создать условия лучше, чем у других. Поэтому, в конце концов, и появился такой порядок. За три десятка лет до всеобщего краха на том месте, где мы сейчас живём, была страна, где всё, вроде бы, принадлежало народу. Но вот те, кто этой страной управлял, очень переживали, что не удастся богатство, которым они распоряжались, передать по наследству своим любимым детишкам. Поэтому страну разрушили, а детишки стали владеть всем тем, чем раньше владел весь народ. Ни к чему хорошему это не привело. Наши предки, которые создавали Свободию полвека назад, очень не хотели, чтобы история повторилась. Надеюсь, вы меня поняли.

Он вопросительно взглянул на меня, явно желая понять, согласен ли я с его словами. Асия, когда рассказывала про изъятие детей, говорила только о том, что родители не смогут дать нормального воспитания. Теперь, когда я услышал о другом аспекте этой истории, мне стало всё более понятно.

- Я всё понял, генерал – поспешил я ответить своему собеседнику – Мне тяжело к этому привыкнуть, но это действительно справедливо.

Генерал молча кивнул, разглядывая какую-то точку на столе. Я так и не понял, что означало это движение. Может, он был доволен тем, что я с ним согласен?

- Капитан – вдруг спросил он, снова подняв глаза – Зачем вас отзывают?

- Не знаю – пожал я плечами – Может, зачем-то понадобился?

- А может, потому что они думают, что здесь вы уже не нужны? – задумчиво произнёс собеседник – Ведь ваша миссия была узнать о существовании неизвестного источника энергии. Вы её успешно выполнили, даже с избытком. Зачем вас держать здесь, если там вы банкирам можете принести больше прибыли?

Мне не оставалось ничего, кроме, как согласиться с ним.

- Зачем банкирам этот источник? – вдруг спросил генерал.

Мне пришлось рассказать историю о том задании, которое дал Голдини, когда хотел выяснить истинную цель доктора Вьеццоли.

- Значит, сам начальник банкирской службы безопасности толком не знает о том, чем занимается какой-то доктор?

Я кивнул.

- Получается, источник нужен доктору для какой-то тайной цели – скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс генерал – А, скажите, капитан, что этот ваш доктор собирался делать с той информацией, которую вы должны были передать.

Я ответил, что он был уверен, что лишь имея общее представление о принципах работы, сумеет воссоздать работоспособное устройство.

- Вы видели ускоритель во всех подробностях – произнёс мой собеседник – Как вы думаете, промышленность Королевства способна построить что-то подобное.

- Генерал – ответил я с усмешкой – Без лицензии, где были бы указаны все тонкости технологии, промышленность Королевства не способна создать даже такую турбину, что работают на вашей электростанции. И такие мощные магнетроны тоже не сумеют сделать. Да и, вообще, надеяться на такое – это полный бред. Доктор слишком переоценивает свои силы.

- Хорошо – задумчиво произнёс генерал – Давайте сделаем так. Завтра на переговорах вы должны выдвинуть какие-нибудь новые условия. Наши люди выставят в ответ требование, чтобы все энергетические установки, которые мы будем поставлять в Королевство, эксплуатировал только наш персонал. При монтаже тоже будут использоваться исключительно наши специалисты. А вы, тем временем, отпишете, кому следует, что сумели договориться с местными о том, что они в течение следующей пары месяцев будут обучать вас работе на ускорителе. Глядишь, ещё два месяца у нас будет в запасе, а там что-нибудь ещё придумаем.

Он посмотрел мне в глаза. Во взгляде явно проглядывало торжество. Несмотря на всю задумчивость, с которой он всё это говорил, я никак не мог отделаться от ощущения, что решение было продумано заранее. Я был рад тому, что, возможно, ещё пару месяцев смогу пробыть с Асией. Непонятно было лишь одно – зачем генералу нужно, чтобы я изучил их ускоритель?

Генерал встал, давая понять, что беседа окончена. Я вскочил со своего места, вытянув руки по швам. Увидев мою прыть, он усмехнулся.

- Удачи вам, капитан – с чувством произнёс он – Надеюсь, всё будет хорошо.

- Спасибо, генерал – ответил я.

- Идите капитан – он слегка улыбнулся – Мне кажется, вас уже заждались. Скажите ей, чтобы не переживала.

В момент, когда я вышел из комнаты, Асия нервно прохаживалась по коридору. Увидев меня, она подскочила, вопросительно заглядывая в глаза.

- Асия, милая, всё хорошо – сказал я – Пойдём в повозку, там расскажу.

В повозке я рассказал ей о плане, который придумал генерал, и о том, что у нас, если всё пойдет так, как надо, впереди ещё два месяца. А там можно будет ещё что-нибудь придумать.

- Ах, Сандро – воскликнула девушка – Я так рада!

И она вдруг бросилась ко мне, обняв за шею. Я тоже её обнял. Мы так долго сидели, прижавшись друг к другу. Запах свежести, не испорченный ни единой каплей парфюмериии, исходящий от её тела, сводил с ума. Я осторожно поцеловал её в нежную горячую шею, боясь, что она сейчас вырвется от меня. Но девушка лишь крепче сжала объятья.

- Ах, Сандро – прошептала она – Я так счастлива.

- Я тоже, моя сладкая – ответил я шёпотом.

Я попытался своими губами найти её губы, но тут девушка разжала объятья и мягко отстранилась.

- Что случилось, Асия? – не смог я скрыть разочарования.

- Ничего, Сандро – сказала она спокойным голосом, вынув платок и вытерев глаза – Всё хорошо. Нам надо ехать.

- Ты уверен, что твои друзья клюнут на это? – спросила она, когда повозка уже мчалась по улице.

- Какие друзья? – не понял я – Ах, эти? Они мне уже не друзья. Думаю, клюнут. Скорее всего, они рассчитывали на то, что когда начнут монтировать первые установки, то сумеют всё изучить. А потом, с началом эксплуатации, уже окончательно всё освоят так, что сумеют или повторить конструкцию или, в крайнем случае, демонтировать готовую установку и подключить затем в нужном месте. А теперь у них не будет другого выхода, кроме как ждать, когда вы меня научите.

- Хорошо, если ты прав – задумчиво произнесла Асия.

- Так это же не моя идея – ответил я – Это генерал придумал.

- Я надеюсь, что он знает, что делает – уже с большей уверенностью в голосе сказала девушка.

На следующий день заседание прошло так, как и планировал генерал. Я внёс несколько заранее приготовленных предложений, на что местные выдвинули требования, о которых вчера говорил мой высокопоставленный собеседник. По приезду в посольство я сделал доклад графу Авеллино, полагая, что тот моментально доложит в Наполи о новых условиях, выдвинутых противоположной стороной. Далее составил радиограмму агенту Варбургов, в которой упомянул о предложении местных обучать меня работе на ускорителе. Теперь мне оставалось лишь ждать результата. Я надеялся, что все сработают оперативно, и уже завтра станет всё известно.

На следующее утро посольский вестовой принёс записку от графа. В ней говорилось о том, что сегодняшнее совещание с местными отменено, когда будет следующее, неизвестно, а мне следует ждать сигнала и готовить передачу дел преемнику.

Осознание того, что не увижу сегодня мою девочку-капитана, моментально вызвало уныние и апатию. Ни о какой подготовке передачи дел не могло быть и речи. Сил хватало лишь на то, чтобы лежать на кровати и смотреть в потолок. На завтрак я не пошёл. Есть совершенно не хотелось. Всё поглотило напряжение от ожидания.

Наконец раздался стук в дверь. Дежурный по этажу сообщил, что меня вызывает начальник узла связи. Это было как раз то, что я ждал. До узла связи я почти бежал, там трясущимися руками схватил шифровку и помчался обратно. В замочную скважину сейфа, где лежал шифровальный блокнот, попасть ключом удалось далеко не с первого раза. Какое-то время я неподвижно сидел за столом, боясь начать расшифровку. Наконец, решился.

Радиограмма содержала вопрос о том, возможно ли произвести ускоритель, используя промышленную базу Королевства. Я быстро накатал и зашифровал категорически отрицательный ответ. Сердце возбуждённо билось. Кажется, пока всё идёт по плану: рыбка клюнула наживку. Уже спокойно и без суеты я сходил обратно к начальнику узла связи, отдал радиограмму на отправку и отправился в ресторан. Волнение улеглось, и тут же пришло чувство голода.

Следующая радиограмма пришла уже к вечеру. Когда расшифровывал, особого волнения уже не было. Я был уверен в том, что именно там увижу.

Как и ожидал, в радиограмме мне предписывалось после передачи дел преемнику в течение следующих двух месяцев заниматься изучением ускорителя. Некоторое время я не мог усидеть на месте от возбуждения и принялся мерить шагами комнату. Однако спустя пару минут успокоился и сел за стол. Ну вот, два месяца у нас есть. Пусть небольшая, но победа. Теперь можно спокойно готовить дела на передачу.

Утром следующего дня, едва я успел умыться и побриться, как дежурный по этажу сообщил, что меня вызывает граф Авеллино. Я как раз собирался идти на завтрак, но пришлось поменять планы.

- Я не знаю, Орсолини – начал граф, скорчив при этом обычную недовольную мину – Кто там сошёл с ума – люди в министерстве или же ваши Варбурги, но почему я должен каждый раз подстраиваться под их новые планы?

Я вопросительно смотрел на посла, всеми силами демонстрируя полное непонимание. В душе шевельнулось подозрение, что банкиры за ночь снова всё переиграли.

- Скажите, Орсолини – продолжил он уже немного спокойнее – Вы уже знаете, что вам приказано остаться?

Услышав вопрос, я принялся лихорадочно соображать, как бы уклониться от прямого ответа. Разумеется, раскрывать суть своего нового задания, у меня не было никакого права.

- Ваша светлость – ответил я – вчера я получил шифровку. Мне приказали сдать дела и передали кое-какие инструкции по моему новому заданию.

Несколько секунд подозрительный взгляд сверлил меня, будто стараясь добраться до содержимого черепной коробки.

- Ладно, Орсолини – ответил граф, отведя взгляд в сторону – Ты пока остаёшься в штатах посольства в качестве моего консультанта. Может, оно и к лучшему. По крайней мере, твоему сменщику проще будет войти в курс дела.

Слова графа Авеллино вызвали облегчение. Значит то, что было указано во вчерашней радиограмме от Варбургов, остаётся в силе.

Затем посол сообщил о том что, пока я не передам дела, новых переговоров с местными не будет. Так же, как и моих выездов из посольства. Я подозревал что, запрещая мне покидать здание посольства, граф проявляет самоуправство, но не стал спорить. Решил что, чем портить с ним отношения, лучше побыстрее подготовить преемника.

Тот, кто должен был меня сменить, приехал спустя два дня. Это был немного полный мужчина на вид лет сорока, среднего роста с тронутой сединой шевелюрой. Мы познакомились. Оказалось, что его зовут Марио, и он в своей жизни успел поработать инженером на разных предприятиях и даже какое-то время главным инженером на крупной фабрике по производству электрических повозок. С этой-то должности его и выцепили королевские агенты, предложив работу в посольстве. Марио казался всем недовольным и постоянно нудно ворчал. В принципе, его можно было понять: в его представлении, он попал в настоящий ад.

Я расспросил его о том, каким путём он сюда добрался. Оказалось, через Холодные Земли, то есть, те места, где я воевал ещё каких-то полгода назад. Поневоле перед глазами встали картины из прошлого. Господи! Всего полгода прошло, а кажется, что это было в прошлой жизни. Как он сообщил, разрыв между железнодорожными линиями составлял около двухсот километров, которые ему пришлось преодолевать четыре дня в санной конной повозке по тридцатиградусному морозу. Королевские агенты, когда его вербовали, разумеется, не предупреждали ни о чём подобном. Мне стало жаль бедолагу. Я сказал ему, что здесь, в принципе, неплохо. Что ему понравится, просто надо привыкнуть.

Следующую пару дней я готовил своего сменщика. На моё счастье, королевские вербовщики не промахнулись: техническая подготовка у Марио была на весьма высоком уровне. Правда, не было уверенности, что он сможет вести переговоры. Но это уже были проблемы чиновников из министерства, которые должны подготовить нормальные инструкции.

Однажды вечером нас обоих вызвал граф Авеллино.

- Сеньор Орсолини – неожиданно ласковым голосом произнёс он – Я бы хотел попросить вас присутствовать на завтрашних переговорах вместе с сеньором  Виченца.

Виченца было фамилией моего сменщика. Я взглянул в напряжённые глаза посла и понял, что отказаться не смогу.

На следующее утро за нами приехал незнакомый лейтенант и повёз нас по хорошо знакомой мне дороге. Марио всю дорогу молчал, с любопытством озираясь по сторонам.

Переговоры проходили в нормальном рабочем режиме. Мне показалось, что мой сменщик всё время заседания чувствовал себя не в своей тарелке. Было хорошо заметно, что он уж слишком напряжён. Я уже стал опасаться, что граф будет просить меня ещё какое-то время с ним побыть.

Но мои опасения оказались напрасны. После доклада посол казался довольным и даже пожелал мне успехов в выполнении моего нового задания.

Я не знал, приедет ли завтра за мной девочка-капитан. Мы не виделись уже неделю, а разлука с ней вытягивала все жизненные силы. Поэтому весь остаток дня просто не мог найти себе покоя: то мерил шагами комнату, то выходил прогуляться во внутренний дворик. Поэтому, когда в мою дверь постучал будущий маркиз, я был почти счастлив от того, что удастся хоть как-то провести время до вечера. Альбарола заявился с неизменной бутылкой граппы.

- Сандро – каким-то проникновенным голосом начал он, когда мы разлили жидкость по стаканам – Ты настоящий друг, и мне жаль будет с тобой расставаться.

- Спасибо, Паоло – ответил я ему, стараясь скопировать его же тон – Ты тоже оказался стоящим парнем. Но разве ты куда-то уезжаешь?

- Я? Нет – растерянно произнёс будущий маркиз – это же ты уезжаешь.

- А кто это тебе сказал? – спросил я, с некоторым ехидством глядя на товарища.

- Ну, как кто? – неуверенно  проговорил он – Слухи ходят. Вот, замена тебе приехала.

- Паоло – изрёк я назидательным тоном – Сколько раз тебе говорил: не верь слухам. Вот и сейчас – кто-то что-то сказал, а ты сразу поверил.

- Так ты не уезжаешь? – широко раскрыл глаза Альбарола.

- Нет, никуда я не уезжаю. Просто меня переводят на немного другую работу.

Мой товарищ выглядел обрадованным. Похоже, он, правда, огорчился, узнав, что меня отзывают.

- Сандро, так ты, значит, снова сможешь мне помогать? – с надеждой в голосе спросил будущий маркиз.

Он, действительно, иногда консультировался со мной по своим рабочим вопросам, а я, по мере возможности, старался давать ему советы.

Мы ещё посидели и поболтали какое-то время, пока не закончилась бутылка. Альбарола, пользуясь случаем, поведал мне все сплетни, которые ходили по посольству.

Когда он ушёл, я сразу лёг в постель. Полбутылки граппы и напряжённый день сделали своё дело: только закрыв глаза, я провалился в темноту.

Утренний стук дежурного разбудил меня. Взглянув на часы, я понял, что проспал. Обычно в это время уже приходила Асия, а я не только не завтракал, но даже ещё не умывался и не брился. Погладив рукой шершавый подбородок и поняв, что с этим уже ничего не сделать, я наскоро почистил зубы, протёр физиономию и, быстро одевшись и схватив пальто и шапку, выскочил из комнаты. Не доходя до поворота коридора, откуда уже был виден холл, я притормозил. Вдруг нахлынула тревога. А что, если там не Асия? Я уже собрался на всякий случай осенить себя крестным знамением, но тут вспомнил, как она говорила, что настоящему богу все эти ритуалы должны быть глубоко безразличны. Мне вдруг сделалось стыдно за свои суеверия. Я смело шагнул вперёд.

В холле на диване сидела Асия. Её сияющие глаза будто освещали всё окружающее своим небесным светом. Я почувствовал, словно с плеч свалился груз не меньший, чем весят два ящика патронов.

- Рада вас видеть, сеньор Орсолини – словно хор ангелов раздался её звонкий голос.

Я встал, как истукан, и смотрел на неё, глупо улыбаясь.

- Асия, милая моя – произнёс я, едва мы сели в повозку – Ты не представляешь, как же я по тебе скучал.

Она вдруг остановила повозку у тротуара, повернулась ко мне и обхватила мою шею руками. Я обнял её и прижался щекой к её щеке.

- Ай! – вдруг воскликнула она – разжимая объятия и отстраняясь.

Я с недоумением смотрел на девушку. Она потрогала мой подбородок.

- Ты колючий – произнесла она с лёгким укором.

Чёрт! И угораздило же меня сегодня проспать и не побриться! Никогда себе этого не прощу.

- Извини, пожалуйста – жалобно простонал я – Всю неделю толком не спал, и вот проспал сегодня. Дежурный разбудил только когда ты уже пришла.

- Ты переживал? – спросила девушка, участливо глядя в глаза.

- Конечно, переживал – ответил я несколько обиженным тоном из-за того, что она могла в этом сомневаться – Всю неделю ходил сам не свой.

- Бедный Сандро – она погладила меня по щеке – Но теперь мы будем вместе, когда захотим.

- Ты будешь меня обучать работе на ускорителе? – спросил я.

- Конечно – пожала она плечами – А ты хотел, чтобы это делал кто-то другой?

Асия широко улыбнулась и тронула повозку.

Через четверть часа мы были у знакомого уже здания электростанции. Девушка, как и в прошлый раз, махнула охраннику, и открывшиеся ворота пропустили нас вовнутрь.

На электростанции, в отличие от прошлого раза, вовсю кипела жизнь. Пока мы проходили по коридору, нам встретились минимум с десяток человек. Некоторые были в униформе, но большинство – в голубых и чёрных комбинезонах. Они смотрели на меня, словно на диковинную зверушку в зоологическом саду, а некоторые даже оборачивались.

- Не обращай внимания – сказала девушка – Их всех предупредили. Просто они ни разу в жизни не видели живого таракана.

- Ничего, привыкнут – с усмешкой добавила она, пока я переваривал сказанное.

До этого момента я не предполагал, что обучение будет проходить прямо в присутствии местных. Это явилось в какой-то степени шоком. Однако, поразмыслив, я понял, что и сам заранее мог бы догадаться. Не станут же они ради моего обучения на два месяца останавливать электростанцию.

Коридорами мы подошли к залу, где стояли ускорители. Я сразу узнал ту дверь, которая вела в зал. Но, не доходя до неё, Асия остановилась.

- Это мужская раздевалка – указала она на одну из дверей – Твой шкаф под номером двадцать семь. Понял? Повтори.

- Под номером двадцать семь – машинально повторил я, и тут вдруг осознал, что происходит – Я буду работать вместе со всеми?

- Конечно – она улыбнулась, взглянув на моё ошарашенное лицо – Ты будешь работать и учиться, я буду за тобой следить и указывать, что делать.

Если по правде, до самого этого момента я сомневался в том, что меня и в самом деле будут обучать. Мне казалось, что это только уловка, придуманная для того, чтобы отсрочить мой отъезд.

- Встретимся на этом месте – сказала Асия – Не задерживайся.

- Слушаюсь, синьорина-капитан – сказал я, вытянувшись и приложив руку к шапке.

В этот момент мимо нас проходил мужчина в голубом комбинезоне. С интересом взглянув на меня, он что-то сказал девушке. Та ответила. Оба затем рассмеялись.

- О чём вы говорили? – спросил я, когда он ушёл.

- Он сказал, что я тебя хорошо выдрессировала, а я ответила, что два месяца только тем и занималась.

Я усмехнулся про себя. Асия, когда шутила, была не слишком далека от истины.

Насколько я понял, к тому моменту, когда мы приехали на электростанцию, рабочая смена уже давно началась, поэтому в раздевалке никого не было. Однако за те минуты, что я переодевался в новенький голубой комбинезон, находившийся в моём шкафу, ко мне заглянули несколько человек. Хотя они и делали вид, что им что-то нужно в шкафчиках, от меня не скрылось, что им просто любопытно было взглянуть на живого таракана. Разумеется, ловить на себе все эти взгляды было не слишком приятно. Но поведение этих людей не могло считаться странным. Я прекрасно понимал что, если бы, например, к нам на завод привезли человека из Империи Тьмы, то тут же собралась бы толпа поглазеть на живого зомбака.

Асию я ждал не больше минуты. Она подошла ко мне, одетая в такой же голубой комбинезон, только приталенный. Я мгновенно отметил про себя её отличную фигуру. Девушка оглядела меня с ног до головы и, судя по выражению лица, осталась довольна моим видом.

- Неплохо выглядишь – сказала она, широко улыбаясь – Тебе это лучше идёт, чем гражданская одежда.

- Спасибо – ответил я – Но думаю, военная униформа мне идёт ещё больше.

- Знаешь – продолжила Асия – По идее, тебе положен был чёрный комбинезон, но руководство решило учесть твоё образование и воинское звание.

- А что означают эти цвета? – спросил я её.

- Чёрные комбинезоны носят рабочие, а голубые – инженерный состав – ответила девушка – Ну, ладно, пойдём в зал.

И она направилась к дверям, ведущим в зал ускорителей. Я последовал за ней.

Первое, что бросилось в глаза, едва мы переступили порог, это множество людей, копошащихся, словно муравьи, вокруг того самого ускорителя, что мы осматривали в прошлый раз. На крыше строения я насчитал их больше десятка. Ещё примерно столько же суетились рядом. Увидев мою спутницу, один из людей, одетый в голубой комбинезон, подбежал к ней и что-то сказал. Асия пошла вместе с ним, сделав знак следовать за ней.

Мы все втроём по металлической лестнице забрались на крышу ускорителя. Я обратил внимание на то, что почти все люки были открыты. Асия вместе с этим человеком спустилась в один из люков. Я подошёл и заглянул вниз. Девушка со своим напарником при свете электрического фонаря что-то высматривали на поверхности трубы канала ускорителя. Подняв голову и увидев меня, она махнула рукой, чтобы я спустился.

- Ускоритель сейчас на периодическом обслуживании – сказала она – В последнее время он плохо держал вакуум, а сейчас мы нашли причину.

Девушка показала на напарника, который осторожно водил синим пламенем газовой горелки вдоль поверхности трубы. В одном месте факел вдруг сменил цвет на ярко-зелёный.

- Мы думали, где-то прокладка подтекает – продолжала Асия – Но оказалось, что виновата маленькая трещина в стенке. Теперь всю секцию менять придётся.

Она что-то сказала своему напарнику. Тот кивнул и поднялся наверх. Через минуту он вернулся, держа в руках сумку, в которой что-то позвякивало. Расстегнув несколько пуговиц, он разложил содержимое на полу. В сумке оказались инструменты.

- Этого человека зовут Михаил – сказала Асия – Сейчас ты будешь под его руководством менять секцию, а я пойду заниматься другими делами.

- А он на моём языке разговаривает? – спросил я, несколько обескураженный услышанным.

- Нет – ответила девушка – Но я думаю, вы друг друга поймёте. Если будут проблемы с пониманием, он знает, где меня найти.

Она что-то сказала Михаилу и выбралась наверх. Мы остались с ним вдвоём. Я растерянно посмотрел на своего напарника. Тот улыбнулся во весь рот, обнажив оба ряда больших белых зубов, и что-то сказал. Судя по интонации, можно было предположить, что он меня пытался таким образом приободрить.

Далее Михаил взял пару гаечных ключей и, показав, где откручиваются электрические разъёмы, передал ключи мне. Я принялся за дело. Когда все разъёмы были отсоединены, дело дошло до шлангов. Затем мой напарник стал показывать, как отделяется секция ускорителя. Проследив какое-то время за моей работой, он поднялся наверх. Вернулся он, когда я раскрутил все двенадцать болтов, скрепляющих фланцы двух соседних секций. Осмотрев результаты работы, он указал на противоположный фланец секции, знаками показав, чтобы я на нём тоже открутил все болты. Убедившись, что я всё понял правильно, он снова вылез наверх.

Открутив всё, что было нужно, я какое-то время ожидал Михаила. Через несколько минут он подошёл с несколькими рабочими в чёрных комбинезонах. Трое из них вместе с моим напарником спустились ко мне. Михаил знаками показал, что сейчас мы будем поднимать секцию и протаскивать её наверх в люк. Мы впятером взялись за трубу и приподняли её над опорами. Весила эта конструкция длиной метра три с половиной не менее пары центнеров. Один конец секции протянули в люк, где его приняли остальные рабочие. В конце концов, вся секция оказалась наверху. Мой напарник сделал мне знак вылезать.

На крыше ускорителя уже стояла Асия, отдавая какие-то распоряжения рабочим. Увидев меня, она ободряюще улыбнулась.

- Михаил говорит – произнесла она – Что ты хорошо справляешься.

- Асия, извини, конечно – несколько ворчливым тоном ответил я ей – Но, вообще-то, эту работу выполнил бы любой рабочий с моего завода.

- Не обижайся – сказала девушка – Просто у нас многие думают, что вы ещё где-то в каменном веке. Зато произвёл хорошее впечатление. Это важно.

- Хорошо, моя милая – ответил я, улыбнувшись – Я не спорю. Ты права.

- Сейчас начнётся обеденный перерыв – сказала она – Нам надо идти в столовую. Ты, главное, не напрягайся и держи себя естественно.

Я кивнул. Голод уже давал о себе знать, тем более что остался сегодня без завтрака.

В холле, расположенном перед столовой, у стен стояли с десяток умывальников. К ним уже выстроилась небольшая очередь, в которой вперемешку стояли люди, как в чёрных, так и в синих комбинезонах. Мы с девушкой пристроились в хвост и, когда подоспел наш черёд, пошли к умывальнику вдвоём. Вымыв руки, Асия взяла из стоящего рядом ящика небольшое полотенце, которое после использования бросила в другой ящик. Я повторял за ней все действия. Затем мы прошли в зал приёма пищи.

То, что я там увидел, очень напоминало столовую для курсантов на лейтенантских курсах. Отличием, правда, было то, что здесь за одним столом сидели люди в комбинезонах как голубого, так и чёрного цвета. И если считать одетых в голубое офицерами, то представить себе такое в курсантской столовой было просто невозможно. Офицеры всегда питались отдельно.

Асия направилась к одному из столов, за которым уже сидело с десяток человек. Там было два расположенных рядом свободных места, которые мы и заняли. Человек в белом халате и того же цвета шапочке тотчас подкатил к нам тележку, и быстрыми движениями принялся переставлять с неё на стол тарелки, ложки, пару кастрюль, два черпака и большой чайник. Один из сидевших взял черпак и начал разливать содержимое одной из кастрюль по тарелкам, которые остальные стали передавать дальше по столу. Вдруг он посмотрел на Асию и что-то спросил.

- Сандро, ты очень голоден? – спросила меня девушка.

- Вообще-то, я сегодня не завтракал – ответил я ей.

Она что-то сказала человеку с черпаком. Тот кивнул и следующую тарелку наполнил почти до краёв. По столу её передвигали осторожно, чтобы не расплескать. Наконец, тарелка закончила свой путь перед моим носом.

- Если мало, то не стесняйся, проси добавки – сказала Асия с улыбкой.

Я решил, что девушка надо мной издевается, так как не был уверен даже в том, что мне удастся осилить всё содержимое.

Я помешал ложкой в тарелке. Суп напоминал тот, что мне давали в больнице. Отличался он только тем, что в жидком картофельном пюре кроме мясных шариков и  мелко нарезанных моркови с луком, плавали ещё куски стебля какого-то неизвестного мне растения.

- Что это? – показал я на ложке выловленный кусок.

- Борщевик – ответила девушка.

Я тут же вспомнил, что именно это название она произносила, когда рассказывала о сорняке, которым приходилось питаться народу Свободии в тяжкие времена. Положил его в рот и принялся осторожно пережёвывать. По вкусу больше всего он напоминал шпинат. Я подумал, что если бы в Королевстве росли такие сорняки, то голодных там в помине не было бы.

Я поднял взгляд от тарелки и вдруг встретил два десятка пар глаз, с интересом смотрящих на меня. Поняв, что никак не могу ударить в грязь лицом перед таким количеством зрителей, выловил мясной шарик и быстрым движением отправил его в рот. Самым трудным при этом было не скорчить гримасу отвращения. Всё-таки, лучше мне было тогда не спрашивать Асию, из чего они сделаны.

Когда я пережевал и проглотил шарик, один из сидевших о чём-то спросил Асию. Она ему ответила со смехом. Физиономия у спрашивающего мгновенно вытянулась.

- Он спросил – объяснила девушка – Не хочу ли я объяснить тебе, из чего сделаны мясные шарики, а я ему ответила, что ты и так это знаешь.

Затем она о чём-то довольно долго рассказывала сидящим за столом. Пару раз в её речи проскочило моё имя. Когда закончила, то все разом посмотрели на меня с нескрываемым уважением.

- Я им рассказала, что ты ел нашу пищу, пока две недели лежал в госпитале. И что именно ты спас мне жизнь, закрыв собой от взрыва мины. Ничего, пусть уважают – пояснила Асия.

После этого мне уже дали доесть суп спокойно. Никто любопытными взглядами больше не тревожил. За супом последовало картофельное пюре с котлетой, которую я съел уже безо всяких эмоций.

- Плохо – пожаловался я девушке, пока разливали по кружкам содержимое чайника – Что не получается с тобой поговорить во время работы. В принципе, я бы спокойно мог разговаривать, пока кручу гайки.

- Сандро, милый – ответила она, тяжело вздохнув и разведя руками – Я бы тоже с удовольствием с тобой поговорила. Но у меня очень много работы. Через пять дней мы должны запустить ускоритель.

В этот момент мне передали кружку, источающую приятный аромат. В госпитале мне такого не давали. Я отхлебнул. Вкус отдалённо напоминал компот из смеси сушёной айвы и смоковницы. Я спросил девушку, из чего приготовлен компот.

- Борщевик – лаконично ответила она.

 Ничего не скажешь – замечательный сорняк растёт в Холодных Землях.

Когда все закончили приём пищи, к столу снова подкатил человек в белом с тележкой, куда погрузил всю грязную посуду. Затем все встали.

- Пойдём за мной – сказала Асия и уверенно куда-то направилась. Я последовал за ней.

По дороге я понял, что она идёт в зал ускорителей.

- Ещё полчаса будет обеденный перерыв – сказала девушка, быстро шагая по коридору – в зале никого нет, поэтому мы сможем спокойно поговорить.

- А где все? – спросил я.

- Кто где – ответила она – Кто-то в шахматы играет, кто-то в пинг-понг, любители почитать сидят в библиотеке. В общем, отдыхают.

В зале ускорителей и, правда, никого не было видно. Привычное ровное гудение и частые щелчки не нарушались никакими посторонними звуками.

- Асия – решил я задать вопрос, который мучил меня с самого утра – Я так и не понял, каким образом вы нашли течь вакуума?

- Сандро – улыбнулась девушка – Мы искали течь не вакуума, а специального газа, который под давлением закачали в канал. Если следы этого газа попадают в пламя горелки, то оно моментально меняет цвет.

- Понятно – ответил я, несколько смущённый тем, что не догадался сам – А что это за газ?

- Соединение углерода, фтора и хлора – ответила Асия.

Тем временем, мы прошли через весь зал и очутились около небольшой пристройки, притулившейся в самом углу. Две её стены были длиной метров по пять, и примыкали непосредственно к стенам зала. Высотой строение было не больше трёх метров. В каждой из стен имелось по большому окну, а в одной – ещё и дверь. Асия открыла дверь и сделала приглашающий жест. Я зашёл вовнутрь.

Через окна снаружи из зала в помещение проникал неяркий свет. Внутри было как-то по-домашнему уютно. У одной из стен стояли два небольших дивана, у другой – стол, пара тумбочек и несколько стульев. Асия дёрнула за верёвку, свисающую со стены у двери, и под потолком зажглась электрическая лампа. Я обернулся к девушке.

- Это комната отдыха ночной смены. Днём здесь никого не бывает – сказала она – Поэтому мы сейчас можем здесь посидеть в спокойной остановке.

Она стояла и смотрела на меня снизу вверх. Губы тронула неуверенная улыбка. Я медленно, словно боясь спугнуть зверя на охоте, протянул к ней руки, обнял за талию и легонько прижал к себе. Девушка как-то странно взглянула на меня и сделала движение плечами. Я испугался, что она хочет высвободиться, но Асия просто протянула в сторону руку и дёрнула за верёвку. Комната погрузилась в полумрак.

- Так лучше – прошептала она и, привстав на цыпочки, обняла меня за шею. Стоять так, прижавшись, и чувствовать всё её тело было величайшим наслаждением. Я боялся пошевелиться, чтобы не уколоть её нежную кожу своей щетиной. Не знаю, сколько мы так стояли. Я не чувствовал течения времени.

- Сандро – тихо произнесла девушка, разжимая объятия – Давай лучше посидим, а то у меня уже ноги затекли.

Я медленно отпустил её. Она взяла меня за руку и подвела к одному из диванов. Мы сели рядом. Я обнял девушку одной рукой за плечи, а она положила голову мне на плечо.

- Как же хорошо, Сандро – прошептала она.

- Да – так же шёпотом ответил я – Это настоящее счастье.

Между нами надолго воцарилось молчание.

- Скажи, Сандро – вдруг тихо спросила Асия – А какая вообще цель у вашего народа?

Мне мгновенно вспомнился недавний разговор с Генералом и мои же собственные слова о том, что в Королевстве народа, как такового, не существует.

- Знаешь, Асия – ответил я – Когда в доме живут тараканы, никто не скажет, что в нём находится тараканник. А вот, в случае муравьёв говорят, что в доме живёт муравейник.

- Что ты хочешь этим сказать? – удивлённо взглянула мне в глаза девушка.

- Вы же сами называете жителей Королевства тараканами – сказал я – Раньше я обижался, а сейчас сам вижу, что так оно и есть. Если у народа нет цели, то это не народ, а скопление двуногих животных.

- Значит – девушка, не отрываясь, смотрела прямо в глаза – Ты считаешь, что в твоём королевстве никакого народа нет?

- Конечно – уверенно произнёс я – Правда, Святая Церковь вещает про то, что все равны перед богом, что наша всеобщая цель – жить праведно и дожидаться второго пришествия. И тогда всем праведникам будет уготовано царствие небесное, а грешникам – геенна огненная. Однако наши грешники, среди которых много самих святых отцов, что-то не слишком боятся попасть в ад. А даже, если бы все жили по Священному Писанию, всё равно такая цель никого не объединяет. Потому что весь смысл в том, чтобы каждый отдельный человек примерным поведением обеспечил себе лично вечное блаженство после смерти. То есть, так или иначе, жить только для себя. Пока шла война с вашим народом, святые отцы говорили, что наша цель – уничтожить порождение ада в лице вампиров и зомбаков, которые хотят истребить человечество. Честно говоря, я сам когда-то тоже верил в это. Но сейчас даже такой цели не существует. Так что, сейчас население Королевства живёт, как стадо баранов. И народом его назвать никак нельзя.

Я посмотрел на девушку. Она задумчиво сидела, прислонившись своей щекой к моему плечу. Взгляд её был устремлён куда-то вдаль.

- Значит, ты уже много понял, Сандро – тихо произнесла она.

- Асия – спросил я её – А ты можешь сказать мне, какая цель у твоего народа?

Девушка повернула ко мне лицо, взглянув в глаза.

- Да, Сандро – голос её был тихим, но твёрдым – Я обязательно скажу тебе. Я вижу, что ты уже готов. Эта цель вытекает из учения Ивана Муравья. Но сейчас я не смогу найти для этого времени. Да и обстановка должна быть соответствующей. Давай, запустим ускоритель, тогда и поговорим об этом. Хорошо?

И она провела ладонью мне по волосам и щеке. Снаружи послышались голоса. Люди возвращались с обеда.

Весь остаток дня я провёл внутри ускорителя, вместе с моим напарником Михаилом меняя секцию. Пару раз ко мне заглядывала моя девочка-капитан узнать, как дела. Под конец, будучи непривычным к подобной работе, изрядно утомился. Зато хорошо изучил устройство канала ускорителя.

Когда вернулся в посольство, там меня уже поджидала шифровка. Узнав об этом, невольно выругался про себя. Все эти радиограммы означали какие-то изменения. А я сейчас ничего не хотел менять в своей жизни. Более счастливым я ещё никогда себя не чувствовал.

Шифровка содержала в себе требование два раза в неделю в определённое время отправлять радиограммы с докладом. Невольно вырвался вздох облегчения. Срок следующего моего доклада наступал как раз через три часа. Я быстро составил короткий текст, написав, что обучение началось и проходит успешно.

 Следующие четыре дня прошли примерно так же, как и предыдущий. С моей девочкой-капитаном удавалось поговорить только в короткие минуты обеденного перерыва, и пока ехали в повозке. Ускоритель к этому времени я изучил так, что, наверное, мог бы его сам разобрать и собрать обратно. Конечно, если бы кто-нибудь помог мне ворочать трубы секций. Я с нетерпением ждал, когда же мы его запустим, чтобы у моей девушки появилось свободное время пообщаться со мной.

И вот, наконец, этот момент наступил. В это утро Асия приехала за мной на час раньше, чем всегда. Лицо девушки было напряжено. Когда она здоровалась со мной, то едва сумела выдавить улыбку. Я всю дорогу молчал, видя её состояние.

На электростанцию мы приехали как раз к началу смены. В раздевалке было полно народа. Я уже сумел к этому времени выучить пару приветствий на местном языке, и когда туда зашёл, то решил продемонстрировать свои знания и поздороваться. Услыхав мои лингвистические упражнения, люди заулыбались. Некоторые что-то сказали в ответ, однако смеха я не услышал, что посчитал хорошим знаком. Я быстро переоделся и вышел.

Асия уже находилась в зале ускорителей. Я удивился, что она сумела переодеться быстрее меня, хотя, наверное, снять с себя военную униформу проще, чем гражданский костюм. Лицо девушки было сосредоточенным, хотя она старалась улыбаться окружающим. Увидев меня, она махнула рукой, сделав знак подойти.

- Находись со мной – сказала она – Запоминай всё, что я буду делать.

- Так точно, синьорина-капитан – я вытянулся и приложил руку к виску.

- Не дурачься – она нахмурилась, но на лице появилась едва заметная улыбка – И вообще, к пустой голове руку не прикладывают.

- Как так? – не понял я.

Асия улыбнулась шире.

- Не прикладывают – пояснила она – Без головного убора. Я просто буквально перевела нашу поговорку.

- Понятно – ответил я – А вот у нас прикладывают даже к пустой голове.

Я заметил, что с лица девушки спало напряжение. Значит, моя выходка пошла на пользу.

Она что-то сказала окружающим нас людям. Они, как муравьи, тут же разбежались по своим местам. Сама же быстрым шагом последовала к помещению пульта управления ускорителями, пристроенному к одной из стен зала. Я последовал за ней, едва поспевая.

Внутри пульта я уже бывал пару раз. Асия рассказывала о назначении расположенных там приборов и органов управления. Сейчас в пультовой уже находилась пара человек в голубых комбинезонах. Девушка что-то им сказала, те коротко ответили.

- Что это за прибор? – ткнула она в циферблат.

- Вакуумметр – ответил я.

- Хорошо – довольно произнесла девушка – Смотри, за ночь накачало до нормы и, вроде, нигде не травит. Значит, сейчас будем включать.

- Запоминай – сказала она, нажав кнопку на пульте – Сначала включаем нагрев магнетронов, но предварительно надо проверить, чтобы к ним поступала вода. Понял? Повтори.

Я повторил всё, что она сказала. Она проделала ещё с десяток манипуляций, заставляя меня повторять за ней.

- Сейчас попробуем дать импульс на инжектор – сказала девушка – Но сначала повтори все действия, что мы с тобой проделали.

Я без запинки назвал всё, что нужно. Занятия по укреплению памяти с сеньором Канини оказались весьма полезны.

- Молодец – произнесла Асия, и лицо её озарилось широкой улыбкой – Итак, поехали.

И она нажала кнопку ручной подачи высоковольтных импульсов на инжектор.

В этот момент один из присутствующих что-то громко сказал.

- Есть сигнал из мишени – перевела мне девушка – Значит, пока всё идёт нормально.

Ещё пару часов мы подбирали условия с тем, чтобы ускоритель вышел на нормальный режим.

Наконец, девушка откинулась в кресле, глядя на меня счастливыми глазами.

- Ну, вот и всё – её голос казался уставшим, будто она за день собрала с десяток корзин винограда – Сейчас надо подождать ещё несколько часов, чтобы быть уверенными, что всё в порядке, а дальше можно отдыхать.

Она ещё некоторое время посидела с закрытыми глазами, откинувшись в кресле. Затем вдруг открыла глаза, бросив на меня какой-то весёлый взгляд.

- Завтра целый день посвящу тебе – произнесла она со счастливой улыбкой на лице.

В этот раз на обеденный перерыв мы опоздали. Асия не хотела покидать пультовую до полной уверенности, что всё идёт так, как положено. Забежали в столовую и быстро пообедали в гордом одиночестве. Обычных посиделок в комнате отдыха ночной смены тоже не было, что меня, разумеется, очень огорчило.

После обеда Асия занималась со мной в пультовой комнате. Она объясняла, как надо правильно настраивать режимы. Я старался всё запоминать, тем более что девушка время от времени задавала вопросы по уже пройденному материалу. Под конец дня у меня в голове уже выстроилась цельная картина работы ускорителя. Теперь я мог, даже не зная точно, что следует предпринять в том или ином случае, интуитивно угадать правильное действие.

- Очень хорошо – довольным тоном произнесла девушка, когда я правильно ответил на последний вопрос – В следующий раз можно будет переходить к парогенераторам.

Когда ехали обратно, Асия остановила повозку примерно, с километр, не доезжая до ворот посольства. Я повернулся к ней, чтобы спросить, зачем мы здесь остановились. Девушка смотрела на меня своими огромными глазами, в которых отражались редкие уличные фонари. Внезапно она потянулась ко мне, обхватила мою шею руками, прикоснулась своими губами к моим и тут же отпрянула назад.

- Сандро – тихо произнесла она – Ты такой молодец. Ты так меня радуешь.

От этого лёгкого касания её губ вдруг закружилась голова.

Весь остаток дня, в моменты, когда оставался наедине с собой, я снова и снова вызывал в памяти это ощущение от прикосновения её губ, и по телу разливалась сладостная истома.

Вечер в посольстве оказался довольно суматошным. После того, как я отправил очередную шифровку, меня вызвал граф Авеллино.

- Орсолини – начал он почти вкрадчивым голосом, что на секунду ввело меня в ступор – Я понимаю, что вы очень занятый человек но, тем не менее, хочу напомнить, что ваша официальная должность – мой консультант.

Оказалось, что мой сменщик на переговорах залез в тупик, и граф попросил меня его проконсультировать и, если будет такая возможность, то съездить вместе с ним на следующее заседание с местными. Чтобы не портить отношения с послом, проконсультировать я согласился. Но при этом сказал, что съездить, при всём уважении не получится, так как у меня уже назначена важная встреча. Граф, естественно, остался недовольным. А мне пришлось до самого позднего вечера сидеть со сменщиком.

Утром Асия приехала точно в назначенное время. Вид её был какой-то торжественный. Мне даже показалось, что она немного подросла за ночь.

- Куда мы едем? – спросил я, увидев, что мы направляемся не в сторону электростанции.

- Сейчас узнаешь – загадочно улыбаясь, произнесла девушка.

Через десять минут мы подъехали к зданию, которое я сразу узнал по статуе Ивана Муравья, стоящей перед ним.

Мы вышли из повозки. Асия подошла к памятнику и некоторое время молча постояла перед ним. Я последовал её примеру. Затем девушка открыла дверь и сделала приглашающий жест. Я прошёл вовнутрь, Асия проследовала за мной. Охранник, сидевший в небольшом холле за дверью, так же, как и в прошлый раз, увидев девушку, вскочил и отдал честь. Мы прошли немного по коридору и оказались перед дверью, которая, как я хорошо помнил, вела в сосновый лес с муравейником. Асия помедлила секунду, затем открыла дверь передо мной. Я шагнул вперёд.

В нос тут же ударил запах свежей хвои, сосновой смолы, каких-то трав и ещё чего-то, что всегда присутствует в лесу. Хотя я не так уж давно посещал это место, тем не менее, ощущения были уже другими. Появилось странное чувство, будто перенёсся в другой мир, где не существует зла, а люди все счастливы. Асия осторожно продвигалась вглубь леса, внимательно смотря под ноги. Я следовал за ней, стараясь никого не задавить. Наконец, не доходя пару десятков шагов до муравейника, девушка остановилась и повернулась ко мне.

- Сейчас я расскажу тебе про Ивана Муравья и его учение – торжественно произнесла она. Взгляд её был обращён куда-то поверх меня, а глаза сияли небесным светом. Я вдруг совершенно отчётливо увидел в ней Деву Марию, как её рисовали на древних картинах. Внезапно откуда-то сверху явственно раздалось пение ангелов. Я стоял, не дыша, боясь спугнуть это видение.

- Иван Муравей – начала Асия тихим голосом – Ещё в Старое Время был учёным. Он занимался изучением насекомых, но больше всего уделял внимание муравьям. Он даже написал несколько книг о муравьях. В книгах он описал результаты некоторых экспериментов, которые показывали, что семья муравьёв должна управляться из единого центра. Иначе эти результаты объяснить было невозможно.

Девушка сделала паузу. Меня разбирало любопытство по поводу этих экспериментов. Я боялся, что она так и не опишет их подробно. Мне хотелось спросить её об этом но, в то же время, боялся своим вопросом нарушить ход её повествования. Однако то ли Асия поняла мой невысказанный вопрос по выражению моего лица, то ли изначально так и планировала, но продолжила как раз с рассказа об эксперименте.

- Учёные разом вылавливали всех особей, которые находились снаружи муравейника – сказала девушка – Это были разведчики, охотники и фуражиры. На следующий день из муравейника вышли новые насекомые, те, что до этого работали внутри. У них работа получалась несколько хуже, чем у тех, кто этим занимался ранее, но через пару дней они уже набирали необходимые навыки. Тогда учёные вылавливали и этих муравьёв. На другой день из муравейника снова вышли новые особи. Первое время они работали ещё хуже, чем предыдущая группа, но в течение нескольких дней освоились и они. Когда экспериментаторы выловили всех особей этой группы, из муравейника никто не выходил два дня. Затем оттуда вышла группа, состоящая, в основном, из совсем молодых особей, некоторые из которых, вероятно, ещё даже не успели до конца пройти период социализации. Поначалу они совсем плохо выполняли свои новые обязанности но, тем не менее, постепенно набирали навыки.

И тогда учёные освободили всех ранее выловленных муравьёв. Последняя группа тут же в полном составе убежала в муравейник. Почти вся третья выловленная группа последовала за ней. Снаружи остались работать единицы. Из второй партии бывших пленников снаружи остались уже несколько десятков насекомых. А члены первой партии все остались снаружи. Если учесть, что за время плена умерло несколько десятков муравьёв из первой партии, то те, кто остался на внешних работах из второй и третьей просто восполни возникшую убыль.

Этот эксперимент тут же поставил вопрос: кто приказывал каждому конкретному муравью идти на те, или иные работы? Создавалось впечатление, что в муравейнике находится единый управляющий центр. Но к тому времени уже было известно, что подобного центра не существует. Структура муравейника, а также обязанности всех членов муравьиной семьи были хорошо изучены. И никто не мог претендовать на роль какого-нибудь муравьиного короля или королевы.

На одном из сборищ учёных, называемых в то время научными конференциями, Иван Муравей доложил своим коллегам результаты эксперимента. И высказал предположение о том, что разумы отдельных особей объединены в единый общий разум, который он назвал муравьиным богом. Этот муравьиный бог и управляет поведением каждого муравья.

В Старое Время у людей имелись особые электронные устройства, которые могли обрабатывать информацию. И было известно, что если тысячи таких устройств с помощью проводов соединить в сеть, то система, которая при этом получится, способна выполнять задачи, не решаемые отдельными устройствами. Иван Муравей в своём докладе на конференции предположил, что разумы всех членов муравьиной семьи соединены в подобную сеть. Тогда его спросили, с помощью каких проводов происходит такое соединение. Тогда уже было известно о том, что муравьи обмениваются между собой информацией, используя движение усиков. Учёные знали, что таким способом они могут даже передавать сведения о числах до двадцати и простейшие арифметические действия вроде сложения и вычитания. Но такой обмен информацией происходит довольно медленно. Например, для того, чтобы один муравей передал другому сведения о пути, в котором имелось два десятка поворотов, тратилось больше минуты. Поэтому простейшие расчёты говорили о том, что для обмена информацией между членами всей семьи, состоящей из миллиона особей, не хватит короткой муравьиной жизни. Тем более, такой коллективный разум не сможет всего за один день принять решение о том, кого на какие работы надо направить.

Тогда Иван Муравей высказал предложение о том, что для соединения разумов в сеть вообще не требуется обмен информацией. Как раз за несколько лет до той научной конференции физики получили экспериментальное подтверждение одного эффекта. Этот эффект был теоретически предсказан ещё за полвека до того и получил название «кошмарное дальнодействие». Так назвали его, потому что он предполагал возможность распространения информации на любое расстояние мгновенно, а это противоречило существующим теориям.

Тут девушка отвлеклась от своего рассказа. Один муравей заполз ей на руку, и она осторожно сняла его и пересадила на землю.

Я никогда не слышал об этом эффекте «кошмарного дальнодействия», о котором она упомянула. Поэтому решил воспользоваться паузой для того, чтобы попросить её рассказать об этом подробнее.

- Сандро – девушка ненадолго задумалась – Я не уверена, что сумею понятно объяснить тебе это в двух словах, но попробую. Ты знаешь, что такое запрет Паули? – она вопросительно взглянула на меня.

Это я, вроде бы, помнил из курса квантовой механики, который, правда, мы с доктором Вьеццоли прошли не слишком подробно.

- Запрет на нахождение двух частиц на одном квантовом уровне в одном и том же квантовом состоянии? – не слишком уверенно произнёс я.

- В принципе, можно сказать и так – улыбнулась девушка – Молодец.

- Представим, что у нас есть нестабильная частица – продолжила она – Которая распадается на две другие. Получившиеся после распада частицы называются запутанными. Предположим, одна осталась у нас, а другая улетела за миллиард километров.

Асия снова задумалась на несколько секунд.

- Ты знаешь, что такое принцип неопределённости? – спросила она.

Я принялся лихорадочно вспоминать. Наконец, что-то всплыло в памяти. Полной уверенности не было, но решил рискнуть.

- Я думаю – начал я – Это что-то типа того, что у частицы можно точно измерить или координату, или импульс, а всё вместе никак нельзя.

- Хорошо, Сандро – глаза девушки довольно блеснули – Ты меня просто поражаешь. В принципе, всё верно.

- Ну, вот – продолжила девушка свой рассказ – Мы захотели точно измерить координату у той частицы, которая осталась у нас. Мы можем это сделать?

- Конечно – ответил я, уже начиная чуять какой-то подвох.

- Хорошо – сказала Асия – А вместо импульса мы будем измерять его момент, которым является спин. Сандро, ты знаешь, что такое спин?

- Насколько я помню – ответил я без особой уверенности – Это что-то вроде направления вращения частицы вокруг своей оси.

- Не совсем точное определение – сказала она – Но для данного случая пойдёт. Так мы можем измерить спин нашей частицы?

Вопрос застал меня врасплох. То, что мы не можем измерить импульс частицы, в этом я был уверен. Но вот, что касается спина, то такой уверенности не было. Однако решил, что если бы было можно, то девушка не спрашивала бы.

- Думаю, что не можем – осторожно ответил я, напряжённо ожидая её реакции.

- Правильно – сказала она – А почему?

- Асия, пожалуйста – взмолился я – Мне просто так кажется. Я не знаю, почему.

- Ладно, Сандро – снисходительно произнесла девушка – Не буду тебя мучить. Просто если мы будем записывать уравнение состояния частицы, мы вместо самого импульса свободно можем записать момент импульса. И тогда её квантовое состояние будет точно так же подчиняться принципу неопределённости. Понял?

- Кажется, да – ответил я, боясь, что она опять начнёт о чём-либо расспрашивать.

- Хорошо – сказала она – Будем считать, что понял. А у второй частицы мы можем измерить момент импульса?

- У той, которая улетела на миллиард километров? – решил я уточнить.

- Да, у той самой – ответила Асия.

- Думаю, что нет – ответил я – Как же мы сможем отправить туда наблюдателя?

- Ах, Сандро – рассмеялась девушка – Какой же ты хитрец. Хорошо. Частица улетела не миллиард, а на тысячу километров.

Я задумался. Мне показалось, что ничто не сможет помешать нам измерить этот самый момент импульса.

- Наверное, можем – сказал я.

- Не наверное, а просто можем – улыбнулась она – Итак, мы измерили спин этой частицы. И что из этого следует?

- Что следует? – повторил я её вопрос.

- Из этого следует, что нам тут же стал известен спин и нашей первой частицы.

- Почему? – не понял я.

- Да потому что он будет противоположным – с торжеством в голосе произнесла Асия – Согласно запрету Паули.

- А где здесь кошмарное дальнодействие?

- Так вот оно и есть – ответила девушка – Спин первой частицы становится известен в тот же момент, когда измеряется спин второй. Независимо от расстояния. Хоть сквозь миллион световых лет. И за несколько лет до той конференции, на которой выступил Иван Муравей, физики экспериментально подтвердили, что данный эффект реально существует.

- Асия – произнёс я – Извини, возможно, я что-то не совсем понимаю, но какая связь между этим кошмарным дальнодействием и учением Ивана Муравья?

- Когда он узнал о существовании этого эффекта, то заметил, что информация о состоянии частиц как бы размазана по всему пространству, а значит, её не существует в наших трёх измерениях. То есть информация живёт в своём особом измерении, для которого нет никаких расстояний в привычном нам понимании. И в своём выступлении на конференции он предположил, что организмы, способные обрабатывать информацию, имеют собственное отражение в этом особом информационном измерении. А скопление родственных организмов, которые мыслят схожим образом, имеют в информационном измерении определённый сгусток. Каждая особь, принадлежащая скоплению, становится способна принимать из этого сгустка информацию. Он назвал сгусток информационного измерения, который производит семья муравьёв, муравьиным богом. И этот муравьиный бог управляет жизнью муравейника.

Асия замолчала и как-то торжественно посмотрела на меня. Никак не оставляло смутное ощущение какой-то нестыковки. Наконец, понял, что именно.

- Асия, прости, если задаю глупый вопрос – осторожно начал я – Но ты сама только что говорила, что муравьи обмениваются между собой информацией с помощью усиков. И что этот обмен довольно медленный. Так зачем же им вообще шевелить своими усиками, если они сразу обо всём узнают от своего муравьиного бога?

Ожидая гневную отповедь, я даже приготовился зажмуриться. Напротив ожидания, грома и молний не последовало. На лице девушки появилась какая-то хитрая улыбка.

- Молодец, Сандро – произнесла она – Я ждала этого вопроса. Если бы ты его не задал, то разочаровал бы меня.

Я вздохнул с облегчением. Больше всего на свете опасался, как бы Асия на меня не обиделась. Но, в то же время, хотелось ещё и получить ответ на мучающий вопрос.

- Сандро – продолжила девушка – Ты, наверное, забыл, что когда лежал в госпитале, то уже задавал мне похожий вопрос. Помнишь?

Я изо всех сил напряг память, пытаясь вспомнить, что именно спрашивал у неё, пока лежал в госпитале. Вопросов тогда с моей стороны было слишком много. И понять, какой из них «тот самый», никак не удавалось. Пришлось отрицательно помотать головой.

- Ладно – немного ворчливым тоном произнесла Асия – Раз не можешь вспомнить, то скажу сама. Ты спрашивал, как это – войти в другого человека, почувствовать его, как самого себя? Вспомнил, что я тебе ответила? Ну, так вот, у муравья, как и у человека, тоже есть собственная индивидуальность. И она не даёт ему полностью раствориться в муравьином боге. Это всё происходит на уровне подсознания. Муравей, который работает внутри гнезда, не получает гласа с небес типа «выходи наружу и стань охотником». Нет, всё гораздо проще. У него вдруг ни с того ни с сего появляется желание выйти из муравейника и попробовать себя в новой роли. Он не понимает, отчего оно возникло. Просто захотелось. Сандро, у тебя разве не бывает такого, что внезапно захотелось что-то сделать? Разве ты можешь объяснить, откуда пришло к тебе это желание?

Девушка замолчала, вопросительно глядя на меня. Я задержал взгляд в её голубых горных озёрах и, в который раз почувствовал, как эта бездонная глубина затягивает с головой.

- Сандро – голос девушки, вернувший меня обратно на землю, звучал укоризненно – Ты меня слушаешь?

Я встряхнул головой, словно избавляясь от наваждения.

- Прости, Асия – произнёс я – Засмотрелся и едва не утонул.

- Где ты едва не утонул? – не поняла она.

- В твоих глазах – просто ответил я, улыбаясь.

Асия смутилась. Она слегка покраснела и опустила глаза. Мне нравилось на неё смотреть, когда она была в таком состоянии. Такой она казалась ещё прекраснее.

- Не надо пока нигде тонуть – произнесла девушка, не в силах спрятать смущённую улыбку – У нас сейчас серьёзная беседа.

- Хорошо – кивнул я – Пока не буду.

- Ты слышал мой вопрос? – строго спросила она – Или мне надо повторить?

- Слышал – ответил я – Ты спросила, возникают ли у меня когда-нибудь внезапные желания сделать что-то? Разумеется, возникают. Иногда появление таких желаний трудно объяснить, так как в этот момент я могу думать о чём-то совершенно далёком от этого.

Девушка, как мне показалось, удовлетворённо кивнула головой.

- А ты знаешь – спросила она – Что в самом конце Старого Времени исследователи проводили эксперименты, чтобы определить, каким образом у человека появляется желание произвести какое-либо действие?

Я пожал плечами. Мне показалось, что Асия и не требует ответа на свой вопрос.

- К голове человека – тем временем, продолжала она – Подключали электроды, с помощью которых записывали электрические потенциалы мозга. Сначала этого человека просили нажать кнопку сразу после определённого сигнала. В результате получали сначала электрический импульс из мозга, а примерно через десятую долю секунды - нажатие кнопки. Затем подопытного просили нажать на кнопку сразу, как только у него появится желание это сделать. Оказалось, что электрический сигнал в мозге появлялся за секунду-две до того, как сам человек осознавал возникновение у него желания нажать на кнопку. То есть, человек думал, что он сам вызывает желание сделать что-то, но на самом деле это делает его мозг. А человек лишь потом осознаёт, что он, якобы, что-то захотел.

Асия замолчала, видимо, ожидая с моей стороны какой-то реакции. Я пока не знал, что ответить, переваривая услышанное.

- Теперь тебе понятно – спросила она, так ничего не дождавшись  - Каким образом коллективный разум под названием муравьиный бог может управлять муравейником?

Девушка с заметным напряжением смотрела на меня. Показалось, что она опасается, как бы я не отнесся к её вопросу несерьёзно, и не сморозил какую-нибудь шутку. То, что она говорила, было непривычно. Мне никогда не приходилось размышлять о подобных вещах, и об эксперименте, который она упоминала, ничего не слышал. Однако я понимал, что её знания на порядок превышают мои. Поэтому приходилось ей доверять.

 - В принципе, понятно – ответил я – А что произошло дальше с Иваном Муравьём?

Асия бросила на меня благодарный взгляд. Может, она боялась, что я начну с ней спорить?

- На том сборище учёных – продолжила рассказ Асия – Его теорию осмеяли. Выступающие с трибуны над ним откровенно издевались. Но хуже было то, что произошло уже после конференции. Сначала оказалось, что его научные работы не хочет печатать ни один журнал. Затем его самого уволили из научного учреждения, где он работал. Чтобы заработать себе на хлеб, он вынужден был заниматься самой чёрной работой. Однако занятия физическим трудом освободили его мозг для того, чтобы он мог спокойно, не отвлекаясь, размышлять над своей теорией.

В то время найти необходимые сведения было намного проще, чем сейчас. Если у человека имелось электронное устройство для обработки информации, которое было подсоединено к всемирной информационной сети, то при некотором навыке, он мог получить ответ на очень многие вопросы. Иван Муравей при помощи такого устройства продолжал следить за самыми последними достижениями науки. В те годы между учёными, изучающими древнего человека, шёл спор о том, почему из всех видов людей, живших на Земле десятки тысяч лет назад, остался только один. И тут группа учёных, которая исследовала молекулы, определяющие наследственность, обнаружила одну важную вещь.

Тут Асия запнулась и вопросительно взглянула на меня.

- Сандро – спросила она – Извини, мне не известен твой уровень знаний. Если тебе что-то станет непонятно, то не стесняйся, спрашивай. Хорошо?

Я согласно кивнул.

- Ты знаешь, что такое дезоксирибонуклеиновая кислота? – спросила девушка.

Я первый раз слышал это название. В её устах оно вселяло какой-то ужас. Вообще, углублённый курс химии мы с доктором Вьеццоли проходили, но такая кислота там не упоминалась. Мне было неприятно уронить себя в глазах девушки, но ничего другого не оставалось, как признаться.

- Нет, не слышал – я отрицательно помотал головой и тут же встретил разочарованный взгляд.

- Ладно – сказала Асия – Попробую так объяснить. В общем, эта самая кислота содержит в себе все наследуемые признаки любого живого организма, в том числе, человека. Учёные выделили молекулы этой кислоты из древних костей человека нашего вида и неандертальцев. Сандро, ты знаешь, кто такие неандертальцы?

Это я хорошо знал. Ещё на уроках закона божьего в школе нам рассказывали, что, когда господь экспериментировал в своё удовольствие, желая создать себе помощника, то сначала создал неандертальца. Тот не оправдал надежд, поэтому создателю пришлось его уничтожить. Поэтому я с удовольствием утвердительно ответил на вопрос девушки.

- Так вот – продолжила она рассказ, услышав мой ответ – Они обнаружили, что количество особей, среди которых проходило скрещивание неандертальцев, не превышало десяти-пятнадцати. В то же время для человека современного типа это число составляло не менее нескольких сотен, а то и тысяч. Таким образом, человек современного типа, то есть, Хомо Сапиенс, умел составлять и поддерживать гигантские по тем временам сообщества. Было ещё кое-что, что не могли объяснить учёные, изучающие следы древних людей. От Средиземного моря до Урала исследователи находили пещеры с практически одинаковыми рисунками. Мало того, эти рисунки были расположены в определённом порядке, который от пещеры к пещере почти не менялся. Во всех пещерах  имелись следы древних ритуалов, почти идентичных от самой западной точки Европы до самого Урала. А вот среди неандертальцев ничего подобного не наблюдалось. Напротив, археологи находили орудия труда, изготовленные неандертальцами примерно в одно и то же время на расстоянии в несколько десятков километров друг от друга. И в одном месте это могли быть довольно совершенные орудия, а в другом очень примитивные. То есть, у них не происходил обмен информацией между разными семьями. Когда Иван Муравей услышал об этих результатах, он сразу понял, что такое свойство древнего человека очень похоже на то, что он наблюдал у муравьёв. И именно это свойство позволило Хомо Сапиенсу за короткое время захватить всю планету.

Иван Муравей предположил, что несколько десятков или сотен тысяч лет назад на планете появился новый человеческий вид, у которого была наследственная способность к эмпатии, то есть, чувству сострадания к окружающим. Ведь что такое чувство сострадания, как не умение войти в другого человека и почувствовать то, что чувствует он? А когда какое-либо сообщество, даже многочисленное, состоит из таких людей, то оно будет очень устойчивым. Согласно представлениям Ивана Муравья, эмпатия объясняется умением одного человека через своё отражение в информационном измерении войти в другого через его отражение.

Когда людей стало уже достаточно много, то у них появился человеческий бог, по аналогии с муравьиным. А так как они изначально имели повышенную способность к ощущению информационного измерения, то их человеческому богу было легче ими управлять. В результате Хомо Сапиенс сумел очень быстро вытеснить остальные виды людей, в том числе и неандертальцев. Долгое время, где-то около тридцати тысяч лет, на огромных просторах Евразии существовала единая общность людей. Они обменивались продуктами своего труда, выдавали замуж и женились через многие тысячи километров. И это продолжалось до тех пор, пока в отдельных общинах власть не начали захватывать те, кого Иван Муравей назвал тараканами. То есть, людьми, у которых не имелось врождённого чувства эмпатии. Они собирали вокруг себя таких же, не способных к состраданию, и принимались править, опираясь на насилие, и заставляя остальных работать на себя и своё окружение. Тогда огромная общность людей начала разрушаться, а человеческий бог стал слабеть.

Асия снова замолчала, отвлёкшись на муравьёв, которые уже в изрядном количестве бегали по ней. Она принялась осторожно их снимать. Я заметил, что один вот-вот добежит до её воротника. Чтобы не допустить этого, сделал в сторону девушки несколько шагов, не забывая глядеть под ноги, протянул руку и осторожно двумя пальцами схватил маленькое тельце. Муравей извернулся и укусил меня за палец. От неожиданности я вскрикнул и стряхнул насекомое. Асия укоризненно посмотрела на меня.

- Он чуть не заполз тебе под воротник – оправдывающимся тоном пояснил я своё действие – А если бы он тебя укусил в шею?

- Сандро – произнесла девушка тоном, в котором явственно слышался упрёк – А если ты его убил или ранил? Муравьи меня знают и никогда не укусят.

В то, что эти насекомые могут лично знать девушку, сказать по правде, я не поверил, но всё равно извинился.

- На чём я остановилась? – спросила Асия и тут же сама ответила – Ах, да, после того, как единое человечество оказалось разобщено, общий человеческий бог стал очень слаб и уже не мог управлять людьми. Когда на короткое время возникали общности людей с родственными душами, которые мыслили схожим образом, то тогда зарождался их групповой бог. Но подобные общности обычно существовали недолго и были не слишком многочисленны. Поэтому и боги их не обладали большой силой.

Когда Иван Муравей размышлял над этими вопросами, к нему вдруг пришло озарение. Он понял, что когда общность людей с родственными душами станет достаточно большой, то тогда бог, созданный ими, сможет поддерживать сам себя в информационном измерении. А это означает создание новой Вселенной. Потому что информация первична, а материя вторична.

Услышав из уст девушки эту фразу, я удивлённо вскинул на неё глаза. Она заметила мой немой вопрос и остановила рассказ.

- Сандро – спросила она – Тебе что-то непонятно?

- Да, Асия, мне непонятна эта фраза про первичность информации – ответил я.

Девушка задумалась на несколько секунд.

- Попробую объяснить – взгляд её ушёл куда-то поверх моей головы – Если бы ты хоть немного разбирался в молекулярной генетике, то мне было бы проще. Скажи, какое главное желание ну, скажем, у самца собаки, если, конечно, он не слишком голоден?

Моё лицо тут же расплылось в улыбке, которая со стороны, наверное, казалась довольно глупой.

- Я думаю – сказал я, боясь, что сейчас услышу в свой адрес не слишком вежливые эпитеты – Что его главное желание – это оприходовать как можно больше самок в округе.

Девушка улыбнулась. Я решил, что именно этого ответа она и ожидала.

- Но это ему только так кажется – девушка секунду помолчала и добавила – и тебе. На самом деле этого желают те самые молекулы дезоксирибонуклеиновой кислоты, которые содержатся в его клетках.

Она взглянула на меня, явно желая оценить произведённое фразой впечатление. Честно говоря, я был просто ошарашен услышанным. Каким это образом какая-то кислота может что-то желать?

- Тебе кажется это странным? – с усмешкой спросила она – Сейчас я приведу другой пример. В природе существуют довольно короткие молекулы этой кислоты, свёрнутые в кольцо. Они называются плазмидами. Так вот, весь смысл их существования заключается в том, чтобы пробраться в клетку и заставить многократно себя откопировать. После этого данная молекула кислоты заставляет клетку сделать на своей стенке специальный острый вырост, направленный наружу. Этот вырост прокалывает стенку другой клетки, и плазмида через него проникает в другую клетку. А дальше начинается всё с начала. Ты понял, Сандро?

Асия стояла, скрестив на груди руки, не отрывая от меня победного взгляда. Я молчал. Мне никогда не приходилось читать про эти самые плазмиды, но был уверен, что девушка говорит правду, хотя и казавшуюся совершенно фантастической.

- Кусок кислоты ведёт себя как настоящее живое существо – добавила она торжествующе – Эта молекула хочет размножаться.

- Но понятно же – продолжила девушка уже более спокойным тоном – Что молекула ничего не может хотеть. Она всего лишь носитель информации. Это информация желает размножиться. Следовательно, именно она первична, а материя вторична и нужна лишь затем, что информация должна быть записана на каком-то вещественном носителе. Вот так.

Девушка снова торжествующе взглянула на меня. Мозг медленно пережёвывал услышанное. Это всё казалось настолько диким, что не поддавалось разуму. Какие-то размножающиеся молекулы кислоты, информация, живущая сама по себе. Но логика в её рассуждениях определённо присутствовала.

            - А раз информация первична – тем временем продолжала девушка свой рассказ – То Иван Муравей пришёл к выводу о том, что бог, который существует в виде сгустка информационного измерения, имеет возможность управлять не только своими носителями, которыми являются люди, но и самой материей.

Последняя фраза весьма заинтриговала. Ладно, я ещё мог принять, что этот человеческий бог способен управлять людьми, вызывая у них те или иные неосознанные желания. Но каким же образом он может управлять материей? Осторожно спросил об этом девушку.

- Сандро – во взгляде девушки читалась надежда – Ты же изучал квантовую механику, да?

Я не знал, какой уровень моих знаний по этому предмету она надеется увидеть, и очень опасался её разочаровать.

- Асия – неуверенно произнёс я – Я квантовую механику разве что, пробежал. За два месяца вряд ли можно одолеть эту дисциплину, как следует. Тем более, одновременно мне приходилось изучать ещё с десяток других предметов. Так что, боюсь, как бы не пришлось тебя огорчить.

Девушка задумалась, слегка нахмурив брови.

- Ладно – наконец, произнесла она – Попробуем. Тебе известно такое понятие, как корпускулярно-волновой дуализм?

Она снова с надеждой взглянула на меня. Само это понятие мне было знакомо. Оно означало то, что каждая частица одновременно представляет собой собственно частицу и волну. Поэтому на вопрос девушки ответил утвердительно.

- Хорошо – на лице девушки появилась довольная улыбка – Если мы представим какую-нибудь частицу, например, протон, в виде волны, то в узлах он будет исчезать, на мгновение переходя в виртуальное состояние. Так?

Я согласно кивнул. Пока всё было понятно.

- А куда он исчезает? – спросила Асия.

- Не знаю – пожал я плечами – Наверное, в никуда.

- Если бы он исчез в никуда – улыбнулась девушка – То мы бы его больше никогда не увидели. А раз он потом снова появляется, значит, информация о нём где-то сохранилась. Иван Муравей понял, что частица в узле своей волны исчезает для наших трёх измерений, но остаётся в информационном. Понятно?

Мне это было тяжело представить, но в её словах чувствовалась определённая логика.

- Вроде, понятно – без особой уверенности согласился я.

- А где он появится после исчезновения? – спросила Асия.

Я принялся усиленно соображать. Вроде бы, по логике вещей, протон должен появиться на том же месте. Или, если принять, что у него была какая-то скорость, то где-то чуть впереди по ходу своего движения. Я поделился своими соображениями.

- Сандро – улыбнулась девушка – Ты забываешь, что квантовая механика оперирует вероятностями. Мы можем только сказать, что протон с некоторой долей вероятности находился в определённой области пространства до исчезновения, и то же самое про то, где он появится. Ты согласен?

Я попытался представить исчезающий и появляющийся протон, размазанный по пространству. Сделать это было непросто. Сказать по правде, мне эти постулаты квантовой механики ещё, когда мы изучали данную дисциплину с доктором Вьеццоли, показались весьма натянутыми. Я тогда подумал, что учёные старого времени всё это изобрели специально для того, чтобы запудрить людям мозги. Однако решил согласиться с девушкой, чтобы её не огорчать.

- Значит – услышав мой утвердительный ответ, продолжала Асия – То, где окажется протон, определяется теорией вероятностей, которая является чисто математической дисциплиной. Теперь представь, Сандро, что на наш протон действует какая-нибудь сила, к примеру, гравитация от массивного тела. Тогда наиболее вероятное положение появившегося протона будет определяться ещё и напряжённостью гравитационного поля. То есть, он с большей вероятностью появится ближе к источнику поля, чем дальше от него. А стороннему наблюдателю все эти появления-исчезновения частицы покажутся просто тем, что он притягивается к этому массивному телу. Ты следишь за моими рассуждениями?

Я утвердительно кивнул. Если считать, что постулаты квантовой теории верны, то её рассуждения выглядели логично.

- А теперь смотри, Сандро – голос девушки приобрёл оттенок загадочности – Если кто-то живёт в информационном измерении и достаточно силён для того, чтобы хотя бы немного изменять информацию то, что ему стоит слегка увеличить или уменьшить вероятность появления нашего протона в конкретной области? И тогда наблюдатель вдруг увидит, что частица не притягивается а, наоборот, отталкивается от массивного тела. Наверное, это покажется ему чудом. Вот так бог может управлять материальным миром.

Девушка, скрестив на груди руки и вскинув голову, торжествующе смотрела на меня. У меня не хватало знаний, чтобы оценить правильность её рассуждений. Но если квантовая теория верна, а принцип «кошмарного дальнодействия» на самом деле работает то, вроде бы, всё это похоже на правду.

- Асия – произнёс я – Мне остаётся только тебе доверять, так как уровня моих знаний недостаточно для того, чтобы понять всё это. Хотя моя интуиция подсказывает, что твои слова верны.

- Хорошо – удовлетворённо произнесла девушка – Я тебе рассказала о первом постулате учения Ивана Муравья. Он гласит, что любое сообщество мыслящих существ суммой своих разумов рождает своего бога. Этот бог живёт, подпитываясь информацией, которую перерабатывают образующие его существа, и способен управлять ими, а также материальным миром.

Девушка сделала паузу. Она стояла с закрытыми глазами, опустив руки вдоль тела. Через минуту глаза открылись.

- Сейчас я буду рассказывать о втором постулате – сказала она твёрдым голосом, снова вскинув взгляд куда-то выше моей головы – Любое мыслящее существо имеет двойственную природу. Часть его находится в трёхмерном материальном мире, другая представляет собой отражение в информационном измерении. Она же является частью общего бога. Вообще, некоторый аналог этого есть в учении вашей церкви. Он у вас называется душа. Только вот, согласно вашему учению, душа никак не может являться частью бога. Но я всё равно буду использовать это название. Так будет привычнее и тебе и мне. Когда материальный носитель умирает, то его душа так и остаётся частью бога. Однако её жизнь и жизнь бога в информационном измерении поддерживается только мыслительной деятельностью живых членов сообщества. Если сообщество распадается, то умирает и бог, а вместе с ним и все души. Только когда количество живых участников достигнет необходимого числа, бог обретёт способность к самоподдерживанию. Иван Муравей с помощью своих соратников, среди которых были математики и физики, пытался вычислить это число, но так и не успел. Итак, второй постулат гласит о том, что бог станет вечным и способным к созданию новых вселенных, когда число разумов его поддерживающих, достигнет необходимого.

Асия перевела дух. На её красивом высоком лбу выступили маленькие капельки пота. Я подумал, что ей надо было где-то при входе оставить бушлат, так как в лесу было совсем не холодно. Сделав к ней несколько осторожных шагов, я вытащил из кармана носовой платок и вытер ей лоб.

- Спасибо, Санлро - она мягко улыбнулась – Я что-то запарилась. Ты подержишь мой бушлат?

Не дожидаясь ответа, девушка сняла бушлат и отдала мне, оставшись в своей униформе с капитанскими петлицами.

- А что случилось с Иваном Муравьём? – спросил я.

- Я хотела сейчас перейти к третьему постулату – сказала она – Без него будет не всё понятно. Ну, да ладно, раз уж ты просишь.

- Итак – начала девушка свой рассказ – Иван Муравей начал поиск своих сторонников. Это было приблизительно за шесть-семь лет до всеобщего краха. Граждане той страны жили с каждым годом всё хуже и хуже. Их грабили банкиры, дававшие кредиты под огромные проценты, и монополисты, которые постоянно повышали цены на тепло, электричество и транспорт. А правительство, назначенное этими грабителями, ничего не делало для того, чтобы облегчить участь народа, ежегодно поднимая и без того высокие налоги. Поэтому идея об устройстве общества, где все были бы равны, заботились друг о друге и жили во благо остальных, находила отклик в сердцах. Сторонниками учения становились самые разные люди. Среди них были и учёные различных дисциплин. Один из адептов учения, учёный-экономист предсказал, что через несколько лет случится всеобщий крах, так как гигантский груз долгов, накопившийся во всём мире, стал уже непереносимым.

Тогда сторонники Ивана Муравья начали готовиться к всеобщему краху. Они покупали землю в отдалённых районах и обустраивали там базы, в которых после краха должны были спасаться уцелевшие люди. В эти базы они завозили различные инструменты и орудия труда, которые позволили бы людям выжить. Но, самое главное, они собирали там книги. Ещё сторонники учения разработали способ на тысячелетия сохранять информацию. Это были диски, похожие на современные граммофонные, только изготовленные из специального сплава на основе платины. Я тебе уже говорила про этот метод, если помнишь. Они искали нужные сведения при помощи сети, в которую были тогда объединены все электронные устройства обработки информации, и сохраняли  её на этих дисках.

К моменту Апокалипсиса по всей территории той огромной страны имелось несколько десятков баз, в которых постоянно проживали сотни людей. Были составлены списки из десятков тысяч человек, которые в случае начала всеобщего краха подлежали эвакуации на эти базы. Однако Апокалипсис начался слишком внезапно. Из-за наступившего хаоса многое из того, что планировали Иван Муравей и его сторонники, сделать не удалось. Они продолжили свою деятельность и тогда, когда власть в стране взяла военная хунта. Генералы и связанные с ними латифундисты сразу почувствовали для своей власти опасность, исходившую от учения Ивана Муравья, и принялись жестоко преследовать его сторонников. Их объявили террористами и врагами рода человеческого. Несколько баз было найдено и уничтожено военными, однако в то же самое время соратникам Ивана Муравья удалось в глухих лесах создать несколько десятков новых, куда стекались со всей страны беглецы из сельскохозяйственных лагерей.

Сам Иван Муравей в тот период ездил по всей стране, несмотря на то, что приближённые всячески уговаривали его оставаться на одной из баз. И однажды он попал в руки приспешников хунты. Его быстро судили и публично казнили на главной площади тогдашней столицы. Это случилось за неделю до восстания и стало одной из его причин. О том, что было дальше, я тебе рассказывала.

Девушка стояла, вскинув голову. Взгляд был направлен куда-то поверх меня, глаза блестели. Казалось, она сейчас заново переживает историю основателя учения. Я вдруг подумал, что не просто так не слушался Иван Муравей своих соратников. Для того чтобы учение стало успешным, необходима жертва. Во что бы превратилось христианство, если бы Христос не был распят, а умер в глубокой старости в собственной пос